по бедру и пробралась под мою футболку, оставляя пылающий след за собой. А потом я вздрогнула, потому что рука обхватила мою грудь.
- Если тебе неприятно, врежь мне…
Я посмотрела на Тимура, и мне до боли захотелось поцеловать его. Взяла его лицо в ладошки и прикоснулась к раненой брови губами.
- Нет, милый, тебе и так досталось сегодня… я лучше поцелую.
Мы целовались, не замечая, что полил дождь, что стемнело и в окнах дома напротив загорелся свет, что ветер стал крепче и сильнее рвал листья на березах. Мы накрылись пледом и нам было хорошо в нашем уютном мирке. Тим целовал мое лицо, шею… его горячий шёпот будоражил душу, вызывая спазмы в животе, срывая стоны с моих губ.
- Евушка… моя… не передумала?
- Даже не надейся! – засмеялась я. – Я не упущу свой единственный шанс.
- Не говори так, не единственный шанс.
- Не уверена, что… идем? – в ответ тишина. Нахмуренные брови, сжатые губы. Что не так? Я встала с его колен, потянула за руку. – Идем! Давай, вставай!
- Нет! Иди, ложись спать, – Тимоша ласковый и игривый исчез, вместо него появился злой и грубый человек, даже не Тимур. Мое сердце вздрогнуло и забилось в три раза быстрей. Я не понимала такую перемену в его настроении. – Ну чего смотришь? Ничего не будет. Я не собираюсь участвовать в твоем эксперименте.
- Почему? Что такого? Я не понимаю…
- Я думал, что нравлюсь тебе, думал, что у нас будут отношения… А тебе нужен один раз, просто ради любопытства? Этого не будет. Я знаю, о чем ты думаешь. – Тимур смотрел на меня, будто я провинилась в чем-то. И больше не улыбался. – Ты думаешь – «проведу одну ночь с ним, а то кто еще позарится на меня, калеку. А завтра пойду своей дорогой, а он своей». Да Ева?
- Если и так, тебе какое дело? Я тебе давно сказала, что нам не по пути! – теперь уже и я разозлилась.
Посрывала свою одежду с веревки, размышляя, как бы мне добраться до своего бывшего дома. С утра пойду к Сироткину, поговорю насчет коня. Если не отдаст по-хорошему, украду. И уеду так далеко, чтоб меня никто и никогда больше не нашел. У Тимура мне оставаться перехотелось.
Я вернулась в комнату, подобрала с кресла свою сумку, сложила в нее свои нехитрые пожитки. Потом прошла в ванную и переоделась. Я была настроена так решительно, что сама себя испугалась. Снова прошла в гостиную, Тимур все еще стоял на балконе, ждал, пока я покорно улягусь спать. Но я взяла под мышку фотоальбом, повесила за спину сумочку с вещами и вышла из квартиры, стараясь как можно тише закрыть дверь.
Когда за моей спиной закрылась дверь подъезда, стало немного страшно, но я торопливо покинула двор и спряталась за соседним домом. Ясно, что Тим будет искать меня, но вряд ли найдет. Все, то что было в детстве, пусть там и останется. У меня впереди своя одинокая жизнь, и я не собираюсь спорить с судьбой!
- Ева! Евааа! Ева, отзовись! Вернись, не делай глупостей! – встревоженный голос эхом разносился среди домов.
Внезапно Тимур пробежал совсем близко, я вжалась в стену дома и закрыла глаза, молясь, чтобы парень не заметил меня. Он направился к освещенной улице, надеясь, что я брожу где-то там. Не знаю, сколько я так простояла, скрываясь в тени кустов. Я слышала, как вернулся во двор Тим, все еще зовя меня, как завелась машина у его подъезда. Он долго не трогался с места, прикидывая, куда я могла податься. Потом блеснул луч света, и машина выехала со двора.
Дождь давно закончился, но, похоже, скоро снова начнется, от сырости стало прохладно. Я поняла, что скоро замерзну в своей тоненькой и влажной водолазке. Решилась вылезти из кустов, держась мало освещённых мест, двинулась в путь. Куда шла, сама не знаю, лишь бы подальше отсюда, от Тимура, от внезапно свалившейся на меня любви, от соблазна согласиться жить жизнью обычной девушки…
Вот приехал и разрушил мою стену из запретов, так долго и скрупулезно выстраиваемую мной. Теперь я без Тимура не мыслю жизни, если его не будет в моей жизни, то и жить незачем – подумалось мне неожиданно, и жгучая тоска скрутила мою душу. Я поймала себя на мысли, что мне жутко хочется все бросить и уехать с ним, пусть вылечит меня… только я не могу предать своего друга, Султана. Он ждет меня, переживает, почему я не прихожу к нему.
Потихоньку обошла вокруг дом, за которым пряталась, потом дом Тимура. Позади его дома был пустырь, поросший бурьяном почти с меня высотой, еле пробралась внутрь, потом в свете луны заметила тропинку и пошла по ней, боясь до ужаса встретить хоть что-то живое. Но вокруг никого, все попрятались от дождя в теплые уютные местечки. Благополучно добралась до небольшого пятачка, видно подростки облюбовали это местечко, тут было и место для костра, обложенное кирпичом, и ящики, чтоб сидеть.
В стороне валялись какие-то банки, от пива или энергетиков. Бомжи бы не оставили их, сдали. Я посидела на ящике, оглядываясь вокруг, насколько это возможно в неясном свете убывающей луны, временами убегающую в рваные серые тучи. Стало зябко, жалко, что нет ничего для костра, можно было бы немного согреться. Стала разглядывать стоящий рядом дом. Сколько же времени сейчас? У меня не было ни часов, ни мобильника, чтоб посмотреть, который час. Наверное, уже за полночь, многие окна гасли, люди ложились спать. Я позавидовала им, ведь мне предстояла самая длинная и холодная ночь в моей жизни.
Я долго сидела, съежившись от холода, прошел час или два. В доме Тимура погасли почти все огни, светилось несколько. Один на втором этаже, в его гостиной. Тим так спешил, что не погасил свет… до сих пор ищет меня где-то… милый, мой любимый…
На глаза навернулись слезы, в памяти встало смешливое кареглазое лицо, вихрастая шевелюра… Тим часто ворошил свои волосы, и они начинали торчать в разные стороны, но ему удивительно шло, делая его лицо совсем юным. С моих колен съехал альбом, я подняла его и вдруг вспомнила, что днем, когда ходила в магазин, мне на сдачу дали две коробки спичек.
Я лихорадочно стала рыться
