за ним по лестнице, по пути запинаюсь, чуть не лечу вниз, но все же догоняю Тима в кухонной зоне, пока тот наливает воды.
Прижимаюсь к его спине, утыкаясь щекой в позвоночник, а руки сцепляю на животе.
— Тима, поверь, нет у меня больше ничего к Игнату. Пусто совсем. Без шансов.
Утыкаюсь в спину губами, целую. Мне страшно. Вдыхаю запах его кожи, ставший таким родным. Тим отцепляет мои руки и поворачивается лицом. Взгляд острый и холодный.
— Пиши ему прямо сейчас, что тебе нахрен эта встреча не всралась, и ты никуда не пойдешь.
— Тим — устало выдыхаю. — Это ненормально. Он часть моего прошлого, и, если хочешь быть со мной, тебе придется это принять.
— Что ненормально? Ненормальной была ты, когда наглоталась из-за этого ублюдка колес.
Меня, как током прошибает. Леплю ему по щеке и отступаю.
— Ну, ты и урод, Тим.
Несусь вверх по лестнице. Глаза застилают слезы. Скидываю халат и судорожно натягиваю сначала белье, потом джинсы. Водолазку не успеваю, потому что сзади меня перехват Тим.
— Эй, прости, прости — твердит, утыкаясь носом в изгиб плеча. — Меня понесло не туда.
Застываю, как вкопанная, не смея двинуться. От теплого дыхания тело покрывается гусиной кожей. Но обида на его слова разъедает внутренности.
— Тань, я не хотел, правда. — целует шею. — Это невыносимо, столько лет любить, не получая ничего взамен. Ни одна девчонка даже близко не смогла подобраться к тому месту в моем сердце, где поселилась ты еще со времен восьмого класса. И теперь, когда я, наконец, тебя получил… Не знаю. Мне башню сорвет, если я узнаю, что ты и он…
Ловлю ладонью его губы и накрываю своей, пока Тим не наговорил лишнего.
— Я больше не хочу никаких нас с Игнатом. Я хочу с тобой, хочу тебя. Потому что люблю — произношу, и самой страшно от этих слов.
Снова влипла по полной. Но с Игнатом была детская влюбленность, приправленная романтизацией отношений бывших друзей. Я намечтала себе принца, в которого обязательно должен был превратиться Игнат. Но что-то пошло не так. В принца он так и не превратился. Волшебная палочка не сработала.
Теперь же любовь совсем другая. Очень глубокая, яркая, трепетная, чувственная. Она вышибает мои внутренности, сдавливает дыхание. Я хочу просыпаться с ним каждое утро, заботиться, даже готовить то, что Тим любит.
Он поднимает голову и косится на меня, прищурив карамельные глаза.
— Последнюю фразу повтори — просит, понижая голос.
Верчусь в его руках, становясь к нему лицом, и закидываю руки на шею.
— Люблю тебя — шепчу почти у самых губ.
Но Тим и не думает касаться своими. Дышим, как после забега и глазеем друг на друга. Прямой контакт.
— Если ты снова с ним свяжешься, я больше не стану за тобой бегать, вырву с корнем, усекла?
— Агм — киваю и первой прикасаюсь к его полуоткрытым губам.
Медленно провожу своими, разгоняя сердцебиение до предела и равно выдыхаю в его рот.
— Иди сюда — Тим притягивает меня к себе, впиваясь пальцами в бедра, и берет инициативу на себя. Растворяюсь в нем, просто плавлюсь, как лава. В животе истома страшная. У меня теперь всегда так от его прикосновений. Не понимаю, что со мной было раньше? В каком летаргическом сне я прибывала?
Тим одной рукой расстегивает защелку на лифчике. Прижимаемся кожа к коже, посылая импульсы во все нервные окончания.
— Я, блин, никак не могу поверить, что ты сказала мне "люблю" — спускается к ключице, а руками дергает за молнию на моих джинсах.
Проделываю тоже самое. Мы так близко прижались друг другу. Я чувствую, что у него в боксерах творится, и от этого у самой между ног начинает пульсировать.
— Тим, только не бросай меня — шепчу ему, пока еще способна говорить, потому что он подхватывает меня на руки и приземляет на кровать, накрывая своим телом.
А на следующее утро просыпаюсь первой. Мы не закрыли шторы, и солнце лупит в комнату, освещая все пространство.
Осторожно убираю со своего живота руку Тима и выбираюсь из кровати. Не могу спать, когда такое солнце. А ведь сегодня выходной, и хотелось подольше отдохнуть. Беру с прикроватной тумбочки Тима пульт и нажимаю на кнопку, после чего шторы погружают комнату в темноту.
Когда разворачиваюсь, Тим уже сидит на кровати, привалившись головой к высокому тканевому изголовью, и хитро лыбится.
Включаю светильник, отодвигаю с его стороны одеяло и ныряю рядом в теплый плен, устраивая голову на его плече.
— С восьмым марта — целует в лоб. — Люблю тебя — и протягивает коробку.
Заглядываю на него и чмокаю в щеку.
— Спасибо.
Развязываю атласную ленту и открываю. Внутри красивый браслет от известной фирмы с шармами. Трогаю один из них в форме пуант. Господи, он заморочился и подбирал подвески. Нежность разрастается внутри меня, заполняя собой все органы.
Нацепляю браслет на запястье и верчу перед собой. Тим ловит мои пальцы, сжимает в своей ладони и целует, а потом утягивает за талию и подминает под себя.
Уже две недели прошло с того самого дня, когда мы с Тимом поругались из-за сообщения. И все это время мне пишет и звонит Игнат. Я не отвечаю, просто игнорю. Не хватает сил, чтобы кинуть его в черный список или открыто послать.
Вот не могу.
Как маленькая девочка, перед ним. Может, это потому что я действительно была такой, когда любила Игната. Глупая влюбленная дурочка. Смотрела на него, как на идола, на божество. Вздохнуть не могла. Ничего и никого вокруг не замечала.
Знакомые уже доложили, что он вернулся в Россию, правда, ненадолго, потому что окончательно перевелся в Чикагский университет.
Прощаемся в раздевалке с Полиной. Она теперь всегда вперед сбегает, потому что торопится на подработку в кафе, да, и с Тимом не хочет пересекаться. Я же отношу реквизит на склад и спускаюсь к гардеробу.
Сегодня мы закончили рано. Сейчас нет еще и четырех, и Тим написал, что не сможет меня забрать, ждет препода для пересдачи, поэтому придется добираться самой. Решаю поехать на метро, так быстрее.
Еще и подготовиться нужно успеть, потому как вечером идем на день рождения к его другу, тому самому Мареку.
Быстро забираю вещи в гардеробе и выхожу из здания. Погода уже весенняя, слякотная и промозглая.
