первый рабочий день. Первый раз, когда она так же пришла к нему с распечатанным договором.
С договором, который он заключил на нее...
— Кстати, ты прочитала тот контракт? — как бы невзначай поинтересовался мужчина, принимая бумаги с ее рук.
— А должна была? — она приподняла надломленную, темную, практически черную бровь. Пушистую. Практически нетронутую. Но сейчас ему было не до внешности девушки.
— Хотя да, ты права. Ты и так согласна со всем, что я от тебя требую.
— С чего вы взяли, что я согласна? — раньше, когда Лера задавала подобный вопрос, Егор замечал в ее кристально-чистых глазах толику страха, которую старалась всеми способами скрыть. Но сейчас его не наблюдалось. Только ирония. Только насмешка. Неужели осмелела? Возможно. Однако Мороз прекрасно понимал, что все это лишь фальшь. Игра на публику. А ее истинное обличие он видел не раз.
— Оттого, что миленько по команде раздвигаешь свои ножки и даешь себя лапать.
— Мне кажется, вы ошиблись, Егор Романович, — томно пропела девушка, не отрывая от него взгляд. А раньше не желала даже пересекаться с темно-серыми глазами мужчины. — Однажды вы сами домогались меня силой. Еще скажите спасибо, что я полицию не вызвала.
— А что они сделают? Накажут меня?
— Нет. Они только припугнут. Я сама накажу, — уверенность в голосе Леры поражала и в то же время смешила. Его смешила.
— Ты же понимаешь, что никогда не сбежишь от меня, — Мороз повторял эту фразу перед девушкой бесконечное множество раз, но все равно она не желала верить ей и принимать всерьез.
— Ты сам меня отпустишь, если захочешь.
— Ну уж нет. В договоре четко прописаны твои условия. Советую почитать.
— Я его не подписывала!
— Ты — нет, а твоя мамаша — да, — он увидел, как лицо Леры в мгновение ока изменилось, стало таким же отрешенным, как и в прошлый раз, когда он рассказал о ее продаже. Наивная девчонка. Думала, что ускользнет от него. Ну уж нет. — Можешь не говорить, какое я ничтожество и попортил тебе жизнь.
— Не скажу, — ее голос, хоть и слегка подорванный, но звучал сладко, с привкусом легкой горечи. Не умела она притворяться, а таких птичек Егор насквозь видел. Почти видел. До этого момента. До того, как одним резким движением, видимо, осмелев, Лера нагнулась над ним, сокращая расстояние между ними, и, облокотившись по обе стороны от его статной фигуры, тихо прошептала в его губы так, чтобы смысл ее слов наконец-то дошел: — Вы сами в этом убедитесь, — ее ванильное дыхание опустилось на лицо Егора, а мелодичный голос с нотками полной уверенности, едва различимый из-за тихого произношения, звучал в его голове еще долго.
Она ушла. Вновь вышла раньше времени, не дав ему и шанса ответить. Не дала возможность поставить ее на место и показать, что она тут никто. И зовут ее никак. Но это не так. Егор прекрасно помнил имя девушки, оказавшейся в один миг не только в его штанах, но и в его голове. Мысленно. Почему? Потому что в реальности она вряд ли приблизится к его паху добровольно. Не в ближайшее время. Хотя ему почему-то казалось, что скоро этот час наступит, особенно после ее недавней выходки. И не одной. Наглая. Какая же она наглая. Почему Егор не замечал этого раньше? Почему упустил из виду тот момент, когда ее страх в глазах изменился на какое-то странное предвкушение? Неужели мстит? Но за что? Он пока что ничего с ней не сделал, если не считать присвоения. Но разве это преступление? Нет. Не в его глазах. Тем более Мороз был абсолютно уверен, что вскоре девушка изменит свое мнение.
Егор недолго размышлял над поступками девушки, вплоть до того момента, как увидел принесенные Лерой бумаги. А точнее, какие-то старые распечатки, не соответствующие его требованию. От злости мужчина смял эти бумаги и громко стукнул кулаком по столешнице, наплевав на стоящий рядом остывший чай, на рабочие принадлежности. На все. Эта девчонка трепала ему нервы, и в какой-то момент показалось, что делала это нарочно. Да, она и раньше позволяла себе иронию, однако Мороз чаще всего закрывал на это глаза. А сейчас... ощущал, что она медленно переходила границу, что сметала все на своем пути. Так же медленно и осторожно. И что с этим делать, не знал.
И сейчас он злился. До сих пор. Даже когда он отправил девчонку домой, а сам приехал позже, не желая видеть ее хитрожопую мордашку подле себя. Даже спустя сутки. Она будто нарочно пыталась вывести его на эмоции, не представляя, что из этого выйдет. Не думая о последствиях. А он держался. Как дурак. Из последних сил, дабы не перейти черту самому, дабы не сломать ее окончательно. А разве не этого он добивался? Не совсем. Он хотел приручить ее и подстроить под себя, а не делать из нее бесчувственную куклу. Таких полно за забором. Любая сама прибежит к нему и будет на коленях умолять взять к себе. Так какого черта он мучился с ней? С этой девчонкой с бездонными голубыми глазами и длинными, темными, как смоль, волосами? Зачем рассматривал тонкие коленки ее ног, зачем пожирал взглядом худощавую фигурку? Потому что хотел. До боли в яйцах хотел именно ее. Но терпел.
— Ты чего мне девчонок пугаешь? — без стука ворвалась Марфа, повышая голос на своего воспитанника. Да, она имела на это право, но сейчас Егору хотелось пульнуть чем-нибудь в дверь, лишь бы так закрылась и убрала с глаз одну из самых родных на свете женщин. Чтобы не видела его таким уязвимым и злым.
— Пусть нормально работу выполняют, а то уволю на хрен, — рявкнул в ответ мужчина.
— Ох, какой грозный! Опять на работе завал?
— Да. Еще и эта девчонка мне все мозги вынесла, — от злости Егор готов закурить, но из уважения к Марфе не поджигал сигарету. Хотя, вспоминая ту девчонку и ее наглый взгляд, он неосознанно поднес сигарету к губам и прикурил ее, выпуская сладковато-горький дым в сторону.
