В день спектакля я до того себя накрутила, что меня буквально трясло. Особенная сложность в моей партии заключалась в том, что танцевать мне нужно было в луче синего света, а тот до того слепил, что полагаться можно было лишь на свои ощущения. Как все прошло – не помню. В себя пришла за кулисой. Согнулась пополам.
– Молодец, умничка! Справилась… – звучал тихий голос Даночки.
– Правда?
– Процентов на девяносто, – не стала врать она. – Запись велась. Сама посмотришь. Тут тебе кое-что попросили передать.
Цветы. И я знала от кого. Огромные метровые розы, на которые с завистью поглядывали девочки из корда.
Потом был еще третий акт, еще один выход на сцену и довольно короткий разбор, на котором меня даже вскользь похвалили. Отходняк меня накрыл сразу после. Адреналин схлынул, оставив после себя какое-то странное опустошение. Руслан, с которым мы вышли на улицу, что-то трещал, в запале обняв мои плечи, а я даже оттолкнуть его не могла – потому что в руках цветы были. А вот сил объясняться – нет.
– Есения, – окликнул меня тихий голос. Я резко обернулась и, не поверив своим глазам, выдохнула:
– Артур?
– Привет, малыш. Ну и долго же ты.
– У нас разбор был, потом разгримировывалась, – затараторила я, толкая Руслана в бок, чтоб отпустил.
– Я так и понял. Теперь-то можно домой ехать? Я устал как пес.
Голос Вершинина звучал ровно. А вот взгляд, который он не отводил от Руслана… Мамочки! А еще от меня не укрылось, что он специально подчеркнул, что дом у нас общий.
– Конечно. Ты когда вернулся? Хоть бы сказал!
– Зачем? – усмехнулся он, переводя, наконец, взгляд на меня. – Ты бы станцевала лучше, зная, что я сижу в первом ряду?
– Нет, лучше я бы вряд ли смогла, но я бы станцевала для тебя, – прошептала, нутром чуя, что надо его как-то умасливать. И получилось. Он как будто даже расслабился, сгребая меня вместе со злосчастным букетом и вжимая в твёрдую грудь. А потом целуя. Развязно и с языком.
– Сень, я пойду, раз тебя есть кому проводить.
– Д-да, с-спасибо, Руслан.
– Может, вас подкинуть? – вздернул бровь Вершинин.
– Не стоит. Мне здесь недалеко.
Руслан отсалютовал рукой и двинулся вверх по прилегающей к театру аллее. Я растерянно посмотрела ему вслед, рука Артура на моей спине сжалась сильнее.
– Мальчику надо объяснить, чья ты женщина? Или он понятливый? – шепнул мне в ухо, прикусил легонько мочку.
– Понятливый. А что насчет твоей Кати?
– Она не моя, – оскалился Вершинин. Видно, его и впрямь приводила в восторг моя ревность.
– А Катя в курсе этого? – сощурилась я.
– Угу. Я все объяснил, когда ей стало получше. Так что я теперь официально твой. Дома докажу!
Глава 13.1
Глава 13.1
Чуть более чем за год до основных событий
Ох, как я заволновалась! Что он там мне собрался доказывать? Нет, конечно, я понимаю, но… Я ведь никогда! А он наверняка о том не догадывается. Сказать? Наверное, надо, но как знать, как Артур к этому отнесется? Со средних веков многое изменилось. И моя невинность теоретически вообще могла стать проблемой, потому что плюсы у нее довольно сомнительные, а вот минусы… Кому нужны такие сложности? И вообще. Я не уверена, что готова. Тут даже с чисто физической точки зрения… опасно. А вдруг будет больно? Вдруг у меня походка изменится? А у меня завтра опять спектакль. Я нервно захихикала, представив, как выбегаю на сцену с грациозностью разжиревшей к холодам утки. Вершинин отвлекся от дороги, скосил на меня взгляд.
– Не обращай внимания. Я вся на нервах. Вначале трясло, теперь отходняк.
– Устала? – погладил меня по ноге.
– И это тоже. Репетировали день и ночь.
– Я понял. По тому, как редко мы говорили.
– Прости, – отвернулась к окну. – Такая у меня жизнь.
– Приспособимся. Ты, главное, сообщай заранее, когда будешь свободна.
– А я даже этого не знаю, представляешь?
