— Давай быстрее, — выдергиваю у Макса цветок. Лобанов выглядит бледным. И почему-то не садиться, а как-то странно размещается на сиденье. Боком. — Ты чего? В штаны наложил от страха? — удивляюсь, заводя мотор.
— Поехали быстрее! Умник! — шипит и за ногу держится.
Давлю на газ и только после этого замечаю, что у друга прорезался голос.
— Исцелился? Язык не болит?
— Нет. Зато сидеть теперь не смогу еще долго! — рявкает. — И все из-за твоих пионов! Сам бы лез!
— Так это что тебя из ружья? Ранен? — бледнею.
— Ага.
— Надо в больницу?
— И чего я им скажу? Воровал цветы, и сторож меня солью подстрелил?!
Переглядываемся и начинаем ржать. Наверное, Лобанова легонько задело. Либо, наоборот, слишком сильно контузило. — Так что ты теперь мне не только за бензин должен, но и за моральный ущерб и лечение. Ну и штаны новые, эти, кажется, с дырой.
— Сочтемся, братан, — прикусываю губу, чтобы снова не рассмеяться. Жалко друга.
— Тормози Сафин, надо соль смыть. Щиплет! — упрашивает Макс. — Читал в какой-то байке, что вода помогает.
Заворачиваю за угол и останавливаюсь. Хорошо, что у нас при себе канистра с водой. Лобанов бочком выползает и за ремень хватается.
— Ты чего? Зачем снимаешь?!
— Дурак! А как еще? дорого мне обошлись эти пионы...
—Ты деньги-то оставил?
—Ага. Выпали из рук.
—Считай, что в СПА сходил. Детоксикация солью. Слышал про такую фишку? —Лобанов зыркает на меня со злостью. —Ладно, прости. До свадьбы заживет.
— Ни слова мне больше про свадьбу…
Наверное, мы с ним очень странно смотримся по местным консервативным меркам. Два парня за углом, один со спущенными джинсами, другой сзади что-то с фонариком рассматривает.
— Ну что там?
— Нормально все. Небольшая краснота на ноге. Даже дыры на штанах нет. Тебе повезло, — уверяю и со всего маха выплескиваю на Макса всю канистру.
— Ага… Повезло! — стонет, запихивая в рот обезболивающее из аптечки. — И достается по твоей милости почему-то именно мне.
— Прости дружище. Дай обниму! — начинаю хохотать и тяну к нему руки.
— Э… нет уж! Сейчас какая-нибудь бабка увидит, как ты меня в темном переулке обнял, придется друг на друге жениться.
— Прости, но я уже помолвлен, — смахиваю вымышленную слезу с щеки и топаю к тачке. — Едем. Итак время потеряли.
Макса вроде бы отпускает, но на кочках он пыхтит и тихо ругает мое водительское мастерство.
— Смотри! — тыкает меня локтем.
— Что, еще пионы? Высадить? — подкалываю, не отрываясь от дороги: яма на яме…
— Там не Лика, случайно? Похожа…
Резко торможу, поворачивая голову и вижу, как девчонка целуется с парнем. Но не простая, а моя. Моя невеста. Вот это новости.
Лика
Смотрю во все глаза на человека, которого уж точно не ожидала увидеть.
— И тебе привет, — стоит, вальяжно опершись на заборчик перед магазином. Все такой же: с нагловатой улыбкой и высокой самооценкой. Загорелое лицо, стройный, но мускулистый. И волосы коротко пострижены, с длинными ему лучше было. — Прием-прием! Воронцова! Дар речи потеряла от моей красоты? Хорошо накачался? Видала пресс? — задирает майку, демонстрируя кубики.
— Иди-ка ты, Сережа куда шел… — принимаю суровое выражение лица и сама прохожу мимо. Некогда любоваться. У меня задание: дрожжи купить, а не с бывшими любезничать.
— А ну, стоять! — кричит мне в спину. Не реагирую, а надо бы так ему залепить, чуть пониже живота. Чтобы не повадно было…
— Ой, Лика, здравствуй! Как дела? — продавщица в магазине меня знает, конечно. В другой раз я бы отделалась парой фраз и обратно пошла, но тут цепляюсь за разговор, рассказываю все, что только могу припомнить из столичной жизни, попутно выспрашивая и знакомую про деревенские новости. Жду, пока Сергей уйдет. Не хочу с ним пересекаться. А он как специально за мной следом входит.
— Тетя Маша, вы обслужите клиента, а после еще поговорим, — делаю любезное лицо и отхожу в сторону.
