— Можно, — стук в дверь.
— Нет, я переодеваюсь, — хочу соскочить с кровати, запутываюсь в покрывале и падаю на землю. — О, блина! — произношу одними губами, надеясь, что он не услышал моего приземления.
— Я заказал пиццу, через двадцать минут обещали доставить.
— Хорошо, я успею, — если встану.
Поднимаюсь, потирая поясницу. Быстро, насколько это возможно, переодеваюсь в вязаное платье, носки-гольфы выше колен, кстати, они в подарок к платью шли. Распускаю волосы и тихонько направляюсь на первый этаж.
С лестницы замечаю накрытый импровизированный стол рядом с камином, расставленные свечи, и мужчину, который нервно ходит из угла в угол.
— Надеюсь, я успела? Не люблю холодную пиццу, — мужчина оборачивается на голос и быстро выключает свет, погрузив комнату в полумрак. Крошечные огоньки свечей, сверкание гирлянд и языки искусственного огня — это все, что позволяет видеть нежный взгляд мужчины и радостную улыбку. РомантИк…
— Да, присаживайся, — помогает мне опуститься на пушистый ковер. Сам садится напротив, не сводя с меня взгляда.
— Так, мы будем кушать? — скептически выгибаю брови. Возможно, он этого и не видит, но вопрос, надеюсь, слышит.
— Да, — кивает.
Умело справляется с картонной коробкой, открывает вино.
— Конечно, для пиццы лучше пиво, но я не был уверен, что ты его пьёшь, — осторожно дает мне полунаполненный бокал белого вина.
— Спасибо, и ты прав — я не пью пиво, — закусываю нижнюю губу. Подхватываю кусочек пиццы, запиваю терпким вином. Тепло растекается по телу мгновенно, улыбка появляется на лице из-за этой ситуации.
— Что смешного? — интересуется, отпивая со своего бокала.
— Ничего, просто, — опускаю глаза, — удивительно все это, — грустно улыбаюсь. — Вчера мы были готовы друг друга убить, а сегодня… свечи, романтика, — показываю на все атрибуты, что он приготовил.
— Соглашусь, слабо, как для первого свидания, но в одиннадцать вечера уже все рестораны закрыты. Будем считать, что это знакомство — зеленые глаза кажутся темными.
— Слишком круто, — фыркаю. Допиваю содержимое бокала, и мне он сразу обновляет.
— Расскажи что-нибудь о себе.
— Что именно?
— Все, меня интересует — все! — пододвигается поближе. Его тёплый взгляд заставляет опустить глаза и почувствовать, как кровь подходит к лицу. Пристально рассматривает. Придвигает меня к себе, заставив опереться плечами на его плечо.
— У меня довольно скучная жизнь. Была…
— Давай с самого начала, — делает глоток.
Опираюсь в его крепкую грудь, потупив взгляд в камин. Чувствую теплое дыхание на затылке и оно меня успокаивает. Вынуждает вспомнить давно забытое прошлое и расслабиться.
Ян охватывает меня за талию, кладет подбородок на плечо.
— Ну, моё имя ты знаешь, — хихикаю, — мне двадцать пять. Мои родители погибли в авиакатастрофе, когда мне было четыре года. Тогда я попала в приют. С детства спасала животных и стать ветеринаром — было моей мечтой.
Грустно улыбаюсь.
Ян прячет меня в нежных объятиях.
— Дальше, — ощущение, будто я в сказке. — Это все?
— Конечно, нет, — возмущаюсь. — Поступила в университет, где познакомилась с Верой, своей лучшей подругой, можно сказать сестрой. Встретила Вадима, — перед глазами предстает картина «на диване» вырывая из горла всхлип.
Именно сейчас стало мучительно больно. Хочется быть слабой и плакаться в крепкое мужское плечо-опору.
— Мы жили под одной крышей почти пять лет, — умолкаю. Мне стыдно признаться, что меня водили за нос.
— Дай угадаю, — шепчет, — он предал тебя перед отъездом сюда.
Поворачиваю голову назад, встречаюсь с зелеными глазами и шокированно выпаливаю:
— Как ты узнал?
— Увидел это в твоих глазах. В них пылает боль и горечь. Жаль, что я настолько погрузился в свои проблемы, что не понял этого сразу.