И это, без сомнения, было проблемой. Опыт других балерин показывал – редко какой мужчина выдержит наш рабочий график. Все выходные – на сцене, все праздники. Про гастроли я уж вообще молчу. Именно поэтому балетные чаще всего искали отношения среди своих же. Так хотя бы можно было надеяться на понимание. К тому же мы проводили уйму времени вместе: классы, репетиции, прогоны, спектакли. И так каждый день, кроме понедельника. Но нам, повернутым на своей профессии, это было только в кайф. Другие в ней не задерживались.
– Как это?
– Ну, вот возьмем для примера вторник. Спектакля у меня нет. Но если вдруг кто заболеет, и меня вызовут, я должна буду явиться по первому требованию. Так что мое время мне не принадлежит.
– Собачья какая-то работа.
– А кроме нее я ничего не умею. Когда поломалась, – пожала плечами, – такой животный ужас накатил...
– Слушай, ты мне вот что объясни, я никак не пойму. Ты же охуенная? Ну, в смысле техники, и что там у вас еще?
Я заулыбалась. Даже ругательство, сорвавшееся с его губ, не покоробило. И в очередной раз тронули попытки вникнуть в суть моей профессии.
– И в смысле техники, и в смысле природных данных. Балет – это та еще евгеника. Здесь важно все – пропорции, выворотность, гибкость. Мне повезло. Природа щедро меня наградила.
– Так почему они выперли тебя? И как это вообще случилось? Нашли лазейку в законодательстве? – накидывал варианты Артур.
– Да нет. Мы же по срочным договорам работаем. Вышел срок – и до свидания, если не предложат продлить.
– А почему не предложили-то?
– Потому что неуступчивость прощается только суперзвездам. Когда я свалилась с небес на землю, надо было либо прогибаться под худрука, либо уходить. Я не нашла в себе сил на первое.
Вершинин стиснул зубы, предварительно коротко, но емко ругнувшись.
– Та я, наверное, больше тебе подходила, – зачем-то добавила, чем очень Вершинина разозлила.
– Херни не неси. Для меня вообще было бы лучше, чтобы ты сломалась, к чертям, и сидела дома.
Я даже рот приоткрыла от такого признания! Хлопнула глазами. Оглянулась к окну и резюмировала непонятно к чему относящееся:
– Приехали.
Артур же, пропустив мой ответ мимо ушей, продолжил:
– Только знаешь что? Когда любишь, меньше всего о своих хотелках думаешь. Пойдем домой, малыш. Ты устала.
Он что… так в любви признался? – гоняла в голове невероятную мысль, пока Артур обходил капот, чтоб открыть мне дверь. Подал руку, я вышла. Он отвернулся, чтобы забрать букет с заднего сиденья. Я несмело коснулась его спины. Почему-то не отпускало ощущение сказочности происходящего. И как-то это было слишком. Вспоминались слова Даночки – не приваживай, если… думаешь только о себе? Да, кажется, я поняла, что она имела в виду. В голове будто пазл сложился. В груди поселилась щемящая тоска.
– Эй! Ты чего?
– Устала.
– До слез? – не поверил Артур.
– Так бывает, когда полностью выкладываешься.
– Значит, пойдем. Будем восстанавливаться. Сначала ужин или ванна?
Я выбрала ванну. В прихожей между нами с Вершининым как-то по-особенному заискрило. Все же первая ночь, которую нам предстояло провести вместе. Он будет настаивать? Вряд ли – скорей брать измором. Это его привычная тактика в отношении меня.
– Пойду поесть разогрею. Ты, наверное, обычно долго плещешься?
– Да. Но не сегодня.
Глава 13.2
Глава 13.2
Артур кивнул. Я скрылась за дверью ванной. Обмылась и впрямь очень быстро, было нервно… Пока Вершинин гремел на кухне тарелками, прошмыгнула в спальню. Накинула шелковый халатик, прилегла на пару минут, давая организму отдохнуть, и крепко без снов уснула.
А проснулась я от того, что по моей груди будто водили перышком. Сладко это было. Очень сладко. В полусне я застонала и выгнулась луком, неосознанно стремясь к большему. Артур хмыкнул, нажал сильней, прихватил между пальцев мои возбужденные соски – халат распахнулся, я была практически голой. И кроме прочего меня окатило волной стыда. Вместо того чтобы открыть глаза, я, напротив, сильней зажмурилась. Пусть он как-то сам. Если я понравлюсь… В конце концов, его Катя – совсем другая. Я это точно знала, потому как не сдержалась и опустилась до того, что нашла ее фото в сети. Так вот если Катя – его идеал, то я…
