Наступает пауза, на мгновение его челюсть сжимается. Внезапно из его груди вырывается медленный смешок.
— Ты гораздо больше похожа на мою собачонку, чем думаешь. Я надеялся, что ты настроишь его против себя, и ты танцевала, как марионетка на моих ниточках. — Он опускает пистолет, убирая прядь волос с моего лица, прежде чем схватить подол моего платья. Он задирает его мне на ноги и засовывает пистолет мне между бёдер, пристально глядя на меня. Ожидая. Наблюдая. Мой пульс стучит в ушах, и сладкий выброс адреналина струится по моим венам. Похоть и ярость кружатся и сливаются воедино, пока не сжигают меня, ад желания и ненависти в равной мере. Я раздвигаю бёдра, и его губы приподнимаются.
— Что же мне с тобой делать, маленькая кошечка? — он засовывает ствол под кружево моего нижнего белья, проводя холодным металлом по моей киске. Я резко втягиваю воздух, и моя рука тянется к его пиджаку, мои пальцы сжимают материал. Он тычет в меня пистолетом до тех пор, пока тот не угрожает проскользнуть внутрь меня. Моё сердце бьётся всё сильнее и сильнее, я слышу только его бешеный ритм. Это опасность, острые ощущения, абсолютное осознание того, что ты находишься на самом краю. Одно движение его пальца, и все могло бы закончиться очень плохо, но именно это делает процесс таким захватывающим, таким чертовски опьяняющим. Вот кто такой Ронан, вот что он делает. Он владеет страхом, создаёт его и контролирует до тех пор, пока я не остаюсь жаждать его разновидной опасности.
Моя свободная рука скользит по его предплечью, и я хватаю его за запястье, притягивая его к себе, одновременно двигая бёдрами. Дуло пистолета скользит внутрь меня, холодный металл соприкасается с горячей плотью. Я прикусываю губу и откидываю голову назад. Низкое рычание вырывается из груди Ронана, и звук этой крошечной потери контроля делает меня ещё более горячей и влажной. Этот смертельный танец — он ни на что не похож. Я могу ненавидеть Ронана Коула, но он заводит меня так, как никогда не заводил и не будет заводить ни один мужчина. У него есть власть надо мной. Мы оба это знаем, и всё же я буду отрицать это до того дня, когда я ему, несомненно, надоем и он пустит пулю мне в лоб.
Глава 16
РОНАН
«Desperado» — Rihanna (трек)
Кончик заряженного пистолета исчезает внутри неё. Мой пульс бешено колотится в груди. Мой член умоляет меня трахнуть её. Сглотнув, я отрываю взгляд от этого захватывающего зрелища и смотрю на Камиллу. Её голова запрокинута назад, глаза закрыты, а нижняя губа зажата между зубами. Она прижимается к пистолету, всё ещё зажатому в моей руке, когда её ноги раздвигаются ещё шире.
Такая бесстыжая.
Я борюсь с собой, моя кожа разжигается до невыносимого уровня. Первобытный самец во мне кричит, требуя освобождения, и он побеждает. Без колебаний я убираю пистолет, хватаю её за горло и толкаю на пол лимузина, устраиваясь между её раздвинутых бёдер. Тепло её киски просачивается сквозь мои брюки, когда я прижимаюсь к ней. Мои пальцы сжимаются на её горле, подёргиваясь, когда я провожу носом по её шее. Сев, я провожу пистолетом по её бедру, по боку. Её горло всё ещё в моей хватке, когда я провожу пистолетом по её щеке к этим идеальным красным губам. Они раскрываются и с лёгким стоном засасывают мокрый ствол в рот.
— Каково на вкус? — шепчу я, мой палец лениво лежит на спусковом крючке. Мой взгляд падает на заживающую рану у неё на груди, и я не могу не вспомнить, как порезал её. Честно говоря, я едва в состоянии сдерживаться. Это прелюдия. Это очень опасная прелюдия. Она принимает то, чего любой другой боялся бы, и это пьянит меня от вожделения, желания и нужды. Она полна самой прекрасной формы безумия, и я хочу принять её. Я вынимаю дуло пистолета у неё изо рта, наблюдая, как её язык скользит по концу ствола.
— Я хочу тебя, — говорю я, наклоняясь к её уху. — Но я не прикоснусь к тебе.
— Я не должна хотеть тебя, — шепчет она. И, о, как же эти слова звучат словно отчаянное признание.
Что делать? Что делать?
