Заметив, что я морщусь, Вика спрашивает:
– Что, в чем дело?! Неужели ты считаешь, что я должна туда вернуться?!
– Не должна, конечно, – киваю я и решаю пока не беспокоить ее своими тревожными мыслями. Сначала я сам поговорю с Дионисом, а дальше – как пойдет.
– Ну вот и все, – строго говорит Вика. – Я бы и тебе посоветовала больше туда не ходить... Это ужасное место.
– Без меня некому будет вступиться там за девчонок, – вздыхаю я, хотя это, конечно, далеко не единственная причина.
– Эти девчонки сами ноги раздвигают! – возмущается девушка.
– Не все, – замечаю я и качаю головой. – Только некоторые, и ты это уже прекрасно знаешь. Большинство хотели бы просто работать, получать свои деньги и быть в безопасности от начала и до конца смены.
– Боюсь, в этом заведении безопасность – пустой звук, – фыркает Вика, и хотя мне немного обидно слышать ее слова, ведь я – начальник охраны в этом стриптиз-клубе и долгое время исправно выполнял свои обязанности, она права: Дионис окончательно охуел и теперь вряд ли остановится.
Из этого места нужно валить. Но сначала мне и вправду нужно побеседовать с владельцем клуба, чтобы постараться обезопасить Вику, а еще рассказать о случившемся большей части танцовщиц и официанток: они долгое время доверяют мне, и многие захотят уйти за мной следом, узнав о случившемся прошлой ночью. Забирать девушку на выезд против ее воли – это за гранью. Такого раньше не было. Но если что-то случилось один раз – непременно и случится и второй. Так что – да, определенно надо бежать.
Вика засыпает довольно быстро, совершенно уверенная, что она не вернется больше в клуб, а значит, – она в полной безопасности, а я кручусь на постели как чертов электровеник еще минут двадцать, а когда наконец отключаюсь – сплю тревожно, перемежая периоды полного забытья какими-то лютыми кошмарами.
Будильник звонит в три часа дня. Услышав его, моя теплая сонная малышка сердито, но очень забавно морщится, вытаскивает из-под головы подушку и плотно накрывает ею уши, чтобы не слышать мелодию, а я решаю, что мы можем поспать еще немного, и перевожу время на час.
Вика моментально отрубается снова, но я опять не могу уснуть и за полчаса до второго будильника осторожно выбираюсь из постели, шлепаю босиком по теплому полу и, прикрыв за собой дверь спальни, чтобы не разбудить девушку, отправляюсь на кухню в надежде сделать нам завтрак. Это довольно честно: вчера готовила она, а сегодня – моя очередь.
Я чувствую себя немного неловко, когда без спроса открываю холодильник в чужой квартире, но я уже дважды трахал хозяйку этой квартиры – надеюсь, проснувшись, она не обидится, если я сварю нам яйца всмятку, сделаю салат из помидоров, огурцов и редиски со сметаной, достану и порежу зерновой хлеб, разморожу два йогурта и даже найду вкуснейшее шоколадное печенье. Последним штрихом становится чай: я завариваю малиновый, как вчера, потому что точно помню, что этот вкус ей нравится.
Закончив, я подхожу к окну, чтобы посмотреть, как во дворе играют дети, а потом слышу за спиной сонный голос:
– Привет.
Тут же с улыбкой оборачиваюсь:
– Привет, малышка. Ты выспалась?
– Да, кажется... – Вика рассеянно трет лоб, а я подхожу к ней вплотную и ласково чмокаю в нос:
– Отлично, тогда умывайся, чисти зубы и приходи завтракать.
– Ты не обязан был... – начинает она, а я мягко перебиваю:
– Да, но мне хотелось.
– Ла-а-адно... – протягивает малышка и, улыбнувшись, отправляется в ванную комнату, пока я заканчиваю приготовления.
После завтрака – хотя, судя по времени, это уже был поздний обед или даже ранний ужин, – мы возвращаемся в постель, чтобы посмотреть какой-то новый фильм. Сначала Вика пытается вернуться к утреннему разговору про клуб, но я прошу ее отложить это: я слишком устал и просто хочу отдохнуть, отвлечься. Она соглашается – а через пять минут уже полностью погружается в происходящее на экране. Меня это радует, жаль только, я не могу точно так же, ведь чем ближе вечер и рабочая смена, тем хреновей мне становится.
