— А как ты поведешь машину, ты же выпил, — я приподняла голову.
— Точно, курносик, — задумался на мгновение Роман.
— Ничего, Ване позвоню.
— А не поздно?
— Нет, Катюха — его крестница, не поздно.
Рома быстро набрал номер. Уговаривать Ивана не пришлось. Он согласился сразу же. А я удивлялась: «Надо же, Роман воспитывает девочку, ведет сложнейший бизнес, а его водитель и охранник — крестный отец дочери. Просто удивительный человек Роман. Удивительный!»
— Пойдем наверх. Пока Иван собирается, я покажу тебе кое-что.
Мы поднялись на второй этаж и прошли в другое крыло — не в то, в котором была «моя» комната. Там была всего одна дверь. Роман открыл ее и включил свет.
И я обомлела. Комната была будто для сказочной принцессы. Розовая кровать с ниспадающим балдахином, на белоснежном ковре — мягкие игрушки. Белый маленький комодик и такое же белое трюмо с большим зеркалом.
— Как красиво, — просто выдохнула я.
— Да, Катюшке тоже нравится.
— Слушай, но почему ты увез ее отсюда?
— А с кем ей здесь жить? Тетя Поля не очень любит этот дом, говорит, большой очень. Когда у меня есть время, привожу ее сюда. А так — квартиру родители не продали, вот они и живут там.
— Ром, а почему твои родители уехали? — спросила я.
— Отцу операцию делали, потом они решили пожить там. Что будет потом, не знаю. Я по ним очень скучаю.
— Все равно не понимаю. У тебя нет времени для дочки, а ты взял и привез меня сюда, зачем? Еще и придумал написание романа.
— Зачем? Просто захотелось, чтобы ты была рядом. Приятно же, когда приходишь домой, а тебя встречают. Мне тоже одиноко.
— А я думала, что совсем не понравилась тебе тогда, в электричке?
— Понравилась, но я сам не хотел себе в этом признаваться.
— А сейчас?
— Сейчас признаюсь, нравишься. Даже очень. И это меня пугает. И не нужен никакой роман.
— Но он есть, — сказала я.
— Есть? Я думал, ты шутишь.
— Нет, я писала все это время. И скоро допишу его.
— Надо же, — Роман был действительно удивлен. — Прочитаешь мне?
— Конечно. Давай через неделю.
— Хорошо, но в понедельник ты уже выйдешь на работу.
— Да, я буду вечерами писать.
— А материал?
— Материала, поверь, предостаточно.
Мы стояли в детской друг напротив друг. Роман поднял мое лицо и внимательно посмотрел на меня.
— Неужели ты правда такая?
— Какая?
— Милая, добрая, чуткая… Порой смешная…
— Наверное, — проговорила я.
— Я так хочу поцеловать тебя, — сказал Роман.
— И что тебя останавливает? — я обвила руками его шею. Наши губы слились, голова закружилась…
И снова телефон… Ну кто же их придумал? Почему они звонят всегда не вовремя?!
— Пойдем вниз, Иван приехал.
Мы спускались по лестнице. Внутри все клокотало от счастья. Он практически признался мне в любви! Он дал понять, что я ему не безразлична, что я что-то значу для него!
До дома, где жила его дочь с тетей Полей, мы доехали минут за сорок. Всю дорогу практически не разговаривали. Роман держал меня за руку. Я физически ощущала, как между нами происходило что-то важное, хоть и невидимое глазу, и была уверена, что он чувствовал то же самое.
По дороге мы заехали в дежурную аптеку, купили нужное лекарство.
Я начала волноваться, только когда мы подошли к квартире. Приятная женщина открыла нам дверь. Мы вошли.
— Как Катюша? — спросил Роман.
— Уже лучше, температура слегка спала. Она очень обрадуется, что вы приехали.
— Тетя Поля, знакомьтесь, это Карина, моя знакомая.
Мы обменялись с тетей Полей любезностями, и я поспешила за Романом по коридору. Он тихонько подкрался к двери и вошел в комнату к Кате.
— Катюш, привет, я приехал, — ласково сказал он.
— Привет, папочка! Как хорошо! А ты привез Леву?
— Конечно, привез, — Роман достал из пиджака маленького львенка.
Я даже не заметила, когда он успел положить его в карман.
— И как он себя вел? — спросила девочка, гладя игрушку.
— Отлично! Ел кашку, играл в твоей комнате. И все время спрашивал о тебе.
— Хорошо. Папа, а кто эта тетя? — спросила Катя.
Роман оглянулся и кивнул мне головой. Я поняла это как приглашение войти, прошла к кроватке и села на корточки. Девочка была прехорошенькая. Большие зеленые глаза и облако темно-каштановых вьющихся волос. Девочка внимательно посмотрела на меня.
— Ты моя мама? — спросила она и посмотрела на Романа.
— Это Карина, она моя подруга.
— А… А я подумала — мама. Ты красивая, — улыбнулась Катя.
— И ты красивая, очень, — произнесла я ласково и погладила ее по голове.
К горлу подкатывал ком. Как могла Виолетта ее бросить? Я не понимала. Милый чудесный ребенок, у которого было все, но не было самого главного…
— Я буду твоей подругой, хочешь? — спросила я, стараясь не выдать волнения.
— Хочу. И ты будешь со мной гулять, играть и придешь за мной в детский сад? А то за подружками приходят мамы, а за мной — нет.
— Обязательно приду! Зато у тебя есть самый замечательный папа на свете! У них точно такого нет!
— Да, я его люблю. Очень, очень. А ты почитаешь мне сказку?
— А какую ты хочешь?
— Можешь, про Белоснежку и семь гномов?
— Конечно, могу! — радостно согласилась я. — Где книжка?
— Вон там, на полочке, — ответила Катюша.
Я встала и подошла к ее письменному столу, над которым висела полка с книжками. В глаза бросилась фотография Романа и Кати. Они были в зоопарке — улыбающиеся и счастливые. Книга стояла у самого края, я взяла ее и, присев на край кровати, стала читать. Как Роман вышел из комнаты, я даже не заметила.
Где-то на середине сказки, Катюша заснула. Она спала, подложив ручки под щечку, и улыбалась во сне. Выключив свет, я тихонько вышла из комнаты. Роман был в гостиной. Он стоял у окна.
— Заснула? — спросил он, не поворачиваясь ко мне.
— Да.
— Карина, тебе необязательно делать все, что ты пообещала. Я объясню ей завтра…
— Что необязательно? — перебила я его.
— То, что ты обещала за ней прийти… и вообще.
— Послушай, Роман, я сделала это не для того, чтобы показаться хорошей доброй тетей, а потому что действительно этого хочу. Если, конечно, ты не возражаешь?
— Не в этом дело. Вдруг тебе это быстро надоест? А Катя привыкнет.
— Надоест? Да ты что? Я обожаю детей и с радостью бы стала матерью, но пока, как видишь, не судьба. Быть подругой твоей дочери — это что, плохо? Я не претендую на роль матери. Понимаешь?
— Я понимаю, но она привяжется к тебе!
— И что? Это же не значит, что и ты должен привязаться ко мне. Так что не бойся. Я не собираюсь использовать твою дочь, чтобы привязать к себе тебя. Не обольщайся. Но если ты против нашей дружбы, так и скажи.
