И вот я снова здесь. У его дома. Вон тот участок дороги, на котором я застряла прошлой ночью. Кажется, будто это очень давно было. Ну да, в прошлом году. Так много изменилось за последние сутки…
— Полин, выходи, — говорит Мирослав дочери, чем выводит меня из размышлений. — Ты тоже, — смотрит на меня.
Я абсолютно никакая, и он это видит. Заторможенная. Потухшая. Замученная.
Очень медленно вышла из машины, но дверь захлопнула с силой.
— Пойдем, Устина! — Полина берет меня за руку и ведет к дому. Это та самая поддержка, которой мне не доставало. — Я могу сделать тебе чай! Хочешь?
Какая же она все-таки хорошая девочка. Умненькая. Искренняя. Добрая.
— Конечно хочет, — Мирослав отпирает дверь, отключает сигнализацию и пропускает нас в прихожую. — Входите.
— Тогда я побегу греть чай! — девочка спешит сбросить с ног ботинки, шубку и шапку. Мчит вглубь дома.
Мирослав начинает помогать мне снять пальто, но теперь я не вздрагиваю как раньше. Я больше не опасаюсь его. Все тайны между нами раскрыты. Бояться нечего.
— Ты… ты не обязан…
— Не начинай, — обрывает Мирослав, оставаясь позади. Я сама к нему оборачиваюсь. — Я тебе не чужой. И я не буду притворяться, что не рад такому исходу.
— Ты это сейчас серьезно?..
— Ты не любила его. Вчера ты множество раз мне это подтвердила.
— Думаешь, я люблю тебя?..
Люблю. Еще как. Понимаю это сейчас как никогда. И корю себя за все ошибки.
— Теперь, может, и нет, — качнул головой. — Но у нас еще есть время.
— Мирослав…
— Пойдем в гостиную, — подступает ближе. — Полина тебе скоро чай принесет.
— Ты бы не гонял ее мне прислуживать…
— Она сама желание изъявила. Нравишься ты ей. Мамой тебя она своей потенциальной видит. Говорила, что ты ей снилась еще до встречи с тобой. Представляешь?..
— Да… Она мне говорила.
Мы двигаемся в сторону гостиной, входим в нее, и я вижу полный порядок после наших вчерашних посиделок. Сомневаюсь, что он сам с утра убрался. Должно быть, вызвал уборщицу.
— Полина очень сострадательная, — присаживаюсь на диван.
— Мда… — протянул Мирослав, садясь напротив меня на другой диван. — Как бы ей это потом боком не вышло…
— У нее все будет хорошо. Я уверена.
— Ты и про себя так думала? Что все будет хорошо?..
— … — молча отвожу растроенный взгляд в сторону.
— Извини. Я просто… немного зол.
— Я… вижу.
— Но тебе куда хуже сейчас. Хотя по идее должно было стать легче.
— А мне и стало легче.
Угрызения совести как-то на нет сошли. Теперь только злость. И мне ни черта не жаль наш брак. Жаль мне другое, то, как я из кожи вон лезла объясниться с ним, в то время как он изображал из себя жертву.
Это каким дерьмом надо быть… Он хотел ребенка от меня, а от женщины, которой он уже сделал его — он ему не нужен. Он не столько ребенка хотел, как меня ткнуть в то, что я не могу иметь детей. Ему нравилось гнобить меня, а потом, обижаясь, таскаться к моей подруге.
— Чай готов! — в гостиную входит Полина с чашкой чая. Осторожно ступает по мягкому ковру.
— Спасибо, Поль, — осторожно принимаю чашку в руки. — М-м-м… как пахнет.
— Там малиновое варенье!
— Здорово! Я люблю малиновое варенье! Садись с нами, — хлопаю ладонью рядом, и девочка спешит сесть рядом со мной, примерно сложив ладони себе на колени.
— И как мы будет проводить новогодние праздники? — спрашивает Поля отца. — Ты обещал, что будет весело!
— Значит, будет весело, — кивает Мирослав. — Устина составит нам компанию. На все праздники.
Он уже все решил, меня толком не спросив.
— Да?! Ура! Это здорово! И что мы будем делать?! — Полина загорается, в ее глазах тысяча идей.
— Сегодня ничего. Устине нужно отдохнуть. А завтра… завтра мы что-нибудь придумаем.
— Я не против и сегодня чем-нибудь заняться, — ободряю девочку.
— Да?! Тогда у меня есть идея! — вскакивает с дивана. — Я скоро! Не уходи!
