на недостатки указываешь. А я все думала, когда же скажешь. Есть у меня такая проблема. Правда… – Она прикусила губу, выждала пару секунд и продолжила: – С тобой я стараюсь говорить медленнее, все-таки ты человек новый, непривычный.
– Хочешь сказать, что обычно ты говоришь еще быстрее? А такое вообще бывает?
– Бывает. Но давай я специально демонстрировать тебе не буду. Хорошо?
Пока мы разговаривали, на улице стемнело окончательно, а времени было не больше десяти.
– Слушай, Вика, чем вы здесь занимаетесь кроме игры в дурака и службы?
– Ой, много чем. Вот сейчас я на заставу иду в Мортик играть. Тоша дежурный в ночь. Пойдешь со мной?
– Не-ет… А Мортик – это Мортал Комбат?
– Ага, у Праздника “Сонька”, и мы, бывает, рубимся на четыре джойстика. Парни еще в свою “Фифу” постоянно играют, но я в ней совсем не алё.
– А в Мортике, значит, алё? – передразнила я её манеру речи.
– Тоже не особо, но знаешь, хоть что-то получается. А еще я смотрю сериалы, – Виктория начала загибать пальцы, – вышиваю бисером и крестиком. Когда-то стразики к картинам приклеивала, но быстро надоело. Так же как и мозаики собирать. – Только она это произнесла, как в голове всплыли сами собой лесной и морской пейзажи, висящие на стене у Романа. И, как оказалось, не зря. – Калинину с его гигантской помогла, и все желание этим заниматься отпало. А он вторую один собирал, ты прикинь?!
Почему-то сейчас мне не хотелось ничего ей отвечать. Стоило лишь представить, как они ползают рядом друг с другом по полу и подбирают пазлы, как в груди появилось раздражение. Сама не пойму, почему в моем воображении они были именно на полу и настолько близко.
– Говорит, всего два с половиной месяца ушло, я не верю. Я море это его начала помогать ему с половины, и то у нас ушло больше месяца. Я почти целыми днями у него пропадала, пока он был на дежурствах, а в свободное время он собирал. Так что, считай, мозаика круглосуточно была в работе, – улыбнулась Вика. – Ну что, идешь со мной?
Напряжение отпустило… Они собирали эти дурацкие пазлы по отдельности.
– Нет, спасибо, Вика. Я лучше спать лягу, а завтра пораньше проснусь и пойду Босса искать.
– Ну давай, приятных снов. – Девушка отправила мне воздушный поцелуй и пошла на заставу.
Я уже было зашла в подъезд, когда глупая мысль сама собой пришла в голову.
– Вика! – окликнула я рыжую ехидну. – Ты же сказала, что сериалы смотришь?
– Да, – ответила она, обернувшись.
– А у тебя их много?
– Да-а-а, два двухтерабайтника почти полностью забиты, – еще шире улыбнулась она – видимо, гордилась своим богатством. – Ты хочешь себе поскидывать?
– А у тебя есть… – Как он там говорил? – “Бригада”?
– У меня нет. – Но не успела я расстроиться, как Виктория затараторила дальше: – Но у Тоши на компе есть. Надо?
– Ага, – кивнула я, почувствовав небывалый заряд позитива. – Не прямо сейчас, конечно.
– Окей, приходи завтра с ноутом, у тебя же ноут?
– Да… Да. Спасибо, Вика.
– Да пока не за что.
Я посмотрела вслед скрывшейся из вида девушке. На улице было уже совсем темно и тихо, лишь жужжащие вокруг меня комары давали понять о том, что я не единственное живое существо в этом месте. Хлопнула себя по плечу, убив комара-мутанта, и пошла домой.
Переодевшись в пижаму, которая так не понравилась Калинину, я укрылась двумя одеялами и долго не могла уснуть. Без привычного убаюкивающего меня мурлыканья это казалось и вовсе невозможным.
Еще и Роман со своим лукавым взглядом и наглой улыбкой так и стоял перед глазами. У нас с ним сегодня получился день валяния в траве. Да и вообще, мы слишком много и тесно общались. Естественно, что нас так сильно тянет друг другу. Особенно меня…. Калинин так не похож на Слесаренко… Если бывший был вежливым и галантным практически двадцать четыре часа в сутки, то Роман был таким лишь в самые необходимые моменты. Его забота не могла не тронуть, ведь он мог послать меня далеко и надолго вместе с Босиком, но Калинин все же остался и помог.
Да, Босс до сих пор не найден, но это не умаляет усилий Романа. Мужчина старался и искренне переживал, сомневаюсь, что он рассчитывал на что-то недозволенное. Хотя действия его говорили о явном интересе.
Господи, стоило только вспомнить, как он целовал мои пальчики, дыхание сразу же учащалось, а сердце болезненно билось груди. Оно становилось настолько сумасшедшим, что мои ребра казались ему тисками, ограничивающими такую важную и нужную для него свободу. И стоило мне только представить, что бы было, если бы Роман целовал не мои руки, а губы, как скручивало живот. Те самые бабочки, которые летают у юных барышень в животах, в моем вели себя как стадо слонов…
Не знаю, сколько прошло времени, но я все же уснула. А посреди ночи проснулась от громкого писклявого мяуканья. Приоткрыла глаза и разглядела в темноте силуэт своего любимца. Притянула пыльного Босюсика к себе поближе и тут же вырубилась, стоило только услышать такое привычное размеренное мурчание.
Босс сам пришел обратно. Как и говорил Калинин, вернулся домой, нагулявшись. Эти мысли посетили голову, стоило только проснуться. Еще не успев открыть глаза, я почувствовала мягкую шерстку и зарылась в нее рукой, наслаждаясь.
Какой же он грязный. Но все равно самый любимый. Самый родной.
Я сладко потянулась и наткнулась пальчиками на что-то мохнатое совсем в другой стороне от того места, где лежал Босик. Липкий страх прошелся волной по моему телу, и, передернувшись, я распахнула глаза и с безумной скоростью подскочила с места.
Увидев то, что лежало на моей подушке, я издала нечеловеческий, сверхмощный то ли вой, то ли крик, то ли писк… не знаю, что это было, но меня слышали, наверное, не только жители заставы, но и все медведи, живущие в этом лесу.
Я орала громко и долго, как самая настоящая сумасшедшая во время припадка. Потому что на моей подушке лежала толстая мохнатая мышь, скорее всего, дохлая. И я спала рядом с этим всю ночь… от этой мысли к горлу подступила тошнота, а в коридоре в этот момент раздался грохот, словно упал шкаф, только я и глянуть, что там произошло, не захотела. Я все еще пристально смотрела на мышь. Коричневую… Возможно, будь она жива, я бы даже умилилась её виду, если бы, конечно, не противный хвост.
– Что? Что? Твою… Ворон, что с тобой?
Кажется, я до сих пор кричала.