В девять часов вечера Вика неохотно провожает меня в клуб:
– Надеюсь, ты ненадолго, – говорит она.
– Я тоже надеюсь, – киваю.
Малышка целует меня на прощание в губы, а потом я спускаюсь вниз по лестнице, сажусь в автомобиль и поворачиваю ключ зажигания.
Разумеется, в клубе меня практически на пороге встречает Дионис, злой, как собака. Я закатываю глаза: ну вот, начинается.
– Какого хрена, Левцов?! – орет владелец клуба так громко, что слышат все приехавшие девушки, и так яростно, что у него слюни изо рта во все стороны летят. Отвратительное зрелище, честно говоря...
Уворачиваясь от слюней своего работодателя, я грозно предупреждаю:
– Говорите со мной в нормальном тоне, Дионис, потому что я могу задать точно такой же встречный вопрос: какого хрена?! Какого хрена вчера произошло и почему я узнал об этом не от вас, а от своих парней?!
– Марш в мой кабинет! – рыкает Дионис, и как бы мне ни хотелось расхуярить ему ебло прямо сейчас, я послушно направляюсь туда, где мы сможем поговорить. По крайней мере, сначала мы именно поговорим. А дальше, может быть, я все-таки набью ему рожу.
30 глава
Кабинет у Диониса – воистину логово сутенера: прозрачное пластиковое кресло на колесиках и с плюшевой подушкой из розового ворса, такие же подушки – на леопардовом кожаном диване в углу комнаты, старинный торшер с приглушенным красным светом, огромное зеркало во всю стену, заляпанное чьими-то пальцами – не исключено, что женскими, оставленными здесь во время неистовой долбежки, – массивный стол с зеленой мраморной столешницей, с которой хозяин наверняка не раз снюхивал кокаин, покрытые пылью статуэтки обнаженных азиатских божков, какие-то разноцветные бирюльки, пепельница с раскрошенными в ней длинными женскими сигаретами, сваленные в кучу бумаги, насквозь пропахшие табаком и виски...
Дионис и сейчас, пропустив меня вперед и захлопнув за нами дверь своего кабинета, первым делом хватается дрожащими пальцами за новую сигарету и недопитый с прошлого раза стакан виски. Алкоголь плещется в стекле янтарными переливами и ударяет мне в нос отчетливым ароматом спирта. Я морщусь и отступаю на пару шагов, но Дионис не позволяет сократить дистанцию, снова подходя вплотную и рыча мне прямо в лицо:
– Так какого хрена, Левцов?! Как ты посмел вмешиваться в мои дела?! Ты ведь прекрасно знаешь, кто такой Валентин Валентинович Турин, какое влияние он имеет в городе, как важно иметь с ним хорошие отношения! Ты что, захотел лишить меня работы – а вместе со мной и себя, и всех девочек?!
– Мне такая работа не нужна, – говорю я мрачно. – И я не знаю, что за дела у вас с Туриным, но вы нарушили правила, которые сами же и установили в этом клубе, вы подвергли опасности жизнь и здоровье своей сотрудницы. Я не мог допустить, чтобы девушка действительно пострадала, поэтому забрал ее из этого логова – и не задумываясь сделал бы это снова.
– О чем ты вообще болтаешь, идиот?! – возмущается Турин. – Ничего бы с девчонкой не случилось! Турин всегда возвращает их в целости!
– То есть, статьи уголовного кодекса о сексуальном и физическом насилии для вас ничего не значат?! – усмехаюсь я. – Она не хотела ехать.
– Она была пьяна – вот и упиралась, просто из вредности, – фыркает Дионис совершенно равнодушно, и во мне закипает ярость, ведь все было совершенно иначе... Неожиданно для самого себя я теряю контроль, резко хватаю мужчину за воротник и рявкаю:
– Она не хотела туда ехать! Она не хотела трахаться с этим ублюдком! Когда я нашел ее – он бил ее ремнем по спине! Она была обнажена, заплакана, напугана, в истерике! Какого хрена вы послали ее туда?! В клубе же всегда есть девицы, которые сами готовы поехать, которые мечтают о том, чтобы оказаться в постели с этим извращенцем! Так почему именно Барби?! – я со всей силы встряхиваю его и затем быстро отпускаю, понимая, что перегнул палку. Мой оппонент наконец отходит на пару шагов, почему-то игнорируя мой выплеск агрессии и все так же равнодушно пожимая плечами:
