— Я так и думала, — сказала Скай.
Она вышла из дома и побежала вниз по садовой дорожке к реке. Через десять минут быстрой ходьбы она слегка запыхавшись подошла к домику Макклеода. Один из братьев Гектора работал в саду.
— Гектор дома? — спросила она через забор.
Он не слышал, как Скай подошла, и смотрел на нее с удивлением.
— Доброе утро, мисс Скай, — сказал он. — Я найду Гектора. Не думаю, что он уже проснулся.
Он положил вилы и медленно пошел в дом. Спустя минуту, появилась миссис Макклеод, вытирая руки передником.
— Доброе утро, мисс Скай, — поздоровалась она. — Вы хотите видеть Гектора?
Она, очевидно, была удивлена такой просьбой и сомневалась, правильно ли поняла сына.
— Да. Он дома? — спросила Скай.
— Он во дворе, носит дрова для печки. Может быть, вы войдете и присядете, мисс Скай?
— Нет, спасибо, — ответила Скай. — Мне нужно поговорить с Гектором.
Миссис Макклеод была всем этим взволнована. Она начала расправлять рукава своей белой блузки, обычно завернутые до локтей, когда она готовила.
— Его милость здоров, мисс Скай? — спросила она.
— Спасибо, здоров, — ответила Скай. — А ваша семья? Как вы поживаете?
— Мы страшно довольны, что Гектор с нами, а мальчики, слава Богу, всегда здоровы. Макклеод прошлой ночью опять жаловался на ревматизм.
— Очень жаль, — сказала Скай.
Она увидела в дверях Гектора.
— Мисс Скай хочет поговорить с тобой, Гектор, — подталкивая его вперед, сказала мать.
Скай пошла навстречу ему.
— Пойдем к реке, я хочу поговорить с тобой, — тихо сказала она. — До свидания, миссис Макклеод, сожалею, что побеспокоила вас.
Они с Гектором пошли рядом, а миссис Макклеод смотрела им вслед с озабоченным выражением лица.
— Зачем наш Гектор нужен мисс Скай? — спросил с порога сын.
Миссис Макклеод вздрогнула.
— Она не сказала, — коротко ответила она и вернулась на кухню.
Скай рассказала Гектору о том, что случилось.
— Я сразу же пошла к тебе, — сказала она, — чтобы ты мог сказать обо всем отцу раньше, чем дедушка поговорит с ним. Ты еще ничего не говорил?
Гектор покачал головой.
— Ничего, — ответил он.
— Значит, — сказала Скай, — ты должен рассказать ему сейчас же.
— И чего ты ожидаешь от него? — жестко спросил он. — Чтобы он упаковал ящики и покинул дом, где он прожил всю свою жизнь? Чтобы бросил работу!
— Нет, нет, конечно, я не хочу, чтобы он так поступил. Дедушка изменит свое мнение, я заставлю его. Эта тирания, эта жестокость только для того, чтобы я рассталась с тобой.
Они вошли в тень сосновых деревьев, стояли и смотрели друг на друга.
— Что же делать? — сказал Гектор, и голос его сорвался.
Скай вложила свою руку в его.
— Бороться! — сказала она. — Мы будем бороться и победим.
Гектор не выпускал ее руки, но и не делал попытки обнять ее.
— Я не могу позволить моим родителям страдать, — сказал он. — Ты понимаешь, да?
— Конечно, — нежно ответила Скай.
— Я говорил тебе, — горестно продолжал Гектор, — что это невозможно. Теперь ты и сама видишь, что мои слова оправдались.
— А после этого ты говорил мне, что любишь меня, и даже обещал жениться.
— Ты заставила меня сказать это, — сказал он. — Я пытался спасти тебя и не смог. Видишь ли, я знал, что выйдет из любой попытки приблизиться к твоему деду. Неужели ты думаешь, что я бы не пошел к нему сам, если бы был хоть малейший шанс, что он позволит мне жениться на тебе? Но как? Сын лесника, которого он моментально может выгнать из дома и отнять работу без малейшего уважения ко многим годам службы.
— Гектор, — нежно сказал Скай. — Ты еще любишь меня?
Он посмотрел на нее с грустью в глазах. Затем он протянул руки и крепко прижал ее к себе.
— Я обожаю тебя, — сказал он.
В его голосе не было огня, это был голос человека, который теряет свое счастье.
— Ты любишь меня больше, чем правила благопристойности, больше, чем свое уважение к традициям и условностям?
— Почему ты спрашиваешь? — поразился Гектор.
— Отвечай мне, — приказала Скай, — сейчас же отвечай!
— Я люблю тебя больше всего на свете, — сказал Гектор. — Ты моя, а я твой.
— Тогда все хорошо, — сказала Скай. — Это я и хотела знать. У меня есть план, который в конце концов все уладит, но ты должен одобрить его.
Она обняла его и прижалась лицом к его лицу.
— Сейчас я расскажу тебе о нем, но поцелуй меня сначала, — сказала она. — Я немного боюсь тебя.
— Моя дорогая, — вздохнул он.
Их губы встретились. Поцелуй, который был торжественной клятвой любви, воспламенил их. Они прильнули друг к другу, время остановилось.
Скай знала, что любовь к Гектору всецело захватила ее. Она принадлежала ему, была частью его. Скай знала, что несмотря на все споры, на все рассуждения, такая любовь должна все преодолеть. Ничто на свете не в состоянии разделить их, заставить расстаться.
Она чувствовала теперь, что с самого начала какая-то высшая сила предопределила союз между ею и Гектором. Еще найдутся доводы против их союза, будут трудности, но рано или поздно они их преодолеют и победят, ведь совершенно ясно и бесспорно, что они должны быть вместе. Она любила его. Она ждала эту любовь всю жизнь. Это все, что ей необходимо. Она наполнила ее, ответила ее стремлению получить что-то более ценное, чем светская жизнь. Все желания для будущего были теперь сконцентрированы в другом. Она поняла, что жизненный успех, к которому она так долго стремилась, теперь в Гекторе и его любви. Именно на этом пути она могла бы создать что-то прекрасное, что-то сильное и действительно важное.
Но сейчас Гектор не мог смотреть на происходящее ее глазами. Он боялся не за себя, а за нее. Он сомневался в мудрости их любви, хотя и не отрицал могучую и покоряющую силу их чувства. Он желал ее всем сердцем и всей душой. А Скай верила в него. Она знала, что у него большое будущее. Он был не так дальновиден. Его скромность, его смирение не позволяли ему видеть вещи такими, какими видела их она. Но в нем была глубокая вера, и она не покинет его никогда.
Поцеловав его, Скай прижалась к нему щекой и тихонько с облегчением вздохнула.
— Разве что-нибудь еще имеет значение? — прошептала она.
Сейчас, глядя ей в лицо, он вторил ее радости и верил вместе с ней, что этот момент вечен и ничто больше не имеет значения.
— Ты не можешь оставить меня, — сказала ему Скай.
Тени беспокойства и волнения снова появились в его глазах, убивая радость и экстаз.
— Мне нужно пойти к твоему дедушке? — спросил он.