Я отталкиваюсь от неё, прежде чем забраться на сиденье.
— Потрогай себя, — говорю я, направляя на неё пистолет. Мне не нужно держать её под прицелом, Камилла сделает это в любом случае, но дополнительный элемент опасности делает всё ещё более захватывающим.
Её глаза вспыхивают, когда она подтягивает юбку своего платья на талию. Она снимает стринги, раздвигая ноги. Вид столь капризной женщины в таком уязвимом положении заставляет мой член набухать, и я уверен, что она наслаждается этим так же сильно, как и я. Её рука опускается между ног, и она со стоном медленно проводит пальцем по своему клитору. Мужчина внутри меня ничего так не хочет, как осквернить её, но, по правде говоря, низводить её до такого первобытного уровня похоти намного лучше. Она распростёрта на полу машины по дороге на похороны, засунув пальцы внутрь себя, и всё потому, что я велел ей это сделать. Потому что так же сильно, как я хочу её, она хочет меня. И кто из нас двоих больнее? Похититель или пленница? Охотник или добыча?
Её пальцы погружаются по самые костяшки, и она трахает себя жёстко, быстро, агрессивно. Этот вид доводит меня до грани полной потери контроля. Сдавленный стон срывается с её губ, я больше не могу этого выносить. Я держу пистолет направленным на неё, пока дёргаю ремень и расстёгиваю ширинку, сжимая в кулаке свой член, когда он наконец освобождается. Моя рука шлёпает по животу, когда я подстраиваю свой темп под неё.
За окном проплывает город, пока кортеж проезжает по переполненной Москве. И вот мы с ней здесь… словно животные.
Камилла стонет, ругаясь себе под нос, в то время как её спина выгибается дугой от пола. Сладкая музыка её оргазма — это всё, что мне нужно. Тепло собирается у меня в животе, прежде чем распространиться по всему телу в неистовой демонстрации силы. Мой подбородок опускается на грудь, и я рычу, кончая сильно и быстро, прежде чем откинуться на сиденье, чтобы перевести дыхание.
«Я потерял контроль — в какой-то степени», — думаю я, застёгивая ремень. Раздражение накатывает только тогда, когда я замечаю пятно спермы на своей рубашке от Prada.
Камилла поправляет юбку и опускается передо мной на колени. Я прижимаю пистолет к её виску. Её руки опускаются на мои бёдра, когда она наклоняется надо мной и проводит губами по моей щеке.
— Ты выглядишь таким красивым, когда кончаешь, — шепчет она, прежде чем сесть на сиденье рядом со мной.
— В какую же опасную игру ты играешь, маленькая кошечка.
— О, но это твоя игра, Ронан. Я просто участвую в ней. — Она достаёт из сумки пудреницу и аккуратно наносит новый слой кроваво-красной помады.
— Ты не просто участвуешь, Камилла.
— Да ладно тебе. — Она похлопывает меня по руке. — Не говори мне, что ты не обладаешь абсолютным и полным контролем над каждым моим действием, Ронан.
У меня сводит челюсть, и я отворачиваюсь к окну. Пока мы петляем по кладбищу, мимо проплывают ряды заснеженных надгробий и крестов. В конце концов лимузин замедляет ход и съезжает на обочину. Водитель выпрыгивает из машины. Дверь открывается, и я хватаю Камиллу за руку, подтаскивая её к краю сиденья, когда выхожу.
Люди гуськом выходят из машин позади нас, все направляются к зелёной палатке, установленной на склоне холма. Я беру Камиллу за руку и перекидываю её через свою как раз в тот момент, когда Анастасия и Николай проходят мимо. Глаза Анастасии останавливаются на Камилле, и Камилла прижимается губами к моему уху.
— Думаю, она одержима. Ты же знаешь, такие женщины могут свихнуться и убить тебя во сне. — Она целует меня в щеку, но я знаю, всё это просто шоу. Но мне нравится привлекать внимание.
— Скорее всего, она убьёт тебя. — Я выгибаю бровь, и она закатывает глаза.
Мы присаживаемся под навесом у могилы. Ана сидит по другую сторону серебряного гроба, свирепо глядя на меня, её нога беспокойно подпрыгивает. Её взгляд перемещается вправо от меня, и я бросаю взгляд на Камиллу, чтобы обнаружить, что эти двое поглощены собственническим разглядыванием друг друга. Я наклоняюсь, убирая завиток тёмных волос с её уха.
