Мадлен старалась не смотреть на него.
— Мисс Роуз безнадежный романтик, — проговорила она.
По его тону можно было решить, что их свадьба — вещь совершенно немыслимая, и это оскорбило ее.
— Ты что, не могла найти минуту, чтобы позвонить и рассказать обо всем Хосито?
— Я виновата, прости меня. Я была слишком расстроена, чтобы о чем-либо думать. Мне пришлось купить новую машину и договориться о ремонте… И еще найти место, где жить, — добавила она, взглянув на него. — Дерево пробило крышу.
— Но никакого дерева там не было.
— Естественно, не было. Аварийная служба уже увезла его.
— В твоем объяснении все равно черт ногу сломит, — заметил он и добавил:
— И все-таки ты мне так и не сказала, как ты очутилась здесь.
— А почему я должна перед тобой отчитываться? Я свободна, не замужем, и поэтому никто, слышишь, никто не может мне указывать, как мне поступать.
— Ты так думаешь? — Он холодно улыбнулся.
— Я это знаю. — Ей был неприятен этот разговор. — Джон, я не хочу ссориться с тобой.
— Ты живешь с ним? Это взбесило ее.
— Что еще тебе взбредет в голову? Разумеется, нет — что обо мне тогда подумают!
— Уже думают, — сказал он сухо. — Или ты воображаешь, что никто ничего не замечает? От растерянности она невольно закрыла глаза.
— Должна же я была где-то жить, — сказала она едва слышно.
— А чем тебя не устраивал дом мисс Роуз?
— Тем, что там Историческое общество военных вдов.
— Ты могла бы переехать ко мне. Она побледнела от одной только мысли об этом. Находиться с ним под одной крышей, сидеть рядом с ним за столом, проводить с ним все свободное время, жить с ним одной жизнью…
Он придвинулся ближе, и, хотя лицо его было по-прежнему суровым, глаза, пристально вглядывающиеся в нее, чуть-чуть смягчились. Большие теплые руки легли на ее обнаженные плечи.
— Нет… не надо, — прошептала она обеспокоенно. Его мускулистые руки творили волшебство, лаская ее.
— Живи со мной, — прошептал он в ответ. Он наклонился, отыскивая ее губы и мягко целуя ее, в то время как она пыталась вырваться, боясь потерять самообладание.
— Не могу, — почти выкрикнула она, задыхаясь.
— Но ты же хочешь, разве нет? — Он схватил ее на руки, приник в страстном поцелуе к ее раскрывшимся губам и понес к постели. — Ты ведь помнишь, как было в прошлый раз, Мадлен? — шептал он сладострастно. — Помнишь, как ты просила меня…
— Нет! — Она продолжала вырываться, ненавидя себя за слабость, за его легкую победу. Стоило ему лишь дотронуться, как она сдалась.
— Да, — настаивал он. Она почувствовала постель под спиной, всей массой тела он вдавил ее в матрац, его жадный рот приник к ее рту, лишив ее возможности сопротивляться.
Она ощутила приятную слабость, когда его руки отбросили полотенце и принялись медленно и нежно выводить узоры на ее обнаженной спине, бедрах, ягодицах.
— Ты… тяжелый, — прошептала она застенчиво, когда он наконец оторвался от ее припухших губ.
— Это все проклятая одежда, — он слегка улыбнулся, — вовсе не я. — Он целовал ее закрытые веки, нос, щеки, уголки губ. — Ты пахнешь полевыми цветами, — прошептал он, — а на вкус ты слаще меда. — Дыхание его участилось, его губы ласкали ее шею, ключицы, шелковистую кожу плеч, спускаясь все ниже — к округлой плоти, которая предательски напряглась от его ласки. — Помоги мне раздеться, — прошептал он дрожащим от страсти голосом.
Она дотянулась до его лица и повернула так, чтобы видеть его глаза. Они были темны от разгорающегося желания.
— Нам надо поговорить, — сказала она срывающимся голосом, тело ее мучительно трепетало от его близости.
— Мы можем с успехом обойтись и без слов, — проговорил он хрипло. Его длинные пальцы прошлись вдоль нежной линии ее рта. — Господи, как я истосковался по тебе! Все это время я не мог думать ни о чем другом, кроме как о нас с тобой, о твоем теле рядом с моим, о том, как ты вскрикивала…
— Не надо! — простонала она, отворачиваясь, ей хотелось заплакать от воспоминаний.
Он замер на мгновение и заставил ее взглянуть себе в глаза.
— Ты стыдишься того, что было? — услышала она его изумленный шепот.
Она закрыла глаза, губы невольно задрожали.
— Да, стыжусь, — с болью выкрикнула она. — Пусти меня, Джон! Ну пожалуйста.
Без единого слова он перевернулся и встал на ноги с чисто кошачьей грацией. А она завернулась в полотенце и села, лицо ее пылало.
Засунув руки в карманы, он спросил:
— Черт с ним со всем! Объясни мне наконец, чего ты должна стыдиться?
Она уставилась на ковер, ненавидя себя, ненавидя его.
— Наша дружба была редким сокровищем, и вот теперь все разлетелось в пух и прах. Зачем ты это сделал? — Голос сорвался. — Зачем ты сделал все, чтобы ее разрушить?
— Я не насиловал тебя… — Голос был ледяной.
— Нет, — согласилась она. — Ты просто воспользовался моим чувством к тебе. Ты ничем не отличаешься от большинства мужчин, Джон Дуранго, и думаешь только о том, чтобы получить то, что хочешь. Меня удивляет, как у тебя хватило терпения ждать меня два года, когда вокруг куча девиц, сгорающих от желания отдаться тебе.
Видно было, как побледнело его лицо под темным загаром и как напряглось мощное тело.
— Значит, только это имело для тебя значение?
Мадлен невесело рассмеялась.
— А что еще? — спросила она, хотя сердце ее разрывалось на части, когда она облекла сокрушительную, неповторимую радость той ночи в эти презрительно брошенные слова. Она не могла допустить, чтобы он заметил, как она уязвима, не могла согласиться стать его очередным завоеванием и быть отброшенной потом за ненадобностью. Все это время он без конца твердил, что никогда больше не женится. Хотя, как она убеждала себя, она вовсе и не собирается выходить за него замуж.
— А как ты очутилась здесь? — спросил он после минутной паузы, оглядывая комнату. — Он что, сидел на пороге и ждал тебя?
Она устало вздохнула.
— Я вернулась домой и обнаружила, что машина разбита, а дерево лежит посреди моей гостиной. Ты был уже на пути в Денвер, а Доналд сидел на пороге дома мисс Роуз и ждал меня. Он предложил мне кров. Что я могла сказать?
— Ну а как насчет «нет, спасибо»? — предложил он по-прежнему ледяным тоном. — Ты афишировала свои отношения с моим кузеном с самого начала вашего знакомства. Я это терпел во имя нашей дружбы. Но жить у него — это совсем другое. Этого я принять не могу.
— Твое доверие не имеет границ.
— Дело не в доверии, — устало возразил он. — Я думал, между нами складывается нечто серьезное и постоянная, а не просто случайная связь. Но ты, очевидно, придерживаешься другого мнения. Ты знаешь, что из себя представляет мой кузен и какие чувства он питает к тебе. Раз ты хочешь жить рядом с ним, значит, разделяешь его чувства. Я старался не верить этому, но все настолько очевидно, разве что слепой не заметит.
