Тогда я прислушалась к совету куратора. Забрав у него задания я медленно зашагала на остановку.
Когда приехала в село, сразу зашла к Петру Сергеевичу и попросила его устроить меня в магазин на целый день. Хозяин магазина молча согласился, а я потом проплакала полдня в кладовке, пока фасовала макароны и крупы.
Мне было больно-больно. Но я должна была справиться.
Вот так и пролетел первый месяц моей жизни в дачном поселке. Утром я подтапливала печь, расчищала дорогу и бежала в село на работу. После работы в магазине, я заходила в сельскую библиотеку и сидела в интернете, чтобы подготовить задания в колледж. Около шести вечера я бежала обратно в дачный домик, в котором теперь уже основательно протапливала печь и варила картошку на ужин. Вымотанная за день, к ночи я валилась на диван и молниеносно засыпала.
Такой темп жизни мне стал даже нравиться. Так мне было легче отгородиться от тяжелых воспоминаний и тревожных мыслей…
Глава 34
Перед февральскими праздниками в сельском магазине было шумно. С утра до позднего вечера народ тянулся за покупками. Люди покупали даже то, что не все могли себе позволить — самые дорогостоящие продукты и деликатесы. Из-за такого наплыва покупателей, поставщики не успевали подвозить подтоварку в магазин и Петру Сергеевичу приходилось самому мотаться по базам и складам. В магазине хозяин оставлял меня и продавца Татьяну. Татьяна психовала и рычала на покупателей и толком ничего не объясняла, когда возникали вопросы по товарам. В таких случаях, мне приходилось подключаться и это ее ещё больше бесило.
Я подозревала, что с Петром Сергеевичем у женщины были отношения: как то по особенному она смотрела на хозяина. К тому же они оба были свободными людьми, еще и одногодками: в прошлом году они встретили сороколетний юбилей. У Татьяны был взрослый сын, который работал и жил в городе, а вот у Петра Сергеевича детей не было. При хозяине Татьяна была образцовым продавцом, но стоило Петру уехать, женщина превращалась в дьяволицу и лентяйку. Меня она и при хозяине шпыняла, а без него готова было со свету свести. Чаще всего я не обращала на её уколы внимание, а иногда могла дать ей отпор. Причём ответить я могла настолько резко, что она начинала рыдать и жаловаться Петру Сергеевичу. Хозяин молчал и не вмешивался в наши перепалки.
Вот и сегодня я не выдержала и после очередного унизительного замечания Татьяны, взбрыкнула.
— И зачем только Петр принял на работу такую криворукою поломойку? Я и без тебя со всем справлялась, а теперь приходиться за тобой ещё переделывать.
— Будь вы такой идеальной, хозяину не пришлось бы искать вам замену и помощников. Посоветую Петру Сергеевичу камеры поставить внутри магазина, чтобы он увидел кто есть кто.
Я могла бы с ней не связываться — молча терпеть или не обращать внимание. Проблем мне и без того хватало. Но эта женщина не оставляла меня в покое. Не знаю чем я её не устроила. К тому же с моим устройством в магазин, дел у неё значительно поубавилось.
Вечером двадцать третьего февраля я просто валилась с ног от усталости. Подошвы горели, руки подрагивали, а полупустой желудок пытался выбраться наружу через рот. Тошнота, начавшаяся с утра, не сдавала своих позиций. Хорошо, что завтра хозяин закрывал магазин на выходной. К тому же завтра мне нужно съездить в город, чтобы отвести в колледж тетрадь с выполненными заданиями.
Закрыв дверь за последним покупателем, Пётр Сергеевич внимательно посмотрел на меня и неожиданно сказал.
— Плохо ты выглядишь сегодня, Мария.
Я поставила ведро с водой на пол и посмотрела на Татьяну, которая тут же вышла из-за прилавка и подошла к Петру.
— Она здоровее нас ещё будет. Это она притворяется, чтобы пол не мыть… Может подвезёшь меня сегодня до дома, Петя?
— Нет. Полом займёшься как раз ты, а я Марию отвезу до дома.
