мужа. Как бы ни хотелось, но мы связаны с ним.
- Вспомни все, что ты говорил про его отца. И подумай - нужен ли ребенку такой папа?
Казаев стискивает зубы, молчит. Потому что как и я он помнит всю грязь, что бросал столь опрометчиво.
- Я - его отец. И тебе этого не изменить.
- Ты так в этом уверен? - цежу в ответ. - Снова начнешь угрожать?
- И за это я тоже прошу прощения, - тихо говорит муж. - Ты права. Я много чего наговорил. Но все это не отменяет того, что это и мой ребенок тоже. Я не отступлюсь, Ася. Тебе лучше принять это и перестать со мной бороться.
- Ничего не меняется, да? - горько усмехаюсь. - Ты по-прежнему пользуешься своей властью. Очень по-мужски.
- Чего ты хочешь? Скажи мне. Чего ты хочешь?
- Свободы. Я хочу свободы, Амиран. От тебя.
- 22 Амиран -
Свободы…
Это слово отравляет. Она хочет уйти - я не сомневаюсь, что контекст у Аси именно такой. Но я не согласен! Ни хера я не согласен отпустить ее.
- Ты моя жена, - хриплю, держа эмоции из последних сил. Нельзя срываться. Не на ней. Повторяю себе, что она только недавно родила, морально неустойчива. Ей просто нужно время, чтобы понять. - Мы семья, Ася.
Она морщится, выставляет перед собой ладонь, когда делаю к ней шаг, чтобы донести эту мысль.
Как же она изменилась. Той юной девушке было бы достаточно моих слов, она бы покорно вернулась домой и стала самой лучшей женой. Но новой Асе этого мало.
Она теперь другая. Самостоятельная, в чем-то дерзкая. И я больше не ее идеал мужчины. Сейчас это чувствуется особенно остро - во взгляде, в словах наполненных горечью и разочарованием.
Я подвёл мою жену. Облажался по полной, хотя поклялся защищать и оберегать.
- Мы не семья. И никогда ей не были, Амиран. Не надо фальши.
Я чувствую, она не просто злится, она почти на пределе. А это не хорошо для неё.
- Я наделал много ошибок, признаю. Но и ты могла бы просто поговорить со мной, а не скрываться в неизвестном направлении.
- Поговорить? О чем? Чтобы ты мне в лицо повторил, что развод дело решенное, что ты не хочешь детей так же ,как сказал это Марине? Да, Амиран, я была в твоем офисе. Как дура приехала, чтобы рассказать тебе, что беременна. Но вместо этого узнала, что ты все ещё с этой Мариной!
Что? Она была? Но какого хера мне никто не сообщил об этом?
- Если ты была там, то должна знать, что я ее выгнал.
- После того как она удовлетворила, может быть, - цинично выдаёт жена.
Пазл в голове начинает складываться. Сейчас я уже не помню дословно, о чем говорил с этой сукой. Но точно знаю - я не давал поводов считать, что с ней…
- Ты слышала только часть разговора. И неправильно все поняла.
Судя по выражению лица Ася мне не верит. Она вообще вся, словно натянутая струна.
- Мне этого хватило, - огрызается в ответ. - Не надо делать из меня дуру. Ты так упорно отказывался от моей заботы, моего внимания, делал все, чтобы я стала смотреть по сторонам и ценить себя отдельно от мужа, что я усвоила этот урок. Теперь ты мне не нужен.
- Вот значит как…
Ее слова отравляют. Делают меня слабым. Потому что за ними приходит отчаяние. Страх, что все, я ее окончательно потерял.
- Мне не нужны твои оправдания, Амиран. Ведь ты намеренно поощрял мою самостоятельность, потому что не собирался сохранять наш брак. Ты проехал катком по моей жизни, подписав тот контракт. Ты и мой отец. Я для вас просто разменная монета. Не более.
Мне нечего ей ответить. Все мои слова сейчас разобьются о ту стену, что она выстроила между нами.
- Пусть так. Но у нас есть сын. Наш. И ему нужны оба родителя.
Жена упрямо поджимает губы. Не согласна. Но кто ее будет спрашивать? Не отпущу. Пусть брыкается, злится, кусается, но рядом.
Однако у нас остаётся ещё один вопрос…
- Кто тебе помог выйти на Феликса?
- Я не стану отвечать, - качает головой Ася.
- Кто?! Или ты планируешь снова сбежать? Так учти - он больше не поможет. Это была разовая акция.
Она хмурится, закусывает губу. Часто делала так раньше, когда нервничала. И я едва удерживаю себя на месте, чтобы не наброситься на ее рот.
- Я не стану перед тобой отчитываться.
Упрямая. Какая же она стала упрямая! Эмоции уже на пределе, нужно уходить.
- Прежде чем сделать какую-то глупость, хорошо подумай - сыну нужен особый уход и медицинская помощь, - сдержанно говорю и покидаю палату.
Внутри все стягивает от мысли, что она и правда попытается сбежать. Поэтому охрана не будет лишней.
Только на улице немного расслабляюсь. Перед глазами так и стоит бледная Ася с презрением в глазах. Мой личный палач.
И, кажется, впервые за эти месяцы я срываюсь, сдаюсь и звоню Рустаму:
- Рад слышать. По делу?- отвечает тот.
- Не сильно занят? Встретиться можем?
- Давай у меня на квартире в городе, - предлагает он.
- Скоро буду.
Отбив звонок убираю телефон и пытаюсь полноценно вдохнуть. Но, сука, не выходит. Где-то там за грудиной что-то работает не так.
