— Сними, — приказал Торнтон.
— Нет, я…
— Хватит пререкаться, Кэти. Я устал повторять все по пять раз. Снимай, сказал.
Пыхтя и едва сдерживая слезы, я начала непростое предприятие по снятию бюстгальтера, оставаясь в рубашке. Мне удалось. Торнтон забрал его и бросил на свой рюкзак.
— Это все? — я гордо вздернула нос. — Могу я вернуться на лекцию?
Он может забрать мое белье, но не достоинство.
— Нет. Я скажу, когда сможешь.
Бенингтон чуть отстранился и положил руки мне на грудь. Я вздрогнула, изо всех сил стараясь не подаваться вперед, потому что его теплые пальцы так нежно гладили меня. Кажется, я все же охнула, когда он резко убрал руки.
Меня словно током дернуло. Что я творю? Сгораю от страсти в пустой аудитории, где нас могут в любой момент застукать. И с кем? С Торнтоном, мать его!
— Бенингтон, пожалуйста, не надо, — взмолилась я, пытаясь прикрыться.
— Надо, Кэти. Не смей.
Он откинул мои руки, снова распахнул рубашку, вернул одну мою ладонь на грудь.
— Давай, Морковка, покажи, как ты любишь. Погладь себя.
Взглянув в его глаза, я проглотила все доводы, протесты и мольбы. Он не отступит, не пощадит. Лучше не сопротивляться. Единственное, что мне осталось — это сказать, что я о нем думаю.
Поглаживая свой сосок, я кусала губы и бормотала:
— Ненавижу тебя, Бенингтон Торнтон. Ненавижу.
— Знаю, малыш, знаю, — шептал он невероятно довольным голосом.
Торнтон обнял меня одной рукой, а свободной стал поглаживать мой второй сосок.
— Тебе же нравится это, Кэти, — продолжал он убивать меня.
— Нет, — пискнула я, кусая губы.
Он опустил руку и коснулся меня между ног. Надеюсь, я не промокла насквозь. Это ведь невозможно. Трусики и джинсы.
Торнтон продолжал потирать ребром ладони, и я не выдержала, расстоналась, как проклятая шлюха.
— Нет, Бенингтон, нет, пожалуйста… — почти закричала я.
— Чуть громче, и тебя услышит весь корпус.
Захлебнувшись стонами и мольбами, я закусила губу, зажмурилась.
— Хочешь кончить, малыш? — снова искушал меня Торнтон. — Скажи мне, Кэти. Просто скажи.
— Нет-нет. Ничего не хочу. Хочу, чтобы ты отвалил.
Мгновенно его руки исчезли. Сам Бенингтон отошел от меня на два шага. Я едва не упала, потеряв опору.
Я что, держалась за него? Обнимала?
Кошмар какой.
— Возвращайся на лекцию, — бросил Торнтон и вышел из аудитории, оставив меня почти в истерике.
Когда я пришла в себя и привела в порядок одежду, лекция уже закончилась. Анж принесла мои вещи, а профессор истории даже побеспокоился, встретив в коридоре:
— С вами все в порядке, мисс Король?
— Да, вполне, — кивнула я. — Немного знобит.
— Ты вся горишь, Кэти, — вторила Анж, хотя даже не коснулась меня.
— Советую отлежаться. Не стоит болеть на занятиях.
Сказав это, профессор ушел. Разумеется, я не чувствовала себя больной. Может быть, только немного сумасшедшей. Я поспешила на следующую лекцию. Потом еще нужно было в библиотеку. Я категорически не успевала ничего приготовить для Торнтона. Об этом пришлось написать ему сообщение. Сердить лорда не хотелось. Учитывая, что он творил со мной забавы ради, представляю, каково будет довести Торнтона до точки кипения. Вспомнив его ярость в пабе, мне стало жарко. Щеки вспыхнули, а между ног снова сладко закололо.
Неудовлетворенная потребность убивала меня. Торнтон не отвечал, и мы увиделись только на обеде. Он был с друзьями по клубу. Кроме Алистера, конечно.
У меня не было шанса даже слово вставить, пока они обсуждали гольф, курсовую по юриспруденции Гарри и новых претендентов в члены клуба. Таких же из аристократов, а не крестьян, которые платили ради любопытства.
Меня стандартно не замечали. Только Гарри подмигнул, почти по-дружески. Это было мило. Боюсь, я разревелась бы от такого пренебрежения. Уверена, Торнтон сделал так нарочно. Одно его слово, и меня не воспринимали бы как вазу или стул. Но он угрюмо ковырял индейку, почти не разговаривал. Когда все стали расходиться, Бенингтон-таки соизволил заговорить со мной.
— Получил твое сообщение. — Его голос был неожиданно мягким и приятным. — Мне тоже нужно позаниматься сегодня вечером. Я скорректирую время доставки продуктов, увидимся в библиотеке в шесть.
Разумеется, он не спрашивал, а отдавал приказ. Я кивнула, вынужденно соглашаясь.
— Перекуси после лекций обязательно, вечером вместе приготовим ужин.
— Ахаха, Торнтон, вы прям как семейная чета. Так мило, — хохотнул весельчак Гарри.
Бенингтон лишь пожал плечами. Кажется, ему на все было глубоко плевать.
— Кстати, как насчет поехать в твой особняк в выходные? Скоро погода будет совсем дерьмовой. Могли бы устроить испытания для новичков на пляже, — снова обратился к Торнтону Гарри.
Тот в восторг не пришел. Бенингтон традиционно сдвинул брови, покачал головой.
— Не знаю. Возможно. У меня работы тонна. Если разгребу…
— Разгребешь, конечно, — оптимистично ванговал кудрявый. — Кэти, возьми с собой теплые вещи.
— Зачем? Я не еду.
— Едешь, — тут же заявил Бенингтон. — Ты моя «дочь», Кэти. Нам будет очень весело.
Его глаза блеснули, и я сжала кулаки. Он все делает мне назло. Ему же непременно надо доставать меня не только дома, но и на учебе. Даже с друзьями не может веселиться, как нормальный человек. Я снова кипела от беспомощной злости. Она настолько сильно перемешалась с физическим влечением, что я не понимала, хочу сильнее убить Торнтона или затащить его в темный угол.
Очень сложно было промолчать, но я справилась.
Еще сильнее меня разозлило, что Бенингтон опять включил папочку-охранника. Как только мы закончили обед, он взял меня за плечо и повел из столовой, как под конвоем.
— Провожу до аудитории, — объяснил он, кажется, снова обретя свое обычное равнодушно брезгливое состояние духа.
Я снова молчала, изо всех сил игнорируя предательское тепло, которое дарила его сильная ладонь, которое растекалось по всему моему телу, превращаясь в невыносимую потребность остаться наедине с моим мучителем.
Мы почти дошли, когда я заметила, что навстречу идет Рослин. Она словно из-под