— На самом деле, это было толчком приехать сюда.
— А я здесь по милости друга. Мы тоже с универа дружим. В тот день все пошло кувырком.
Отстраняюсь, хочу видеть его лицо.
Делаю еще глоток вина.
Ян опускает голову и, не смотря на меня, несколько раз хмыкает.
— Сколько себя помню, у меня не клеилось с женщинами. Я не подарок и признаю это, но, — наши взгляды встречаются. — Не люблю, когда меня используют, как мешок с деньгами. Я хочу настоящих чувств, как у моих родителей. Они уже сорок лет бок о бок…. Пол года назад я познакомился с девушкой, и решил попробовать серьезные отношения, но месяц назад узнал, что она такая же, как и все предыдущие, — охотница за кошельком. Я не миллионер, но мои родители имеют собственный бизнес по изготовлению мебели и пока они могут им управлять, я занимаюсь любимым делом.
— То есть, она хотела выскочить за тебя замуж, чтобы жить в достатке?
— Да, к сожалению, никаких чувств ко мне не испытывала.
— Почему ты так уверен?
— Потому, что попросила то, что я не могу ей дать. И только тогда я понял её план.
— Не очень понимаю, — действительно удивительно.
— Я скрыл от нее одну вещь, — лицо становится серьезное в глазах тонны грусти. — Ксения, я хочу быть с тобой полностью откровенным, потому, скажу сразу, — одним махом выпивает из своего бокала вино. — Я не могу иметь детей.
20. Ксения
— Она хотела детей? — никак не могу сложить два плюс два.
Притягивает назад к себе, обнимает за плечи, сковывая в капкан.
— Она хотела ребенка, чтобы привязать меня, и когда я рассказал правду — мы разозлилась. Призналась, что не любит и со мной только из-за денег.
— Блина, — это надо быть такой стервой!
Тишина воцарилась в гостиной. Мы оба перевариваем информацию и только его стальные объятия и стук сердца, который я чувствую спиной, выдают нервозное состояние мужчины.
Накрываю ладонью его руки, мирно лежащие на моем животе. Поддерживаю молча, чувствую, что именно это ему сейчас нужно.
— Ты разочарована? — в голосе нотки боли и надежды.
— Нет, а должна? — действительно, ведь сейчас все можно вылечить.
— В двадцать я заболел паротитом и это повлияло…
— Я поняла, не продолжай, — не желаю заставлять его волноваться и думать об этом, — и скажу, что надежда есть всегда, нужно только верить.
— Не в моем случае, — поднимается на ноги, оставляя меня саму. Через несколько минут возвращается с пледом, накрывает мои ноги.
— Нельзя болеть, мы на работе, — смеется.
Всю ночь мы разговаривали. Ян открыл себя с совершенно другой стороны, удивлял и покорял, казалось, что и не было нашей войны и ненависти, а вообще, была ли?
Потом началась новая неделя…
Каждый раз мне казалось, что в Яна вселилась какая-то другая душа и когда неделя закончится, она снова превратится в пакостника.
Кардинальные изменения просто поражали и всякий раз, когда он делал следую приятность, я выпадала из реальности. Вот, например, вчера после работы я вышла из поликлиники, а он стоит с букетом роз под дверью. А еще нравится, что он на меня не давит в интимном плане.
— Привет! — в приоткрытой двери показывается подкачанное тело Яна.
— Привет, — опускаю глаза на бумаги. Сегодня был тяжелый день: две операции и, к сожалению, одну собаку мы не смогли спасти.
— Как ты?
— Нормально, почему спрашиваешь? — я действительно плохо себя чувствую. Не могу справиться собой. Все понимаю, но…
— Дорогая, это не твоя вина. Хозяева поздно привезли собаку. Мы ничего не могли сделать.
— Знаю, — бросаю ручку на стол, поднимаю голову. — Просто… просто… я всегда так, — может и не всегда, но сегодня слезы рвутся на свободу.
Ян обходит стол, нежно ловит мою руку, заставляя подняться с кресла, и притягивает в свои объятия.
— Все будет хорошо, — прячу нос в воротник, дышу уже таким родным ароматом.
— Конечно, — просто… я не могу разобраться в себе. В течение нескольких дней у меня странное чувство. Кажется, что все хорошо, и в то же время что-то не так.
