тоже не предупредили, забрали и повезли. Сделали УЗИ и сказали, что у меня будет два мальчика. Второй ребенок им не нужен, поэтому я пошла на этот шаг.
- Почему остановилась?
- Я легла на кресло и готовилась. А потом… Потом вдруг почувствовала, что во мне шевелится что-то.
- Что шевелится? Инструменты?
- Нет, медсестра сказала, что это малыши шевелятся. Я даже не думала, что они шевелиться будут.
- Да, на твоем сроке уже можно услышать шевеление.
- Я их как услышала, двоих, представила, как они подают мне сигнал, что они живые, что не виноваты ни в чем, что жить хотят. Сначала один шевелился, а потом как будто второго разбудил. И я как представила, что мир может лишиться, например, врача или ученого, остановила все это и сбежала. Мне не успели ничего сделать.
- Все правильно, Катя. Ты не такая. Ты не бросишь этого ребенка и любить его будешь. Даже зная, что он не твой. Просто тебе надо чуть больше времени. Ты ощущать его будешь скоро постоянно.
- Мне страшно.
- Чего боишься?
- Как я одна справлюсь? Мать-одиночка. Брат есть, но на него надежды нет, а с маленьким ребенком деньги же нужны.
- Во-первых, есть пособие, во-вторых, я тебе помогу. Я бы предложил тебе расписаться, но пока нельзя. Нас разлучат, когда поймут, что мы вместе. Как бы тебя вообще никуда не увезли.
Он готов расписаться со мной. Взять чужого ребенка. Вот так просто.
Как хорошо, что я не избавилась от ребенка. От детей. С поддержкой все не выглядит так уж плохо.
- Кать, что за поликлиника, интересно, где такие умельцы делают аборты? - Я достаю из кармана записку и отдаю ему, Саша читает внимательно, - я еще денег им заплатила, но мне не вернули ничего.
- Лидия, вероятно. Только она такая смелая, - усмехается.
- Ты ее знаешь?
- Все врачи наслышаны друг о друге. Я верну тебе деньги, не волнуйся.
- Спасибо.
Все-таки в мире есть какое-то равновесие. Я оставила детей, зато сразу нашла того, кто поддержит и поможет.
Именно тут сейчас надежно и спокойно. Надо держаться за этого мужчину.
Жду Cашу с работы, он опять задерживается. Я в таком положении, что выбирать и ставить его перед выбором не имею права. Но до жути ревную его к этой чертовой профессии. И попросить бросить не могу. Надо что-то взамен тогда предложить.
Саша приходит ближе к восьми. Сегодня минимум маскировки. Надеюсь, его не заметят, и мы не попадемся. Взрослые люди, а прячемся как школьники, чтобы никто не узнал о нашей связи.
- Саш, чего так долго? - Обнимаю и трусь носом о шею. По спине перекатываются колючие шарики ревности. Может, нашел кого-то симпатичней меня и без груза детей. Эта беременность сделала меня излишне чувствительной. Мне постоянно хочется ощущать его рядом и что я не одна. А чуть его опоздание и сразу я схожу с ума.
- Я встретил одного друга, учились вместе. - Разувается и идет в ванную мыть руки. Я за ним. - В общем, он провел меня в лабораторию, где тебе делали ЭКО.
- Зачем?
- Я хотел посмотреть, что как там тебе делали и какие были результаты. - Вытирает руки и кивает мне. - Покормишь меня? Тогда расскажу. - Раз улыбается, значит, все хорошо. Но все равно странно, зачем он туда пошел.
- Пойдем. Так что там? - Я беру тарелку и накладываю ему.
- У меня для тебя новости. Даже не знаю, лучше это или хуже. Хочешь узнать кое-что о тех детях, которых ты вынашиваешь?
Он так это произносит, без улыбки уже, что снова становится не по себе. Ставлю перед ним тарелку с едой и сажусь напротив.
- У них какие-то увечья или врожденные патологии? - Зачем-то кладу руку на живот, поглаживая его.
- Нет, с этим все в порядке.
- Угроза для меня или для их жизни?
- Нет, Кать. С вами все в порядке. Я другое раскопал. - Глаза уводит в сторону.
- Ты меня пугаешь.
Выдыхает, встречаемся взглядами.
- Ну, мы же все равно решили оставить одного ребенка себе, поэтому ты должна кое-что знать.
- Саш, ну, не тяни.
- В общем, донорами были посторонние люди.
- Я знаю.
- Что еще ты знаешь?
- Ничего, только немного говорила с мужчиной. Он ничего не рассказывал, но сказал, что биологическая мама - другая женщина. А что?
- Женская донорская яйцеклетка была взята у смертельно больной женщины.
- Это как?
- У нее был рак, и пока она была жива, у нее взяли яйцеклетку.
- Зачем?
- Видимо, тот Заказчик хотел, чтобы кто-то выносил ему ребенка от него и той женщины.
- Зачем?
- Вероятно, он сильно ее любил. Но точно я не знаю.
- Хочешь сказать, что мне подсадили яйцеклетку женщины больной раком? А если я тоже заражусь? - Руку с живота перемещаю на сердце. Мне нельзя волноваться, но это жутко. Мне еще четыре месяца ходить беременной, за это время можно и самой заболеть.
- Катя, тише. Это не все. Выслушай.
- Я не хочу дальше слушать.
- Катя! - В глазах как стекла набили. Щиплет и страшно раскрыть. Слезы не остановить уже. - Кать, успокойся. Что-то пошло не так с яйцеклеткой донорской. Ее начали сравнивать с аналогичной твоей, которую взяли за эталон, потому что ты здорова была. Возможно из-за болезни, что-то не так было с показателями. И тебе подсадили твою же яйцеклетку.
- Я не понимаю, - шмыгаю носом и вытираю ладонями слезы.
- Тебе подсадили твою яйцеклетку, оплодотворенную материалом Заказчика. Это твои дети и неизвестного нам мужчины.
Я замираю, а слезы мгновенно высыхают.
- Этого не может быть.
- По бумагам все так, как ты думаешь. На самом деле показатели у оплодотворенной яйцеклетки были плохие и врач принял решение заменить.
- Ты хочешь сказать, что это мои дети и я теперь должна кого-то из них отдать?
- Да, Кать.
Мои дети… Пусть я не знаю их отца, но я знаю, что я их мама… Мои мальчики.
Кладу руку на живот и вслушиваюсь, но они замерли.
Одна мысль только сейчас. Одна дурацкая мысль.
Если бы я сделала тот аборт, то убила бы своих мальчишек.
Чем
