К воротам из города подъехал дежурный ЗИЛ, старшим машины сидел майор Карпов. Ворота отъехали. Майор открыл кабину, что-то сказав водителю, спрыгнул, звонко стукнув каблуками о мокрый асфальт.
– Давай эрмэо46! – кинул он водиле вслед и захлопнул дверцу.
– Смотрите! Чтоб ворота, без доклада лично мне, ни кому не открывали! – это уже было адресовано наряду по КПП. Скоро его фигура растворилась в темноте части. Боец – «эрмэошник», вытянул из кузова пустые железные канистры и быстро засеменил в сторону казармы, бросив дежурную машину недалеко от КПП.
Неожиданно из темени выехал автобус и остановился, освещаемый фонарём, прямо возле ворот. Бедиев наблюдал с явным любопытством и удивлением за этим явлением.
– Давай, боец, открывай! – из автобуса выскочил лейтенант Кузнецов «по граждане» т.е. в гражданской одежде… Его лицо было озабочено миной надменности и набыченности.
– Я должен доложить, … – замялся Бедиев.
– Ты чё, боец, туг на ухо? Открывай живенько ворота, если не хочешь поиметь проблем! – наезд старлея был, очевидно, вызван его скверным характером и желанием «рисануться» перед окружающими. Тем более, что из автобуса выползло несколько девушек, которые любопытно наблюдали за этой сценой.
«Туристки», – догадался Бедиев. Он стоял, как вкопанный, не решаясь ни на одно действие.
– Да, Бедиев, можно открыть, меня уже предупредил «помдеж», – за спиной появился дежурный по КПП прапорщик.
Бедиев, словно не слыша этих слов, продолжал «тормозить», что было для него не свойственно. Но всё это шло явно в разрез со словами майора Карпова.
– Шо це таке? – по-украински спросила его одна из вышедших из автобуса девушек и дёрнула за болтающийся впереди коричневый футляр штык-ножа Бедиева.
– Штык-нож, – по-детски надув губы, буркнул Женя и покраснел.
– А що це у тебе під оком? – девушка улыбнулась. Её золотистые локоны рассыпались по плечам. Аккуратный носик мило украшал её личико. Пушистый свитер придавал ей какую-то кошачью нежность и уют. Женя мысленно прижал к себе это пушистое существо. Утонул в этом нежном создании. Провёл мысленно по её нежному подбородку. Поцеловал лоб, носик. Коснулся пальцем слегка припухших розовых полосок губ. Он вдохнул милый аромат её духов. И, казалось, вознёсся из своего армейского «зазеркального мира», окружённого толстыми серыми казарменными стенами.
– Солдат! Сейчас я тебе второй глаз раскрашу! – резкий окрик Кузнецова вывел Женю из волшебного состояния погружения в грёзы.
– Ворота! Мать твою-ю! – прокричал дежурный по КПП прапорщик с другой стороны.
– Bediev, Башка stoerosovaya, открытая дверь ворота!
Буряк и Никаноров кинулись к ворóтам, вперёд очнувшегося Бедиева…
Через минуту железные ворота, с изображенными на них гербами с грохотом поползли в сторону, открывая путь. Автобус, выпустив облако газа, прошёл мимо, и вскоре снова наступила былая тишина. Буряк что-то безразлично жевал. Никаноров зашёл внутрь КПП. Бедиев стоял задумчиво. Взволнованный солдат продолжал смотреть в сторону полкового клуба, куда убыл автобус. Он стоял и прокручивал в голове, как киноленту, вновь и вновь этот милый взволновавший его образ. Взгляд её лукавых глаз, забавный украинский говор не давали солдату покоя… Больше он её не видел. Но, как ему казалось, между ними проскочила какая-то искорка…
«А может это судьба, и мы когда-нибудь встретимся?» – подумал он про себя. Эх уж эти юношеские, утомлённые жаждой к любви души! Словно в пересушенном зноем лесу, где каждая случайная искорка может стать причиной неистового пожара!
Бедиев встрепенулся, увидев впереди офицера с красной повязкой «начпатра», приближающегося к КПП.
Узнав замполита с соседней роты, лейтенанта Тимофеева, солдат подумал: «Ну, сейчас он, со своей задрюченной роты, станет и ко мне цепляться»! И, поправив приспустившийся ремешок, он, гася романтическое возбуждения, занял своё место…
В этот выходной день третий батальон заступил в наряд. Тимофееву повезло. Он урвал себе «ночной патруль». Любимый наряд у молодых офицеров! Если наряды вообще могут быть любимыми! Но всё же этот действительно относился к такой категории. Ведь, «отпатрулировав» ночь, можно было почти весь день на законных основаниях отсыпаться. Так предписано Уставом. И никто не мог это просто так отменить! Что нельзя было сказать об обычных бессонных ночах «ответственных» по подразделениям. Этой терминологии в уставах не существовало. А значит, и не было никак регламентировано, с точки охраны здоровья офицера. Так что по-любому, не имея шансов в эту ночь на нормальный сон, ибо ему в полный рост светило быть «ответственным», Тимофеев был просто счастлив, одеть на правый рукав повязку «начпатра». Тем более, что этот наряд позволял некоторую вольность и открывал шансы немного сачкануть….
