это последнее, что ей нужно.
Боль была невыносимой, хотелось стонать от нее, но держалась. Не при свидетелях. В груди жгло, горело, дышалось тяжело.
– Очнулась? – ехидно так, противно спросила подруга, склонившись над ней.
– Голова кружится? Тошнит? Что?! – Вика требовательно заговорила, хорошо хоть не орала во всю глотку, эта может так взреветь, что стекла сыпаться начинают, – Ну?!
– Маришка, ты бы ответила, а то наш доктор скоро будет злиться!
Артем вольготно расположился на прикроватной софе. Вика же сидела на кровати, и держала Маришкино запястье, отсчитывая удары сердца, и смотрела на свои наручные часики.
– Пульс учащенный, бледная, как покойник. Пить хочешь?
Во рту, и в самом деле пересохло, пить хотелось дико. Язык свинцом налился, не могла и слова вымолвить.
Артем дал ей стакан воды.
Боже, как же вкусно! Вода, но такая вкусная!
Сделала еще глоток, но под пристальными взглядами этих двоих, вода в горле, комом встала.
– Чего пялитесь, изверги? – прохрипела, – Илья где?
– Илья твой с папашей, не ссы! – пролепетала Вика, – А вот ты, моя хорошая, меня задолбала!
– Начинается! – хмыкнул Артем.
– А ты вообще рот закрой и не вякай! – и ему прилетело, – Марина, дура ты безголовая, сколько раз тебе говорить, что не с твоим здоровьем пахать, как папа Карло, надо. Мера должна быть, мера, понимаешь? Ты себя в гроб загонишь! На себя плевать, так о сыне подумай, с кем он останется, случись с тобой что? С малахольным этим, что ли?
– Так, мать, ты чего разошлась?! – Тёмыч хлопнул в ладоши и потер ладони, – Ты давай без криков,– крестника напугаешь, сама будешь успокаивать. А то, что отец у него …, так и скажи, что понравился, он смазливый!
– Я тебе сейчас по роже дам, вот жена то порадуется, да?!
– Прекращайте этот балаган, и так башка трещит, – тихо заметила.
– Тебе по-хорошему надо бы недельку полежать и проколоться витаминчиками, глюкозой. У тебя нервное истощение, и не мне тебе объяснять, чем это может грозить с твоими-то проблемами.
– А конкретней можно? Что за проблемы такие?
Вкрадчивый голос и тон нового персонажа этого театра абсурда заткнул всех разом. Вика, молча отвернулась от двери и многозначительно смотрела на Маришку, скрывая ехидную улыбочку, Артем просто весь подобрался, недобро глядя на, заглянувшего в спальню Костю.
Маришка же… она сама понять не могла, почему ей вдруг стало спокойно. Просто нахлынуло какое-то абсолютное спокойствие и понимание мира. Бывает такое у людей, как благодать свыше, понимание сокровенного и тому подобного. Вот и с ней, в тот момент, от вкрадчивого голоса, требовательного прокуренного, от тревожных глаз, случилось нечто.
– Что конкретное, Вы, Константин, хотите услышать? И по какому такому праву? – Вика, если злилась, не могла язык прикусить, и так, как сейчас могла позволить себе язвить только в адрес одного конкретного мужчины, то не собиралась упускать подобный шанс, хотя и предупреждающий взгляд Маришки чуть было не сбил ее с пути истинного.
– Я хочу знать, что с ней произошло, а по тому простому праву, что я в ее жизни появился и исчезать никуда не намерен, а значит, мне нужно знать, что происходит, и быть готовым к любой ситуации – мужчина говорил спокойно, но все видели, чего ему это спокойствие стоило. В комнате дышать стало тяжело от сдерживаемого гнева и ярости этого мужчины.
– Хм, говорите исчезать никуда не намерены? Посмотрим-посмотрим! Саву, что ли на него натравить?
– Золотце, ты бы не увлекалась, а то накликаешь, и он возьми, да и появится! – Артем не смог удержаться от насмешки.
– Если вы про Савелия Петровича, – Костя особо сильно выделил имя последнего, – То он уже едет, а Любаша жарит картошечку к приезду высокого гостя.
– Зашибись, блин!
– Я тогда поеду!
Они с Викой сказали это одновременно.
Вика-то понятно,– кому хочется себе душу рвать?! Так что, Маришка возражать не стала, когда подруга со скоростью света вылетела из комнаты, на ходу зовя Васю, чтобы тот ее отвез туда, где взял.
Маришка с улыбкой пронаблюдала за таким поспешным бегством, перевела взгляд на Артема, кивнула тому на дверь с немой просьбой оставить ее и Костю наедине.
Друг молча вышел, но взгляд его обещал ей головомойку, и еще какую. Если еще и Сава приедет, то точно воспитывать начнут, воспитатели хреновы.
– Как ты?
Костя задал самый глупый вопрос, который мог, но ничего другого ему в голову не шло. Зашел в комнату и аккуратно присел на постель, возле Маришки.
– Лучше. Прости, что так получилось, у тебя, наверное, свои планы были.
– Прекрати! – зло рыкнул, – Ты нуждалась в помощи, и, если моя помощь заключалась только в том, чтобы быть рядом с Ильей, пусть, мне только в радость. Я по нему скучал!
– Он по тебе тоже скучал, только о тебе и говорил все это время!
– Ты ревнуешь, да? Его ко мне?
– А сам ты, как думаешь? – внимательно посмотрела ему в глаза, – Какой-то левый мужик, чужой человек, вдруг вламывается в нашу жизнь с грацией танка, никого не спрашивая и не слушая, переключает все внимание моего сына на себя, а теперь задает идиотские вопросы! Конечно, я ревную, кто бы на моем месте не ревновал!?
– Давай без нервов и прописных истин, ладно?! – не сказал, а припечатал, – Я все понимаю, все! Только, Марина, я же знаю, что ты за человек, переживаешь, все в себе держишь, а потом будешь в обмороки падать? Кому это надо?!
– Ты меня не знаешь, и давай без душеспасительных бесед. Я не собираюсь устраивать из своей семьи, и сына в частности, поле боя. Не буду я с тобой воевать за его внимание, если ты на это намекаешь.
– Хорошо.
– Но это не значит, что я взяла и все забыла. Ты самая последняя сволочь, но люди иногда, в очень редких исключениях, меняются. И я надеюсь, что ты и есть то самое редкое исключение. И своего сына ты не бросишь, когда он тебе надоест. Обо мне не переживай, просто напряжённое время на работе, а тут еще и ты. Все просто сказалось.
– Хорошо, если так, и ты не скрываешь от меня более серьезных проблем со своим здоровьем!
Она посмотрела на Костю, как на полоумного, взглядом опуская его ниже некуда. Тоже мне, Мать Тереза, етить твою налево!
– Ты пытаешься влезть в мою жизнь, Костя, а снова этого сделать я тебе не дам! Все, что касается Ильи, пожалуйста! Ты отец, и никто этого права у тебя отнимать не собирается. Но мне ты не муж, так что, не
