репутацию.
Но с таким арт-директором у них был шанс достигнуть успеха скорее. И, конечно, я догадывался, что с их стороны картина рисовалась совершенно иная. Мой «Империал» стоял на пути их роста, как кость в горле, которую еще не проглотить, но уже и не выплюнуть. А их арт-директор ее медленно и упорно перемалывала.
Я решил присмотреться к ней, к этой Ангелине, как к специалисту, а закончилось всё тем, что как последний идиот, когда ее видел, пялился на холодное лицо, профиль или ноги. Не понимая, где в этой ледышке спрятан креативный огненный потенциал.
Зато неожиданно обнаружил, что она вся обвешана невидимыми крючками, и любой из них меня цепляет. По кусочкам, оставляя на ней внимание и не отпуская.
Такого я за собой не помнил. И странно было ответить себе на вопрос, что было бы, захоти она меня заполучить? Если бы заметила мой интерес к себе и улыбнулась?
Общаться с девушками я умел и предпочитал думать, что между нами все быстро сошло бы на нет и перегорело, крючки отвалились и я успокоился, избавившись наконец от этого непонятного притяжения.
Я думал о том, чтобы ее переманить, но не видел возможности это сделать. Она игнорировала меня с равнодушием холодной статуи, буквально не замечая. Захоти я переманить любого из Стайл – я бы легко это сделал, но в случае с Ангелиной Ветровой все возможные дороги к ней превращались в пирсы и обрывались в море. И в этом штормовом море не было пловцов.
Непонятно, что ее делало такой преданной семье Мерзляевых? Она не была похожа ни на одного из них. Я слышал, что Регина вцепилась в нее мертвой хваткой и умело обрабатывала, но никто не заметил между ее сыном и ее арт-директором большой любви.
И тем не менее, они были вместе.
Последним слухом о «Регине Стайл» стала новость, что они собираются заключить мега-дорогой проект с серьезным корейским брендом и продавать ему не только рекламные услуги, но в широкой перспективе и рекламные продукты.
Конечно, это вызывало интерес, но у нас хватало и своих клиентов, чтобы всерьез переживать по этому поводу. Поэтому я очень удивился, когда представители корейской компании внезапно вышли на меня и пожелали заключить контракт на выгодных условиях. Практически не обговаривая детали.
Что происходит?
Внутри «Регина-Стайл» и вообще?
Об этом я собирался спросить Ангелину Ветрову приватно, не привлекая к нашему разговору внимание… Но вдруг услышал в лицо отчаянное: «Ненавижу тебя».
Нет, определенно моя жизнь складывалась всё сложнее с тех пор, как между спортивной карьерой и деловой я выбрал последнюю и остановился на бизнесе. Не под давлением отца, как многие думали. Сделал выбор сам.
Мне нравился спорт, но еще больше я любил динамику деловых отношений и рабочий горизонт задач. Спорт давал нагрузку телу, но не мыслям. Так почему одна из них: «А не усложнил ли я себе этим жизнь», в последнее время всё чаще звучала в голове?
Вот как сейчас, когда, войдя в офис, я увидел у двери своего кабинета Киру Крапивину, знакомую из детства, в костюме цвета беж и душном облаке духов.
В последнее время у нее вошло в привычку стоять здесь и ждать меня.
Каждый раз, когда вижу своего директора по работе с клиентами, жалею, что уступил ее отцу, старому другу семьи, и взял на работу его дочь. Он честно предупредил меня, что это ее каприз, и если он получит отказ, она съест ему мозг.
Теперь она ела мозг мне.
Что ж, мы оба верили, что когда-нибудь ей надоест.
– Максим, ну наконец-то ты пришел! – темноволосая девушка шагнула вперед и деловито поджала губы. Изображать активность у Крапивиной получалось гораздо лучше, чем исполнять свои прямые обязанности. Слава богу, что на этот случай у меня был Павел, ее заместитель.
– Привет, Кира, – я поздоровался, подходя к своему кабинету. – Что случилось? Я вижу, ты мне трижды звонила, пока я ехал. Твое постоянство не меняется.
– Случилось собеседование, Максим! Представляешь, Богдан Андреевич его не отменил! Он упрямо намерен увести нас в прошлый век и найти тебе секретаря. Как будто тебе меня мало! А он знает, что я всегда готова помочь!
Вот уж точно. Даже когда не просят.
Я достал ключ и открыл кабинет. Вошел внутрь и Кира вошла следом. Пока я снимал пальто и убирал его в шкаф, продолжила говорить:
– Там в вестибюле уже сидят три претендентки и ждут начала. У Копейки в кабинете сидит твой отец, и Копейка только что сообщил мне, что звонила охрана центра и Богдан Андреевич дал им указание подготовить еще десять пропусков. Господи, Максим, что происходит? К нам менеджером устроиться гораздо проще, чем каким-то секретарем! Разве нам не хватает младших менеджеров и работников офиса?
– Хватает. Но мой отец уверен, что должность личного секретаря важнее. Это как лайковая перчатка, сшитая по заказу – должна сесть идеально и всегда быть под рукой.
– Какой-то рабочий анахронизм!
– Скорее всего. Поэтому не факт, что секретарь у меня вообще появится. Однако это прихоть генерального директора, и я должен уважать его желания. Впрочем, так же, как и ты, Кира. Раз уж здесь работаешь…
Крапивина работала, и очень усердно, как наверняка считала. Мы были знакомы лет с восьми, но никогда не дружили. Не складывались отношения у нас и теперь. Правда, я не был уверен в том, что она того же мнения.
– Ты так странно относишься к тому, что отец тобой помыкает, Максим. Разве не проще сказать, что ты против? У нас отличная, слаженная команда!
Я положил рабочий кейс на стол и повернулся к девушке. День только начался, а мое терпение уже не трещало, оно рвалось по швам. Только Крапивиной в моем мозжечке и не хватало!
Но я находился на работе, поэтому заставил себя ответить сухо:
– Кира, я люблю своего отца, и это все, что ты должна знать. Иди в зал совещаний и скажи Копейке, что я буду через десять минут. Живо! И пусть позовет Минджи, он писал требования к вакансии. Скажи ему, что он может занять мое место за столом. Иди!
Когда я сам шел в зал Совещаний, то был уверен в том, что собеседование окончится ничем. Мы уступали с отцом друг другу в определенных прихотях, поэтому я был готов присутствовать, но не идти на поводу, это разные вещи.
И оказался прав. Прошло больше часа, а я больше не слушал претенденток, устав от их восторженного и
