платье?
— Я никуда с тобой не пойду, Сальваторе.
— Нет, пойдешь.
— Я сказала «нет».
— Неважно, что ты сказала, Милена. Я хочу, чтобы ты пошла со мной, и ты либо пойдешь добровольно, либо я приволоку тебя за собой. Выбирай.
Я сжимаю вилку в руке и наклоняюсь вперед, пока не оказываюсь прямо напротив его лица.
— Пошел ты. В задницу. — Я усмехаюсь.
Мгновение он смотрит на меня, затем хватает меня за подбородок, не успеваю я даже пошевелиться.
— Непременно, так и сделаю, cara.
Я освобождаясь от его нежной хватки.
— Мечтай дальше. Ты и близко ко мне не подойдешь.
Я могу ошибаться, но мне кажется, что уголки его губ слегка изогнулись кверху.
— Если у тебя нет подходящего платья, Алессандро отвезет тебя за ним. Не хочу, чтобы ты пошла в том коротком диско-шаре, в котором была в баре. На сей раз тебе нужно платье, которое прикроет твою задницу.
— Ах? Так ты любовался моей задницей?
— А то, — говорит он, берет свою тарелку и несет ее в посудомоечную машину.
Я смотрю, как он уходит в сторону приватной зоны пентхауса, наслаждаясь его задницей в угольных брюках вопреки здравому смыслу. Задница у него что надо, и она прекрасно сочетается с его узкой талией и широкими плечами. Не помню, чтобы я когда-либо встречала мужчину, который носил бы костюмы так, как это делает Сальваторе, словно он в них родился. Он очень сексуальный и... Остановись, черт возьми! Каким бы красавчиком он ни был, это не отменяет того, что он мудак. Мне лучше об этом помнить.
Глава 9
Как раз закончил варить кофе, когда Милена выходит из холла и плетется через гостиную на кухню. Ее волосы в беспорядке, ноги босые, и она несет под мышкой свое ущербное животное, словно сумочку. На кухне она что-то бормочет, проходя мимо меня и направляясь к холодильнику. Открывает дверцу и достает пакет молока, затем переходит к стойке. Кот все еще находится под ее правой подмышкой и смотрит на меня злобным взглядом.
После вчерашнего ужина Милена скрылась в своей комнате и не выходила. Очевидно, она изо всех сил старается меня избегать. Я беру спутанную прядь, упавшую ей на лицо, и убираю ее, стараясь, чтобы тыльная сторона моих пальцев коснулась кожи ее щеки. Милена бросает на меня косой взгляд, который, как я полагаю, должен быть сердитым, но всю картину немного портит ее зевок.
— Что с тобой случилось? — спрашиваю я.
— Прошлой ночью смотрела последний сезон «Очень странные дела». Закончила в четыре часа утра и не могла уснуть.
Она смотрит на стоящую перед ней кофеварку, затем переводит взгляд на кофе, который я приготовил для себя, и наклоняется, вдыхая аромат. Неуверенно протягивает руку к кружке и медленно тащит ее вдоль стойки. Поставив кофе перед собой, она бросает на меня быстрый взгляд, вероятно, ожидая моей реакции. Не разрывая зрительного контакта, Милена достает молоко и наливает немного в кофе. В мой кофе. Который я пью черным. Закончив с молоком, она тянется к сахарнице, но та оказывается вне пределов ее досягаемости. Мы по-прежнему смотрим друг на друга. Не отводя от нее глаз, я перетаскиваю сахар вдоль столешницы, пока он не оказывается перед ней. Сахарница с завинчивающейся крышкой, так что ей придется опустить кота.
Вместо этого она сует тощее животное мне в руки и начинает открывать банку. Вблизи кот выглядит еще страшнее. Часть левого уха отсутствует, и кажется, что один глаз смотрит не в ту сторону.
— Это самый безобразный кот, которого я когда-либо видел, — говорю я.
Милена вскидывает голову, ее глаза широко распахиваются.
— Фу, как грубо.
Она тянется к кошке. Чертова тварь в этот самый момент просыпается от своего летаргического состояния и запрыгивает на стойку, царапая задней лапой мое запястье.
— Курт не виноват. Ты его напугал, — возражает Милена, берет чашку с моим кофе и отходит. Делает два шага в сторону гостиной, но вдруг останавливается, поворачивается и идет обратно. Ставит кофе на стойку, берет мою правую руку и поворачивает ее, чтобы осмотреть запястье с внутренней стороны.
— Как думаешь, я выживу? — спрашиваю я, разглядывая царапину длиной в три дюйма.
Милена проводит кончиком пальца по коже вдоль царапины и поднимает на меня глаза.
— К сожалению, да.
Я обхватываю ее за талию свободной рукой и прижимаю к себе. Милена вскрикивает, кладет ладони на мою грудь, как бы отталкивая меня. Но не отталкивает. Мелкая дрожь проходит по ее телу, когда запускаю ладонь под футболку и продолжаю двигаться вверх вдоль спины.
— Чье это? — спрашиваю я и зарываюсь носом в ее волосы.
— Что? — выдыхает она.
— Мужская футболка. — Одна из тех больших футболок, в которых, как я заметил, она любит спать.
— Не знаю точно. Возможно, Дэвида.
Я замираю с рукой на середине ее спины. На ней футболка другого мужчины.
— А другие? Они тоже его?
— Некоторые. А что?
Я хватаюсь за ее футболку и стягиваю через голову.
— Эй! — Она закрывает обнаженную грудь руками и смотрит на меня. — Что, черт возьми, с тобой не так? Отдай.
Она больше никогда не будет носить чужие вещи. Я иду в другой конец кухни и выбрасываю футболку в мусорное ведро, а затем направляюсь в ее спальню.
— Ты не имеешь права выбрасывать мои вещи, — кричу вслед Сальваторе.
Он не обращает на меня внимания и идет к двери моей комнаты, а затем заходит внутрь.
— Эй! — бросаюсь за ним. — Тебе там нечего делать! Сальваторе!
Я застаю его перед шкафом, рассматривающим его содержимое. Сальваторе берет со средней полки стопку сложенных футболок, в которых обычно сплю, и выходит из комнаты.
— Ты с ума сошел? Верни мне мою одежду. Немедленно!
Я все еще стою посреди своей комнаты, прикрывая руками грудь, когда Сальваторе возвращается через две минуты, неся под мышкой еще