Девочка убегает, взмахивая своими золотистыми волосами. Никто их не заплетает. А из такой шевелюры можно такие красивые прически делать. Думаю, я этим обязательно займусь, если Полина мне позволит.
Пригубила чашку с чаем, глядя на Мирослава. Его пронизывающий, вперемешку с некой грустью взгляд, трудно было разгадать. Он будто сочувствовал мне, но в то же время укорял. Конечно, он все еще был в обиде на меня за утренний побег.
— Хочешь принять душ?
— Нет… Я сегодня уже мылась. Утром.
Сказала это, и взгляд у Мирослава сию секунду потемнел. Он явно что-то подумал, нахмурившись. То, о чем умолчал.
— Когда закончишь пить чай, покажу тебе комнату, где ты будешь спать, — произнес довольно сухо, закинув ногу на ногу. — Там только застелить постель нужно будет.
— Это без проблем, — киваю и отпиваю еще глоток чая.
Александр
— Дура! Идиотка! — ору на эту овцу, замахиваясь на нее. — Зачем ты это сделала?! Зачем?! Я же сказал, что буду помогать тебе! Сказал ведь!
— Мне такого не надо! — кричит Дина. — Я не собиралась все это скрывать от нее! Ты сам… сам это начал.
— Сам, да?
— Ты тогда сам ко мне пришел…
— Это ты предложила мне себя! — указываю на нее пальцем.
— А ты не отказался! — раскинула она руками. — Приходил снова, снова и снова. Не так уж тебе было хорошо с ней, раз ты ко мне бегал. Почему ты отрицаешь это?
Я… я был зон на нее. На Устину. И да, я изменял ей из раза в раз, но при этом всегда хотел к ней возвращаться. Мне просто… просто нужно было чем-то отвлечься. Я собирался это прекратить. Честно, собирался.
— Я ее люблю, понимаешь?
— Любишь?! Ты был со мной! Не изменяют тем, кого любят!
— Бред… Нет ни одного мужика, который не изменил своей жене. Я не исключение.
— Да очнись ты! Она тебя никогда за это не простит! Да ты сам своими глазами видел, что она уже не одна. Она мне рассказала об измене тебе. Это явно был он. Иначе бы он не стал тебе говорить того, что ты услышал. Он угрожал тебе. Ради абы кого так не распинываются.
— Да заткнись ты! Ай, черт… — сажусь обратно на стул и беру полотенце со льдом.
Мне плевать… Я все равно ее достану. Она вернется домой. Как миленькая вернется. На что угодно пойду, но так и будет. И больше я своих ошибок не совершу.
Глава 32. Договорились?
Устина
Мирослав выделил мне комнату в правом крыле дома. Здесь было все необходимое. Постель он велел мне взять в шкафу. Сейчас, перед сном, я заправляла ее. Я все же приняла ванну, чтобы чисто расслабиться. И это помогло. Сейчас меня просто нереально клонило в сон.
Раздается короткий стук в дверь.
— Да?..
Я думала это Полиночка. Мы очень здорово провели с ней сегодняшний день. Она учила меня рисовать, а я плела ей косы. Думала, прибежала пожелать мне спокойной ночи, а это Мирослав.
— Все хорошо? — спросил он меня, входя. — Может, тебе чего-то не хватает? — закрыл за собой дверь и встал неподелеку, скрестив руки на груди.
Он так смотрит на меня, будто боится лишнее сказать. Сдерживает себя. Целый день сегодня такой. Больше не напирает. Наверное, боится, что я снова вздумаю сбежать. Только некуда мне. Да и не хочу я. До рабочей недели еще далеко, а здесь мне очень даже неплохо.
— Все хорошо, — киваю. — Вот… постель заправляю.
— Устала?
— Немного.
— Ты все еще думаешь об этом?..
Как-то совсем не плавно мы перешли к тому, о чем я весь день заставляла себя не думать.
— Конечно думаю. Это были два года моей жизни с человеком, которому я верила. Мне жаль их… эти годы.
В глазах Мирослава некая печаль. Жаль, что он не говорит того, о чем сейчас думает. Я, наверное, не прочь откровенного разговора. Теперь все изменилось. Меня ничего не сдерживает.
— Всего этого не было бы, если бы ты тогда не сбежала…
— …и не убила бы нашего ребенка, — добавила я, опустив заправленную в наволочку подушку на постель. — Да, ты прав…
