усатый дядька, — опять вперлась?
— Да не, в этот раз я вообще не при чем!
— Так я тебе и поверил. Ремня тебе надо давно!
— Поддерживаю, — подхватывает отец Риски, садясь вперед, на пассажирское, — Рома, домой нас. И да, заедь куда-нибудь в кожгалантерею. Ремень куплю.
— Не заезжай, дядь Ром, — тут же фыркает Риска, — у папы дома есть.
Отец разворачивается с переднего сиденья, смотрит на нее вопросительно, а Риска закатывает глаза:
— Ой… Ну можно подумать, я не в курсе про плетки, ремни и ошейники…
— По моим вещам лазила, зараза маленькая? — прищуривает глаза ее отец, — надо было тебя в полиции оставить.
— Не надо! — тут же сбавляет тон Риска, но все равно дурачится. И вообще сразу понятно, кто у нас тут маленькая папина девочка, и кто умело вьет из серьезного, очень даже брутального мужика, тонкие веревки и вяжет из них узлы. — Не надо! Я ничего не видела! Ничего! Паа-а-ап… — тянет она примирительно, — ну серьезно… Ну ты же уже все пробил, мы ни при чем… Это придурок этот…
— Вот с этого места ты мне объяснишь подробнее, — сторого перебивает Риску отец, — с каких пор “мой любимый Артемчик” стал “этим придурком”. Как-то я этот момент упустил…
— Па-а-ап…
— Не папкай! Тебя ждет серьезное разбирательство, Раиса, имей в виду!
Риска дует губы, откидывается на спинку сиденья, но уже через мгновение подмигивает мне весело. Типа, не напрягайся , подруга, все решаемо.
Я благоразумно никуда не лезу, сижу себе, тихо радуюсь, что все, кажется, обошлось.
Твердо это я буду знать завтра, когда Немого и Сомика выпустят из полицейского участка.
Меня довозят до дома, Риска шепчет на прощание, что пересечемся завтра, я благодарю ее отца, тот лишь рассеянно кивает, погруженный в телефонную переписку и улыбается вполне благожелательно.
Интересный дядька, на самом деле. Понятно, почему не женат. У него, скорее всего, женщин, вагонище, зачем такому жениться?
Конечно, он старый, уже за сорок, наверно, но и на таких серьезный спрос.
Да что говорить, если даже на моего папу, глубоко и счастливо женатого мужика, с разбегу набрасываются всякие, не обременные интеллектом и моралью дамочки? Сама сколько раз видела на общих тусовках, где собираются члены элитного клуба с труднопроизносимым названием, вместе с семьями. Это случается всего пару раз в год, но пафоса хватает на все оставшееся время.
Папа у меня, конечно, еще хоть куда, и спортом регулярно занимается, и на татами выходит, и следит за собой, но это вообще не повод вовсю с ним флиртовать! Особенно в присутствии жены или дочери! Но этим нахальным бабам плевать. Их ничего не останавливает!
Так что говорить про очень даже видного, богатого, властного, а , главное, неженатого дядьку?
Проводив взглядом черную машину, я захожу в дом.
И удача!
Все спят.
Меня никто не дожидается в гостиной, свет везде потушен.
Я тихонько поднимаюсь к себе, принимаю быстренько душ, попутно изучив огромную гематому от удара придурка Артема на плече, затем ныряю под одеяло.
Закрываю глаза, заново переживая все события сегодняшнего дня и, особенно, вечера.
Кажется, все было так давно, так долго длилось, а в реале же всего несколько часов прошло. Но зато каких!
Я обзавелась новой подружкой, умудрилась встрять в драку, попасть в полицию, удачно вывернуться оттуда…
Ноги ноют, плечо болит, голова гудит, я проваливаюсь в сон.
И, уже в полудреме, опять вяло удивляюсь инициативе Немого. Зачем вступился? Сколько проблем мог бы поиметь… Надо будет у него спросить. Завтра. И поблагодарить. Пусть он меня терпеть не может, но все же спас…
Просто скажу спасибо.
Просто вежливость…
— Малыш, ну подожди… Давай поговорим…
Я оглядываюсь по сторонам, но вот чего у Олега не отнять, так это умения не выставлять себя идиотом на людях.
Он подкараулил меня в самом малопроходимом месте универа: возле дверей библиотеки.
У меня похмелье, настроение жуткое, разговаривать не собираюсь и искренне считаю, что не о чем, а потому не торможу, целеустремленно топая мимо.
Но Олег проявляет настойчивость, цапает меня за локоть и утаскивает в сторону, в малозаметный закуток между двумя узкими окнами-бойницами.
Я молча сопротивляюсь, не разжимая губ, потому что кричать смысла нет, никто не услышит. Да и глупо это как-то… Чего кричать?
Олег устраивает меня у стены ниши, я пытаюсь вырваться, но он не пускает.
— Да стой ты! — повышает он голос, надвигается на меня, хватает за плечи, — ну чего такая дикая?
— Руки убрал, — рычу я, — и дал пройти! Мне с тобой не о чем говорить!
— Бля! — сопит он, не собираясь выполнять мои приказы, — да хватит уже! Ну побегала, поиграла, все! Хорош!
— Ты совсем тупой, что ли? — удивляюсь я, — я тебе непонятно в прошлый раз сказала? Расшифровать дополнительно?
— Аль… — примирительно говорит Олег, старательно игнорируя мои оскорбления, хотя, судя по суженным глазам, они его задевают. Ох, как тебя прищемило-то, чувак… — Ну прости меня… В прошлый раз я… Ну, ты понимаешь, я разозлился… Сама подумай, я первый пришел, извинился… Хотя ты тоже хороша была, оскорбила меня при пацанах.
Переваливать с больной головы на здоровую: как это ново и креативно!
— Все, я пошла, пусти, — прекращаю я дурацкий фарс и опять рвусь через преграду его рук, но Олег неожиданно теснее прижимает к себе, пытается облапать, поцеловать, тыкаясь мокрыми противными губами в шею и лицо и бормоча невразумительно:
— Ну что ты, что ты… Ну малыш… Ну прекрати… Нам же так хорошо вместе… Ну ошибся, с кем не бывает?.. Я тебя только люблю… Я все понял, я больше вообще никогда…
Он тискает меня, руки причиняют боль, потому что я не хочу его прикосновений и рвусь из них, уже применяя полную силу и постепенно начиная паниковать. Олег - высокий, сильный парень, ему ничего не стоит удерживать меня здесь… И ему ничего не стоит меня здесь… Его лапа — на моей ягодице, забралась уже под юбку, и меня начинает трясти от страха и гнева.
Олег действует привычным способом, заменяя слова, которые на меня не действуют, ласками, к которым я, вроде как, привыкла. Надеется, что я, поймав знакомую кайфовую волну, растаю и потеку.
Но результат прямо противоположный: я только сильнее хочу от
