– Я слушаю. Я буду слушать столько, сколько ты захочешь говорить.
Дверь открылась, пропустив одинокого клиента, который направился в дальний угол. Круглые фонарики из белой бумаги, висящие над головой, мягко закачались в потоке теплого воздуха с улицы. Найджел следил за ними отсутствующим взглядом.
– Я слушаю, – напомнил Тобиас.
– Впусти меня, – Найджел повернулся на стуле и посмотрел прямо на Тобиаса. – Позволь мне войти в «Квинн».
Тобиас ожидал чего угодно, только не этого.
– Ты хочешь…
– Да. Да! Я знаю, я всегда говорил, что мне это не интересно. Я говорил вещи и похуже. Но я изменился. Я стал старше.
Старше и по уши в долгах. До Тобиаса доходили кое-какие слухи. И предполагаемые причины долгов были не очень-то приятны. Азартные игры, наркотики, женщины… и судебное дело, возвращающее Найджела к тому, что он натворил в Лас-Вегасе.
Тобиас передвинул запотевший бокал по блестящей деревянной поверхности стола. Слухи о Найджеле были тягостны.
– Что ты думаешь? – нетерпеливо спросил Найджел.
Тобиас подумал, что его брату нужен доступ к приличным деньгам, чтобы сдерживать кредиторов – как в Сиэтле, так и в других местах.
– Мы бы создали…
Приход официантки остановил Найджела, и он сказал:
– Я буду цыпленка «Кунг По».
– То же самое, пожалуйста, – сказал Тобиас.
– Мы бы создали отличную команду, – храбро заговорил Найджел. – Тебе нужен надежный человек, правая рука. Я могу стать этим человеком.
Тобиас поднял бокал, оставивший мокрый кружок на столе. Были времена, когда шокотерапия казалась единственно возможным лечением.
– Ты в долгах, – спокойно сказал он.
Найджел моргнул, но не отвел взгляда.
– Так?
– Да.
Тобиас позволил себе чуть расслабиться.
– В больших долгах.
– Я совершил несколько глупейших ошибок. И не хочу повторять их снова.
Честность никогда не была отличительной чертой Найджела. Поэтому, столкнувшись с такой откровенностью, Тобиас почувствовал легкую неуверенность.
– Ты пришел ко мне, притворяясь, что хочешь работать, чтобы смягчить меня и занять большие деньги. Так?
– Не так, черт возьми! – Найджел ударил по столу пустым бокалом. Затем оглянулся и понизил голос: – Ты всегда думал обо мне самое худшее. Вся семья всегда думала обо мне самое худшее. Ты задал мне вопрос, и я отвечу. Я говорил правду, Тоби. Правду. Может быть, я здесь потому, что запутался в долгах, и мне нужно – нет, ко всем чертям! – я хочу разобраться с этим – но есть и нечто большее. Я знаю, пришло время мне разобраться со своим поведением.
Тобиас изучал лицо сидящего рядом мужчины. Найджел слегка побледнел под загаром. Необычный, яростный блеск ожесточил взгляд голубых глаз.
– Послушай, я натворил дел в Лас-Вегасе, так?
– Почему ты сразу не сказал мне об этом, когда вернулся? Почему притворялся, что тебе просто все надоело и ты хочешь чего-то новенького?
Принесли цыпленка, и Найджел заказал еще коктейль.
– Мне было стыдно, – сказал он, дождавшись, когда они снова останутся одни. – Неужели так трудно понять? Ты добился потрясающего успеха. Сколько тебя помню, ты всегда добивался успеха. Ты заплатил мне денежную компенсацию, чтобы только я вышел из «Квинна». Я уехал с таким куском, что мог безбедно прожить где угодно.
Тобиас не хотел даже думать об огромной сумме, промотанной Найджелом.
– Я сделал вшивые ставки и проиграл, – продолжал Найджел. – Ты винишь меня за то, что я не хотел раскрывать тебе всю подноготную?
– Нет – Тобиас развернул бумагу и достал дешевые деревянные палочки. – Сколько тебе сейчас нужно?
Найджел оттолкнул тарелку.
– Ты не слушаешь… Или не слышишь меня. Я не хочу занимать денег. Я хочу работу. Я хочу работу, от которой мог бы оттолкнуться. Тебе не нравится идея иметь меня поблизости, Тоби? Так что ли? Мне нет места в «Квинне»?
Их отец мечтал, чтобы оба сына вошли в дело. Их дед мечтал об этом же.
– Хорошо, – сказал Найджел, отводя глаза. – Извини. Я не должен был спрашивать. Я упустил свой шанс много лет назад, когда взял деньги и отвалил. Забудем об этом.
Он начал подниматься.
Тобиас схватил его за руку.
– Сядь.
– Мне не нужна жалость.
– Хорошо. Ты ее и не получишь. Сядь! – Он должен попытаться посмотреть на ситуацию глазами своего отца и деда – как возможность спасти Найджела от него самого. – Скажи мне, как ты представляешь себе свою работу в «Квинне»?
Найджел снова уселся, поставил локти на стол и подпер голову рукой.
– Я представляю, что буду учиться у тебя. Сам по себе я могу ничего не достичь, но с тобой я научусь, как добиваться успеха. Я верю в это.
– Ты хочешь изучить дело? Ты об этом говоришь?
– Да, – Найджел снова повернулся к Тобиасу. – Включи меня в ведомость. Раньше ты выплачивал мне содержание, теперь я хочу его зарабатывать. Сделай меня своим помощником, или как это у вас называется. Или помощником твоего помощника, если это то, чем является женщина в твоей конторе.
– Глэдис – мой секретарь. У меня нет помощника, – и он никогда не был нужен. – Ты совершенно ничего не знаешь о том, чем мы занимаемся, а у меня нет времени читать лекции. И если мы пойдем на это, тебе придется учиться, наблюдая и слушая.
Найджел наклонился поближе.
– Я смогу. И я изучу компанию, Тоби. Даю слово, я добьюсь того, что буду полезен тебе.
Несмотря на дурные предчувствия, Тобиас улыбнулся.
– Тебе придется дать мне время, чтобы привыкнуть к новому Найджелу.
– Чертовски великодушно с твоей стороны дать мне шанс. Но я изменился. Перед Богом клянусь, я изменился.
– Нам нужно будет обсудить зарплату, – оба знали правила – они были оговорены в тот день, когда Найджел ушел. Тобиас контролировал «Квинн». – Тебе придется сказать мне, что тебе нужно, чтобы избавиться от… Тебе придется сказать мне, сколько тебе нужно.
– Я выплачиваю понемногу. Не скажу, что я в отличной форме, но свожу концы с концами, используя содержание.
– Работая со мной, будешь стоить дороже.
Найджел откинулся на спинку стула и вытер рот рукой.
– Так ты согласен?
Тобиас подумал о Синтии. Но этот вопрос можно обсудить потом. Он сказал:
– Да.
– Ты возьмешь меня?
– Да. Начинаешь завтра. Ровно в семь тридцать. Утра. На помойку блестящие ботинки, и надень что-нибудь, что хорошо смотрится в грязи.
– Боже! – Найджел нашел руку Тобиаса и пожал ее. – Ты не пожалеешь, я обещаю. Ты еще будешь гордиться… Ты будешь рад, что согласился взять меня.
– Буду стремиться к этому.
В конце концов, что он терял?
– Ты сказала: ленч, – в устах Синтии Делайт Квинн такое пустяковое слово, как «ленч», прозвучало весьма значительно.