— Не надо, — удивлённо проговорила я, хотя сама уже начинала представлять, как я, практически в полной темноте, топаю три километра до дач.
— Отвезу. Татьяне до дома десять минут идти, а тебе и за полтора часа не дойти по такой погоде. Да и поздно уже — скоро восемь будет.
Петр Сергеевич довёз меня очень быстро. Уже через пятнадцать минут, мужчина остановил машину как раз напротив нужной улицы.
— Как же ты через такие сугробы полезешь? — тихо проговорил мужчина, повернувшись назад.
Всю дорогу я ехала на заднем сидении и молчала. И обычно неразговорчивый хозяин за весь путь не проронил ни слова, поэтому его вопрос застал меня врасплох.
— Это ещё ничего, бывало похуже. Привыкла, — спокойно объяснила я и приготовилась выйти из машины.
— Я провожу тебя…
— Нет, — резко перебила я мужчину и захлопнула за собой дверь.
Петр тоже вышел из машины и с досадой посмотрел на засыпанную снегом улицу.
— Спасибо вам большое! Я бы ещё топала по дороге, поэтому этот заснеженный участок для меня не проблема.
— Маш, — тихо начал Пётр Сергеевич и подошёл ко мне, — завязывай уже выкать. Сколько говорил тебе — мы простые люди и все эти условности лишние.
— Я поняла, — утвердительно кивнула я и пошла к своим сугробам.
Я думала хозяин сразу уедет, а он вдруг развернул свою ниву мордой к улице и осветил весь мой путь фарами. Свет пропал лишь тогда, когда я зашла в калитку и помахала Петру рукой на прощание.
На душе сделалось очень тепло и хорошо. Все-таки даже в самые худшие времена на пути могут встречаться добрые люди. Хмурый и молчаливый хозяин сельского магазина, на самом деле оказался очень порядочным, справедливым и участливым человеком. А того, кого я ещё недавно считала лучшим другом и чуть ли не святым человеком, на самом деле оказался злым, нетерпимым, подозрительным и совсем недобрым мужчиной.
Что сказать!? Я совсем не разбираюсь в людях…
Глава 35
За тот месяц, что я провела на даче, я стала отвыкать от городского шума. К тому же вечерние пробки сковали центральные магистрали города и автобус ехал до вокзала более часа. Куратор назначил мне время на шесть вечера и теперь я боялась опоздать. Когда до вокзала оставалось всего три остановки, от духоты в автобусе меня стало мутить, а перед глазами заплясали черные мушки. Хотя духота была не главным фактором моей дурноты. От мысли, что я встречусь с бывшими знакомыми или друзьями, мне делалось плохо.
Выйдя на вокзале, я решила идти пешком до колледжа. И пусть до назначенного времени осталось меньше двадцати минут, я надеялась, что прогулка, на свежем морозном воздухе, успокоит мои нервы и замедлит скорость сердечных сокращений.
В итоге я опоздала на десять минут, но действительно немного успокоилась. Пустынные коридоры колледжа также добавили мне уверенности и на вопросы куратора я отвечала не дрожащим и не писклявым голоском. Сдав теорию и практику, я получила новые задания и поспешила на выход.
— В следующий раз приходи также около шести, когда уже никого не будет здесь, — задумчиво произнес куратор на прощание, а потом неожиданно спросил, — Маш, а тебе никто не звонил или… ничего до тебя не долетало? Ты ведь не в городе теперь живёшь?
Я уже была в дверях, но после его вопроса повернулась и, с тревогой в голосе, спросила.
— Нетт, а должны были..? Что-то ещё случилось?
Куратор занервничал, а потом как-то тихо проговорил.
— Да я так… Просто спросил.
— У меня телефона нет, — сказала я, чувствуя как шум в ушах постепенно отгораживает меня от внешнего мира.
— Аааа, — оживился куратор, — ну и хорошо. Живи спокойно и готовься к следующему экзамену.
Если бы на меня вновь не накатывала дурнота, я бы постаралась добиться от мужчины ответа, а так я лишь кивнула и покинула аудиторию.Выйдя на улицу, я остановилась на крыльце и несколько минут пыталась взять себя в руки.
