Его рука ласкала ей волосы, что здорово дезориентировало Либби. Она толкнула его руку, но не слишком сильно.
– Просто свидание, а не брак, – успокаивающе произнес Джошуа. – Поэтому не начинай убегать. Просто два дружественно настроенных человека пойдут куда-нибудь.
– А поцелуи? – спросила она.
– Ах да, поцелуи… – Его пальцы касались ее волос и вернулись к губам. Он медленно и нежно гладил ее лицо.
– Мне нужно подумать. – Она говорила с придыханием. Ее голос казался незнакомым. И чувства к Джошуа тоже были незнакомыми.
– Я терпелив, Либби. Однако пять дней исчерпали мое терпение, Завтра в шесть. – Он развернулся и направился к задней двери своей клиники. – Мне пора, – крикнул Джошуа. И ушел.
Либби вернулась в салон, удивившись легкости, которая наполнила все ее тело при одной только мысли, что завтра у нее свидание с Джошем. Настоящее свидание.
Затем в ее сердце стал закрадываться страх. Свидание? Когда же она последний раз была на настоящем свидании?
– Что с тобой, девочка моя? – спросила Перли, вернув Либби на землю.
– Он не звонил мне пять дней, а теперь беспечно заявляет, поймав около мусорного бака, что хочет свидания со мной.
– Полагаю, что он – это Джош. А я думала, вы давно уже встречаетесь. – Перли загружала полотенца в маленькую стиральную машину в задней комнате их салона.
– Нет. Мы готовили вечеринку, делали покупки, ужинали у меня дома, нас сводили вместе друзья…
– Целовались. Вы целовались. – Перли высыпала в машину немного стирального порошка, закрыла крышку, а потом повернулась к Либби.
– Ну да, и цёловались тоже. Но мы не встречались. Встречаться – значит согласиться на большее.
– Ну и в чем проблема? – Перли прислонилась к стиральной машине.
– Я не знаю, что мне делать. Вернее, я знаю, что должна отказаться. Джош и я… мы оба согласились, чтобы все было легко, но я нервничаю.
– Я наблюдаю за тобой несколько лет, Либерти Р. Макгинес. Ты почти никогда не ходишь на свидания. А если и ходишь, то прекращаешь все, прежде чем дело дойдет до чего-то серьезного. Ты убегаешь. И вот тебе встретился мужчина, который работает рядом с тобой. От него сложно убежать, а если и побежишь, то он сумеет тебя догнать. И разве ты не видишь, что вам так и не удается начать встречаться друг с другом только потому, что ты сама не оставляешь вашим отношениям никаких шансов? – Прежде чем Либби смогла найти ответ, чтобы отреагировать на психотерапевтические умозаключения Перли, ее подруга спросила: – Я тебе не рассказывала о своем дядюшке Перниусе?
Либби почувствовала, что улыбка отразилась на ее лице, несмотря на все беспокойные мысли о Джоше.
– Нет. Что-то я такого не помню.
– Итак, дядюшка Перни всегда принимал решения, не сходя с места. Ты хочешь того или этого? Он никогда не задумывался, просто сразу говорил, чего именно хотел. – Когда Перли рассказывала свои истории, ее южный акцент становился еще заметнее. – Так вот, однажды вдова Стелла Хорни[2]… честное слово, ее так и звали… Итак, она подошла к моему дядюшке Перни и сказала: «Либо ты женишься на мне, либо обходишься без женщин». Дядюшка Перни не хотел обходиться без женщин… Помнишь, я тебе рассказывала про аппетит моего отца. А они из одной семьи… Поэтому он решил: «Уж лучше я женюсь на тебе». Так они и сделали, и его жизнь превратилась в ад на последующие двадцать восемь лет три месяца и четыре дня. Я знаю точное число, потому что дядюшка Перни считал и, бывало, рассказывал каждому встречному о том, как он страдает. Тетушка Стелла, по всей видимости, полагала, что вовсе не обязана удовлетворять голод мужа, когда кольцо уже у нее на пальце, а его имя прикрепилось к ней. Поэтому бедный дядюшка Перни и страдал. А к тому времени, когда тетушка Стелла отошла в мир иной, дядюшка Перни обнаружил, что уже не в силах… не в силах поднять флаг, к его огромному разочарованию. – Перли остановила свое повествование, внимательно посмотрела на Либби и спросила: – Понимаешь, для чего я тебе рассказываю историю о дядюшке Перни?
Либби засмеялась:
– Советуешь никогда не жениться на женщине, которую зовут Хорни, потому что она перестает быть похотливой, когда меняет имя?
– Нет, – отозвалась Перли, внезапно переходя на серьезный тон. – Ты избегаешь серьезных отношений и, мне кажется, предпочитаешь не заглядывать в будущее. Однако тебе не следует принимать необдуманные решения, или ты будешь жалеть о них все последующие двадцать восемь лет три месяца и четыре дня.
– Двадцать восемь лет три месяца и четыре дня, – пробормотала Либби, садясь в грузовик Джошуа следующим вечером.
Он бросил на нее удивленный взгляд:
– Пардон?
– Отвечаю на твой вопрос: я согласилась на свидание только для того, чтобы не жалеть об отказе через двадцать восемь лет три месяца и четыре дня.
Джошуа продолжал недоуменно смотреть на нее.
– Двадцать восемь лет три месяца и три…
– Четыре дня.
– Четыре дня, – поправил он себя. – Ты думаешь, что стала бы сожалеть, если бы отказалась пойти на свидание со мной?
– Понятия не имею, – вздохнув, произнесла Либби. Она устроилась поудобнее на сиденье и признала: – Но мне кажется, все прошло довольно гладко.
– Тебе понравился фильм?
– Больше, чем тебе, – усмехнулась она, несмотря на то, что нервничала.
В кинотеатре Либби совсем забыла, что находится на свидании, и просто наслаждалась реакцией Джоша. Ему явно было не по себе из-за слез на экране, которые лились два часа и десять минут.
– Было не так уж плохо. Но я заслуживаю какого-нибудь вознаграждения за то, что как джентльмен позволил тебе выбрать сентиментальный девичий фильм.
– Девичий фильм? – засмеялась она. – Я заметила, что у тебя были влажные глаза, когда пошли титры.
– Настоящие мужчины не плачут, просматривая девичьи фильмы. – Джошуа замолчал и широко улыбнулся. – Знаешь, почему настоящие мужчины соглашаются ходить на такие фильмы со своими девушками?
– Почему? – спросила Либби, однако была уверена, что он ответит и без ее вопроса.
– В надежде, что девушки будут плакать… у них на плече.
На мгновение веселость Либби улетучилась. Перед ее глазами возник образ Митча. Он стоял и слушал, как доктор говорит им, что Мэг глухая. Либби стояла около него. Слезы хлынули из ее глаз. В тот момент она ощущала себя такой одинокой, как никогда в жизни. Митч не предложил ей свое плечо. И не захотел поплакать на ее плече или просто обнять ее. Они стояли там, два чужих человека, чьи жизни шли параллельно, одна отдельно от другой. И это разрушило их брак окончательно.
– Не могу представить себе мужчину, который бы хотел, чтобы на его плече плакали, – мягко произнесла Либби.