– Давайте, можете отдохнуть пока в казарме, – сказал он патрульным, – если что, звоните в общагу. А я через часок подойду. Но сильно не расслабляться!
Летёха направился к центральному КПП. Он не пошёл через второе «калиточное» КПП, ближе к месту проживания офицеров. Просто хотел пройти через центральное «первое», по «большому кругу», дабы прогуляться за пределами части, вдоль забора.
– Солдат! Не спи! – весело сказал он в сторону мечтательно задумавшегося молодого солдатика – дневального с соседней роты, дежурившего на контрольно-пропускном пункте.
Солдат встрепенулся. Приложил руку к головному убору.
– Здравия желаю, товарищ лейтенант!
Лейтенант, лениво бросив руку к виску в ответ, задал дежурный вопрос:
– Как, всё в порядке? Где дежурный по КПП?
– Ушёл на ужин. А к нам только что автобус въехал с туристками какими-то, к клубу. Там, вроде, дискотека будет, – рядовому Бедиеву не терпелось поделиться впечатлением.
– Да? Откуда они тут? – удивился Тимофеев.
– Да бог его знает, товарищ лейтенант, их привёз лейтенант Кузнецов. А мне ещё от начштаба влетело по полной!
«Да, этот Кузнецов очень предприимчив!» – подумал Владислав, явно передумав переступать порог КПП, но, не желая показать бойцу острый интерес к теме, он затормозил, ища повод вернуться в часть. Он так и стоял, словно между небом и землёй, крутил глазами, словно «загружая» процессор в голове. Он не мог не слышать о проводимом в клубе вечере. Но что там ему, холостяку можно было делать? Даже если бы он был и не в наряде!.. Но теперь-то многое меняется!..
– Вот бы туда попасть! – мечтательно произнёс солдат, – вам-то вот уже, всё равно, наверное, может быть. Но, помните, как когда и вы были молодым, вам тогда, может тоже на дискотеку хотелось?! – солдат смотрел на беспристрастное суровое лицо офицера, не выражающее внешнего восторга.
От последних слов лицо старлея сделалось ещё суровей. Потом сменилось улыбкой. Он похлопал солдата по плечу:
– Понимаю тебя, солдат. А как ты думаешь, я уже не молод, что ли?
– Ну да… Ну, всё-таки… вам ведь лет тридцать… наверное. Замялся Бедиев. И подумал: «Вы же офицер. Не мальчишка. Вам ведь уже так не хочется веселиться. Ваша юность уже давно прошла. А моя – так вот бестолково проходит!»
«Да-да, – подумал летёха, – он на пару-тройку лет-то меня младше, но уже записал меня в старики!»
Ухмыльнулся. Хлопнул «по-отечески» солдата по плечу и подумал: «И верно где-то говорится, что наша офицерская судьба „и уже в двадцать лет быть солдату отцом“! Так он меня и воспринимает».
Он на этой ноте развернулся и пошёл в сторону клуба, бросив бойцу.
– Ладно, солдат, не расстраивайся, у тебя ещё всё впереди!
Бедиев с завистью смотрел вслед удалявшемуся в темноту «начпатру»…
Едва начпатр удалился, появился снова майор Карпов.
– Солдат! Почему автобусы тут по части разъезжают?
– Мне товарищ прапорщик сказал пропустить, – промямлил Бедиев.
– Где ваш прапорщик? Давайте его сюда-а!
Появился дежурный по КПП.
– Что тут у вас, товарищ прапорщик, за богадельня? Вы что тут за автобусный парк устроили?
– Товарищ майор, меня дежурный по части предупреждал, … – оправдывался прапорщик.
– А я вас что, не предупреждал, что ли, что без доклада никого не пропускать?! – майор свирепел.
– Я не знал, … – прапорщик пожал плечами.
– Он не зна-ал! А чем тут ваши дневальные занимаются? Почему они до вас мои распоряжения не доводят?
– Я не знаю, товарищ майор!
– Он не знает! А кто знает? Развели тут бардак! Обучите своих дневальных, товарищ прапорщик, как положено службу нести!
Майор пошагал прочь.
– Бедиев! Мать твою-ю! Вешайся, солдат! Будешь у меня летать теперь как электровеник! И Устав зубарить всю ночь! – бесился прапорщик. – Ты должен был мне доложить об этом распоряжении начштаба! Понял, дурила?!
– Так точно, виноват, товарищ прапорщик…