— А может, я тоже послушать хочу. А? Как там в Москве? Лучше, чем у нас, простых людей?
— Не знаю. В армии у вас не была. С медсестрами шашни не крутила. До свидания, тетя Маша! Пойду пироги печь! — рявкаю ему в лицо и схватив сумку с покупками, выбегаю на улицу.
Что-то я разволновалась. Не видела его два года… Помню прощание на вокзале, поцелуи, слезы. Обещания.
— Лика! Прости. Не с того начал! — Догоняет меня и преграждает путь. — Ну, подожди в самом деле…
— Еще подождать? Имей совесть, Серый!
— К словам не цепляйся. Знаешь, чего хочу.
— Понятия не имею! Иди своей дорогой.
Парень хмурится и дергает меня за руку.
— Еще раз тронешь, буду звать на помощь.
— А ты выросла, мышка… Еще краше стала, — Сергей решает, что я заигрываю. А мне страшновато.
— Знаешь что?
— Что?
— Я помолвлена. Так что руки прочь.
Он замирает и меняется в лице.
— Ладно тебе ломаться, не ври.
— Клянусь.
— Да ну?! Лоха богатого нашла в столице?
— Не твоего ума дело, — огрызаюсь. Может, Ростик и богатый, и не совсем обычный жених, но уж точно не лох.
— Что же ты, Воронцова? Обещала меня дождаться… А как только паровоз отчалил — пошла направо и налево гулять? — он берет меня за подбородок. Совсем неласково: в глазах бешенство. Чувствую запах алкоголя, теперь понятно, почему он так развязно себя ведет… Пячусь назад, но слишком крепко держит. — Ну-ка пошли, потолкуем.
Не успеваю сориентироваться, как он меня толкает в сторону, за магазин. Почти никого, на улице сумерки. Ну все, мне конец.
Решаю, что лучшая защита, это нападение и, не отводя взгляд, рычу:
— Я тебя ждала! Гулять не ходила, ревела… Пока ты во все дыры затычкой работал!
— Лик… — теряется.
— Что Лик?! Я тебе изменила с медсестрой сразу после присяги? Я тебе не звонила месяцами? Я фотографии в обнимку с кудрявой девицей на завалинке выкладывала в соцсети? — тычу пальцем ему в грудь. — Нагулялся? Решил о Лике вспомнить? Или тебя белобрысая выдра послала, выбрав кого постарше и поопытнее?
— Да ладно тебе… ну с кем не бывает?
— С теми, кто любит, не бывает!
— Да я тебя любил все это время, дура. Но я же мужик! Сколько терпеть можно было? Ты мне что обещала? А сама: «Ой, Сережа, давай после свадьбы…» Заманиваешь своими невинными глазками, а потом строишь недотрогу.
— И правильно, что не повелась на твои уговоры! Ты самый настоящий бабник! Тебе все равно с кем, главное — добиться своего!
— А тебе что надо? Тоже постарше и поопытнее, да? И желательно с толстым кошельком, да с квартирой в центре? Ты ведь за этим в Москву укатила? А ну, признавайся, спишь с ним?! — надвигается, а мне отступать некуда — забор и дорога.
— Нет! Он руки не распускает как ты! — против воли вырывается, тут же сожалею.
— И где же твой женишок? Что он тебя по вечерам одну отправляет в магазин на другой конец деревни, а? Не боится за сохранность своей «чистой и непорочной»?
— Пожалуйста… уйди…
— А то что?
— Сереж… Ты же не такой… Ты же мне не сделаешь ничего плохого?
— Плохого? Нет, только хорошее, — злобно смеется, — Посмотрим, нужна ли ему будешь, после этого!.. — хватает меня за талию и прижимает к забору. Пакет с продуктами вываливается из рук. Пытаюсь оттолкнуть бывшего, но куда мне против здоровенного военного-контрактника? Да еще и нетрезвого. Надо было сразу убегать. Но разве знала я, что за два года он из нормального человека превратится в сумасшедшего?
— Пусти! — кричу во весь голос, но Сергей затыкает мне рот пьяным поцелуем. Совершенно не таким, какой дарил на прощание, стоя на перроне. Мычу и колочу его по груди, но мои руки быстро оказываются за спиной. Пока нас не освещает свет фар, от мимо проезжающей машины.
Дергаюсь, но Сергей шипит:
— Делай вид, что тебе нравится, иначе хуже будет!
Шевелиться не могу, дышать тоже. Остается только молиться, чтобы меня кто-нибудь спас.
