- Девочка, эта карта висела над столом еще моего деда, и была подарена лично исследователем Цинь Ньянгом.
Очевидно, имя должно было внушать уважение и трепет, но Элизабет про такого не слышала.
- Если ей действительно так много лет, то эта карта как минимум устарела. При всем уважении, Ваше Величество. - и Элизабет присела в поклоне, запоздало выражая почтение.
Император задумчиво смерил взглядом закутанную в вуаль фигуру.
- А эти карты тоже устарели? - он широким жестом обвёл разложенные в художественном беспорядке на столе рулоны.
Лин дернулся вперед, но Император покачал головой. Девочка его заинтересовала. Он и сам подозревал, что карты, описывавшие его страну, не совсем правдивы, но сил и времени установить правду никак не находилось.
Элизабет подошла поближе и стала перебирать свитки, разворачивая и мельком оглядывая.
- Все державы, приславшие карты в подарок, явно пытались вам польстить. Хинг велик, но не настолько больше Индустана. Про Славию я вообще молчу - она раза в три больше, а здесь похоже, что вы одинаковые. Вот Нижеземье в своём амплуа. Польстили сами себе. Их в таком масштабе на карте вообще видно не должно было быть. О, вот подарок Саксонии. Чем он вас не устроил? - Элизабет сдула пыль с запорошенного свитка.
- Мы там меньше почти всех соседей! - праведно возмутился Император.
- Ну вообще-то так оно и есть. - Принцесса поежилась под гневным взглядом, но продолжила. - Я видела морские навигационные карты, эта ближе всего к ним. Как вы думаете, моряки станут рисковать собой и кораблем, плавая по непроверенным или искажённым картам?
- Ты права. - задумчиво протянул Император, передумав гневаться. Элизабет незаметно с облегчением выдохнула. - У Хинга многочисленное, хорошо вооруженное войско, но флота у нас нет. Рыбаки далеко от берега не отплывают, так что в картах мира мы полагаемся на иностранцев и своё воображение. Хорошо, когда можно реально оценить противника. Мы раньше Индустан недооценивали, и поплатились. Чуть не потеряли часть территории в прошлом веке.
Элизабет помнила эту историю из рассказов дяди Минг. Хинг пошёл на Индустан войной, рассчитывая быстро и бескровно урвать кусок побольше. Противник оказался непрост, коварен и хитер. В ловушках и джунглях погибло тогда больше солдат, чем в прямых столкновениях. С трудом заключенный хрупкий мир не примирил две державы, а всего лишь замял конфликт, превратив пламя в тлеющие угли.
Хингцев с тех пор не принимали в Индустанских поселениях, а уже проживающих на территории держали под пристальным наблюдением. От послов и торговцев ведь никуда не денешься.
Тогда, сто лет назад, карты тоже не отличались точностью. Не только у хингийцев. Но прогресс с тех пор шагнул далеко вперёд. Появились формулы, позволявшие рассчитать точное расстояние, масштабы, измерить высоту и протяженность гор. Придумали новые инструменты для отрисовки карт. Только в Хинге про них, похоже, не слышали. И продолжали представлять мир по отжившим своё древним зарисовкам, да по подхалимским подаркам союзных и не очень держав.
Глава 11
Император одобрил рвение кондзийки. Лин ожидал бурю негодования, но отец на удивление благосклонно отнёсся к выскочке, и даже перевёл на другую должность. Зачем такому уму пропадать за вышивками, пояснил тот.
Теперь Элизабет стала Смотрительницей Императорской Библиотеки и по совместительству Старшим Картографом Империи. Неважно, что младших, да и вообще картографов во всей Империи не было.
С новой должностью в комплекте шла смена быта.
Пришлось переселиться в каморку на четвертом этаже, на самой вершине библиотечной башни.
Зато она была раза в два больше, чем ее предыдущее обиталище, и обладала всеми современными удобствами, включая электрическую лампу в стене. И туалет. В личном пользовании Элизабет. Мечта!
