– Почему ты уехала без охраны? Что было настолько важным, что заставило тебя рисковать таким образом?
Она подняла сумку.
– Мне было нужно платье для сегодняшней вечеринки.
Он сделал глубокий вдох, закрыл глаза, а затем вновь открыл их. Терон подошел к ней и схватил ее за плечи.
– Платье? Ты заставила меня пережить самые страшные мгновенья в моей жизни из-за платья?
Он тряс ее, пока говорил, и она схватила его за талию, чтобы удержать равновесие.
– Это не просто платье, – пробормотала она, пытаясь сдержать улыбку на своем лице. Ей, наверное, не стоит его изводить подобным образом, но в последнее время ее главной целью было вывести его из себя. – Я же не могу встретиться со своим будущим мужем в чем попало, на мне должно быть эффектное платье.
– Ты самая несносная, приводящая в бешенство женщина, которую я когда-либо имел несчастье встретить, – прорычал он.
А потом он прижал Беллу к себе и захватил ее рот жестким поцелуем, от которого у нее перехватило дыхание. Она застонала, когда его руки сжали ее плечи, а затем скользнули по спине и обхватили, подобно стальным обручам.
Он наслаждался ею, словно голодающий, который никак не может насытиться. По ее коже побежали мурашки, а заострившиеся соски уперлись в его грудь.
Звуки их поцелуя, горячего и сбивающего дыхание, наполнили комнату. Опустив руку ей на талию, он высвободил рубашку Беллы из джинсов. Затем он скользнул пальцами по обнаженной коже ее поясницы, прямо там, где у нее была татуировка. Терон выводил узор на небольшой части ее спины, словно знал, что там скрывается.
Желая изведать вкус Терона, она провела по его губам своим язычком, пока их языки не схлестнулись в изящной дуэли. Теплый. Такой мужской, он источал мощь, пьянящую энергию.
Белла растворилась в его руках, ослабевшая от его поцелуев. Ее пульс участился и бился неравномерно. Как же она жаждала его.
Его рука поднялась выше, пока не натолкнулась на бюстгальтер. Он нащупал застежку и внезапно замер.
С приглушенным проклятием он отстранился, дыхание его было тяжелым и прерывистым. Его глаза полыхали неистовым огнем, а затем он отдернул руки от нее, словно обжегся.
Он снова выругался на смеси греческого и английского, а затем провел рукой по своим волосам.
– Theos mou! Мы не можем… не снова. Это не должно повториться. Я сожалею, Белла.
Терон поднял руки вверх, а затем попятился. Он остановился у дверей, его движения были беспорядочны, словно он был пьян. Затем он повернулся и посмотрел на нее, в его глазах все еще горел огонь желания.
– Твоя служба безопасности неотступно следует за тобой повсюду. Ты поняла? С этого момента они даже в туалет с тобой ходить будут.
Она кивнула, не в состоянии сделать ничего больше. Ее ужасно трясло. Когда он покинул ее гостиничный номер, она обхватила себя руками и принялась растирать кожу, чтобы избавиться от ощущения холода.
– Можешь отрицать сколько тебе будет угодно, – прошептала она в пустой комнате. – Ты хочешь меня так же, как я хочу тебя.
Пытаясь избавиться от сковавшего его напряжения, Терон потер шею. Изабеллы еще не было, и он разрывался между облегчением и разочарованием.
Он обвел взглядом прогуливающихся, беседующих и смеющихся гостей, собравшихся в бальном зале отеля «Империал Парк», в то время как на эстраде ненавязчиво играл джаз-оркестр.
Рядом, взяв его под руку, стояла Аланнис. По другую сторону от нее расположилась светившаяся материнской гордостью София.
Он наклонил голову, чтобы расслышать то, что Аланнис пыталась сказать ему, и утвердительно кивнул, хотя мысли его витали далеко. Когда он снова выпрямился в полный рост, и взглянул в сторону входной двери, у него перехватило дыхание.
Она была здесь.
Остановившись у входа, Изабелла беспокойно осматривала бальный зал. Терон сглотнул, увидев ее наряд. Термин «маленькое черное платье» можно было придумать именно для этого случая.
Платье, слегка не доходившее до колен, подчеркивало каждый изгиб ее тела. Ее волосы были собраны наверх, привлекая внимание к изящной шее. Непокорные локоны выскользнули из элегантного узла и струились по коже.
Терона внезапно охватило желание распустить ее волосы, чтобы полюбоваться, как они упадут на ее плечи. Ему отчаянно хотелось прикоснуться к шелковому водопаду и почувствовать, как волосы просачиваются сквозь его пальцы.
– О, смотрите, Изабелла, – воскликнула София.
Словно он и так не почувствовал тот момент, когда она вошла в зал.
– Прошу прощения? – прошептал он Аланнис.
Улыбнувшись, она отпустила его, и он направился к Изабелле.
Взаимному влечению не было места в их отношениях с подопечной, поэтому он решил его игнорировать. Как и тот факт, что всего пару часов назад целовал Изабеллу.
– Белла, – поприветствовал он, остановившись перед ней.
Приветливо улыбаясь, она смотрела на него широко распахнутыми зелеными глазами.
– Извини, что опоздала, – сказала она хриплым голосом. – Смею ли я надеяться, что ты приберег для меня танец?
Он чуть не застонал. Мысль о ее гибком теле, прижавшемся к нему, сводила его с ума.
– Никто еще не танцует, – сказал он, поворачиваясь и глядя на оркестр. – Пожалуй, мы можем показать всем пример, а потом я тебя представлю.
Он дал знак пианисту, который кивнул в ответ. Зазвучала медленная, исполненная страсти мелодия, и Терон протянул Изабелле руку. Ее пальцы слегка дрожали, и он успокаивающе пожал их.
Дойдя до середины зала, Терон повернулся к ней, и она с готовностью скользнула в его объятия. Как только она прижалась к нему, он напрягся.
От ее аромата и теплых прикосновений у него кругом пошла голова. Каждой клеточкой своего тела он ощущал ее женственные формы, от кончиков ногтей до макушки.
Достаточно было одного взгляда на нее во время танца, и у него пересохло в горле. На ней не было лифчика, и пышные холмики прижимались к его груди, готовые выскочить из выреза ее платья.
Ему пришлось усилием воли взять себя в руки, чтобы не перекинуть ее через плечо и унести, не позволяя никому увидеть ее прелестей.
Как можно незаметнее, он медленно выдохнул и напомнил себе, что не имеет на нее никаких прав и не может вести себя как собственник.
Но это не помогло унять растущее раздражение, когда он заметил жадные взгляды мужчин. После сегодняшнего вечера у нее не будет недостатка в поклонниках. Ожидаемое облегчение, которое он должен был почувствовать, почему-то не наступило.
Ему с трудом удавалось не хмуриться.
– Прием – великолепен, – произнесла Изабелла с улыбкой, рассматривая гостей поверх его плеча. – Спасибо тебе за то, что устроил его.
