и умиротворения, которые тут царят.
Нам приносят внушительных размеров меню, в котором чего только нет. Мы делаем заказ. Пока ждём, я рассказываю Роме о том, как мне нравится работать в галерее, с какими людьми я познакомилась. Он внимательно слушает меня, не перебивая.
- Завтра открытие выставки, - тараторю я, - волнуюсь дико.
- Всё пройдёт хорошо, я уверен в этом. - Он касается моей руки своей ладонью и слегка её пожимает. Не убирает руку, гладит мою ладонь большим пальцем, отчего по телу пробегает дрожь. Моя реакция не ускользает от его внимания, но он делает вид, что не заметил.
Нам приносят ужин. Я очень голодна, пробую все по чуть чуть, блаженно закатываю глаза. Мужчина с лёгкой улыбкой наблюдает за мной.
Когда нам приносят десерт, я спрашиваю его:
- Ты никогда не рассказываешь о своей работе. Почему?
- Поверь, в моей работе нет ничего для тебя интересного, - отвечает мне, - я бы не хотел нагружать тебя ненужными подробностями.
- А ты попробуй, - настаиваю.
Он смотрит на меня как на непослушного ребёнка. В этот момент его телефон оживает звуком пришедшего смс сообщения. Он смотрит в телефон, хмурится, потом тушит экран и откладывает его в сторону.
- Что-то случилось? - спрашиваю его. Мне не нравится, как изменилось выражение его лица. Между бровей легка глубокая складка.
- Ничего, о чем следует волноваться. - говорит ледяным голосом. - Возможно, мне скоро понадобится уехать на пару дней.
Я больше не спрашиваю его о работе, понимаю, что делиться подробностями со мной он не станет. Настроение портится, интуиция подсказывает, что проблема серьёзнее, чем он говорит. Однако, он молчит. А я не знаю, вправе ли я выспрашивать дальше. Тем более, знаю, что он не скажет, если решил не говорить. А в детали своей работы меня он посвящать не хочет, это уже понятно.
Молча ковыряю десерт, когда чувствую, как его рука ложится мне на колено и медленно ползёт вверх по бедру. Я вздрагиваю, оглядываясь по сторонам, вдруг, нас увидят. Хорошо, что плотная скатерть закрывает наши ноги как ширма.
Мужчина двигает рукой все выше, пока не доходит до середины бедра. Он чуть сдавливает кожу и просовывает руку между ног, немного их раздвигая. У меня вырывается стон.
- Чшшш, - шепчет тихо. Он сидит близко, но не прижимается. Вторая его рука спокойно лежит на столе. - Постарайся не привлекать внимание, малыш.
Я киваю и шумно сглатываю. Он продолжает гладить внутреннюю сторону бедра. От возбуждения меня бросает в жар, щеки горят. Но мы на виду, в публичном месте, поэтому нужно, чтобы все выглядело прилично.
Он просовывает руку немного дальше, проводит пальцем по уже влажным трусикам. Возбуждение простреливает электрическим разрядом, я вздрагиваю. Тут же вспоминаю, что мы в ресторане, стискиваю зубы.
Ладони вспотели, по спине течёт пот, но я всячески делаю вид, что ничего не происходит.
Рома продолжает гладить меня сквозь трусики, иногда слегка надавливая, отчего я вздрагиваю и ерзаю на стуле. Моя реакция возбуждает его, я слышу как он глубоко дышит, сглатывает, когда я снова вздрагиваю. Моё белье уже насквозь мокрое, и он это чувствует.
Вдруг он прекращает свои ласки и убирает руку. Подзывает официанта и просит счёт.
- Десерт доедать будешь? - спрашивает как ни в чем не бывало.
Я отрицательно мотаю головой, поражаясь тому, как быстро он взял себя в руки. Он оплачивает ужин, мы выходим из ресторана и садимся в машину.
Мне не комфортно от неудовлетворенного возбуждения, низ живота налился тяжестью, грудь напряжённо болит. Но мужчина ничего не делает, внимательно следит за дорогой.
Когда мы останавливаемся на светофоре, он поворачивается и внимательно смотрит на меня. В его взгляде похоть и желание. Я сглатываю вязкую слюну. Мы молчим.
Загорается зелёный, машина плавно трогается с места. Мужчина сворачивает с трассы, мы отьезжаем в сторону от шумного потока машин, вокруг нас никого.
Когда он глушит мотор, мы не сговариваясь отстегиваем ремни безопасности и бросаемся друг к другу. Целуемся так, будто вечность не делали этого. Он раздвигает языком мои губы и проникает в рот, властно, требовательно. У меня вырывается стон и мужчина усиливает напор.
Он гладит мою грудь сквозь ткань блузки, соски напряглись и выпирают. Он нащупывает сосок сквозь ткань, сдавливает пальцами. Я стону ему в губы. Напряжение между ног дикое, животное. Мне хочется, чтобы он поскорее оказался во мне.
Он отодвигается от меня, смотрит в глаза помутневшим от желания взглядом. Я тянусь к его брюками, растегиваю ремень, ширинку. Глажу рукой внушительных размеров член. Он шумно дышит, слегка постанывая.
Мужчина снова тянется ко мне, целует, впиваясь в губы, отчего между ног напряжение отдаётся пульсацией. Он достаёт из кармана презерватив и быстро надевает его. Я забираюсь сверху на него, раздвинув ноги.
Он задирает мне юбку и сжимает ягодицы. Отодвигает трусики в сторону и насаживает меня на себя. Когда он до упора входит, мы оба громко вскрикиваем, замирая на мгновение.
Я начинаю двигаться, вцепившись в его плечи. Он опускает голову и впивается ртом в мой сосок, погибаюсь ему навстречу, ткань блузки тут же становится влажной от его слюны.
Я продолжаю двигаться, чувствуя как приближается развязка. Стону, не сдерживаю себя. Мне все равно, даже если кто-то услышит или увидит нас.
Мужчина чувствует моё состояние, крепко сжимает ягодицы и начинает быстро двигаться, вбиваясь мощными толчками. Долго не выдерживаю бешенного темпа, оргазм накрывает мощной волной, вырывая из горла крик, а из головы остатки осознанности. Мужчина тут же кончает, громко рычит, уткнувшись мне в грудь.
Какое-то время мы продолжаем так сидеть, вцепившись друг в друга. Дыхание успокаивается, мы медленно возвращаемся в реальность.
Когда мы наконец приезжаем к моему дому, уже темно.
- Ты можешь остаться у меня сегодня, - говорю ему. Он кивает и подносит мою руку к губам, целует. Я вспоминаю как однажды он уже ночевал у меня и думаю о том, что одним разом сегодня все не закончится.
Но всем этим планам не суждено сбыться. Едва мы поднимаемся в квартиру, как ему звонят на мобильный. Он говорит, что ему нужно срочно уехать на пару дней в Волгоград и отправляется к себе домой собирать вещи.
Выхожу из подъезда и сажусь в машину. По привычке всматриваюсь в ставшие родными окна. Меня успокаивает мысль, что там, за этими окнами, любимая женщина,