Еще ей теперь, как ответственному лицу, полагалась персональная прислуга. Энергичная, подвижная девочка Муна прибежала в первый же день назначения, через час после официального объявления. Долго тараторила, сверкая яркими глазками цвета молочного шоколада, как ей приятно прислуживать такой умелой и умной даме. Элизабет слушала вполуха, внутренне наслаждаясь. Привычный подхалимаж слуг после долгого перерыва был просто музыкой для ушей.
Кофейная кожа девочки указывала на ее неместное происхождение. Тянуть из неё информацию не пришлось. Она сама рассказала, что попала во дворец случайно, и считает, что ей крупно в этом повезло. Муна была из тех самых детей бедуинских поселений на дальнем юге, которые часто попадались под руку работорговцам и просто нечестным купцам. На ее счастье, она была тогда слишком мала, чтобы прельстить кого-то из матросов как женщина, так что после выматывающего путешествия в трюме корабля всего лишь попала на невольничий рынок. Оттуда ее перевезли сначала в дом одного вельможи на севере Хинга, а потом, через несколько лет, когда вельможа попал в немилость к Императору и его имущество конфисковали, вместе с мехами и золотом переехала во дворец. Прислужницы на тяжелую и непрестижную работу в Запретном Дворце требовались всегда, а Муне это было только в радость. После кочевого детства и рабской юности трехразовая кормежка в общей столовой для слуг и тёплая постель были для бедняжки как райская жизнь.
Девочка оказалась не только болтливой, но и сообразительной и расторопной. Быстро подготовила новые покои к переезду, организовала стражников для перетаскивания тяжелых вещей - благо, их было немного, всего два сундука с тканями и швейными принадлежностями и еще один с собственными вещами Элизабет. Для Муны это тоже было своего рода повышение по уровню - от низшего ранга поломойки до личной служанки какой-никакой, а госпожи.
Как много, оказывается, можно накопить барахла за каких-то пару месяцев, подумалось принцессе. Она потеряла все свои пожитки дважды - первый раз будучи похищенной, второй - упав в море. Дважды обросла вещами заново. В этот раз в каком-то диком количестве.
Стиль одежды обязывал. Приличная дама во дворце обязывалась надевать каждый день как минимум двухслойную одежду - нижняя рубашка и платье. К этому добавлялись накидки и шубы на холодное время года, разнообразная обувь, ну и лично для Элизабет - богатый выбор вуалей на все случаи жизни. Ее походный костюм для побегов из дворца притаился в двойном дне одного из сундуков, которые она привезла с Кондзю. Знакомый плотник сделал по просьбе Чи. Мало ли что понадобится спрятать, а в том, что в Запретном Дворце регулярно проверяли вещи обитателей на предмет неположенного и подозрительного, Элизабет не сомневалась.
В первую же неделю ее пребывания на посту, к ней пожаловал неожиданный гость. Первый принц редко навещал библиотеку, но в этот раз решил сделать исключение.
На третьем этаже расположился читальный зал, в который Элизабет приказала поставить столик с чашками и всеми приборами для чайной церемонии, и ежедневно обновлять запас сдобы под плотным бумажным колпаком. Нехитрый маркетинговый ход плюс ее собственная таинственная персона обеспечили небывалый приток посетителей в книжные залы. Министры и школяры из Императорской Академии наперебой резко возжелали расширить кругозор.
Но наследный принц Хон выделялся из общей массы.
Он пришёл поздно вечером, когда залы были снова привычно пустынны, и потребовал чаю.
Элизабет не собиралась наживать лишних врагов, поэтому молча повиновалась, про себя гадая, что понадобилось от неё старшему из братьев.
Что он пришёл не книжку почитать, она была уверена.
Выставив на стол чашечку тончайшего фарфора с ручной росписью, девушка налила в неё свежезаваренный чай с апельсиновой стружкой. Тоненькой струйкой, чтобы лучше раскрылся аромат. Придвинула гостю тарелочку с выпечкой и терпеливо стала ждать развязки.
Хон посмаковал чай, и предложил ей присоединиться.
Элизабет за полгода, проведённых под вуалью, научилась виртуозно вписывать ее в повседневность - даже есть и пить, не снимая. Потому что кормили всех мастериц в общем зале, а инкогнито раскрывать она не собиралась.
