Порочные слова, которые слетали с его языка, звучали так эротично, что я даже постанывала от желания. А потом он встал и взялся за дверную ручку. Я поняла, что он собирается уйти. Он снова уходил. Он оставлял меня одну.
— Я больше не могу разговаривать, — сказал Раш. — Не сегодня. Не здесь, наедине с тобой.
От печали, которая звучала в его голосе, у меня сжалось сердце.
Раш вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
Я прислонилась к спинке кровати и застонала от бессилия. Почему я позволила ему войти ко мне? Эти игры в «холодно-горячо», в которые он играл, были не для меня. Я думала о том, куда он пошел. В его доме было столько девушек, которых он мог целовать, которым он бы не отказал, если бы они попросили.
По лестнице у меня над головой топали вверх-вниз гости Раша. Я поняла, что заснуть не удастся. Оставаться в комнате не хотелось, к тому же Вудс пришел на вечеринку из-за меня. Не было причин заставлять его ждать. Настроения поболтать с ним на берегу у меня, конечно, не было, но я хотя бы могла сказать ему об этом.
Я вышла в кухню и увидела спину Гранта. Он прижал какую-то девушку к столу, ее пальцы запутались в его каштановых кудрях. Они явно были очень заняты друг другом. Я тихонько, без риска помешать им, вышла из дома через заднюю дверь.
— Не думал, что ты появишься, — сказал кто-то из темноты.
Это был Вудс. Я обернулась и увидела, что он стоит, облокотившись на перила, и смотрит на меня. Конечно, мне надо было выйти сюда первой и сказать ему, что я не пойду с ним гулять по пляжу. Но стоило появиться Рашу, и я сразу теряла способность принимать здравые решения.
— Извини. Меня задержали.
Мне не хотелось объяснять кто и почему.
— Я видел, как Раш вышел из твоего гнездышка под лестницей, — произнес Вудс.
Я закусила губу и кивнула. Вудс все понял, я могла бы сразу сказать правду.
— Он у тебя недолго пробыл. Это был дружеский визит или он зашел, чтобы выпроводить тебя?
Это был… чудесный визит. Мы разговаривали. Разговаривали, и все было здорово, пока я не попросила его поцеловать меня еще один раз. Мне понравилось с ним болтать.
— Просто поболтали по-дружески, — ответила я.
Вудс невесело рассмеялся:
— И почему я в это не верю?
Потому что он был не дурак. В ответ я только пожала плечами.
— Наша прогулка по пляжу не отменяется? — спросил Вудс.
Я покачала головой:
— Отменяется. Я устала. Вышла сюда просто подышать и надеялась, что ты будешь здесь и я тебе все объясню.
Вудс немного разочарованно улыбнулся мне:
— Что ж, ладно. Не буду тебя упрашивать.
— Я и не рассчитывала на это.
Вудс направился к дому. Я подождала, пока он зайдет внутрь, и с облегчением вздохнула. Все было не так уж и плохо. После нашей несостоявшейся прогулки Вудс мог отступиться. Я хотела разобраться со своим влечением к Рашу, любые другие отношения были бы только помехой.
Выждав пару минут, я пошла следом за Вудсом в дом. Грант больше не тискался с девушкой возле бара. Видимо, они нашли более укромное местечко. Я направилась в сторону кладовой, и тут в кухню вошел Раш с какой-то хихикающей брюнеткой. Брюнетка не слишком твердо держалась на ногах и буквально висела на Раше то ли из-за выпитого, то ли из-за шестидюймовых каблуков.
— Но ты же сказал… — несвязно пробормотала брюнетка и чмокнула руку, за которую цеплялась, чтобы не упасть.
Да, она определенно напилась.
Раш встретился со мной взглядом. Он будет целовать ее ночью, и ей даже не надо будет об этом просить. От нее разит пивом. Это то, что возбуждает Раша?
— Хочешь, я сниму трусики? — предложила брюнетка.
Она не замечала, что они в кухне не одни.
— Бэбс, я уже говорил тебе, мне это неинтересно, — ответил ей Раш, а сам смотрел мне в глаза.
Он отказывал ей и хотел, чтобы я об этом знала.
— Это так заводит, — произнесла брюнетка и рассмеялась.
— Нет, это утомляет. Ты пьяна, и от твоего смеха у меня болит голова, — сказал Раш, продолжая смотреть мне в глаза.
Я отвернулась и взялась за ручку двери в кладовую. В этот момент Бэбс наконец-то меня заметила.
— Эй, эта девчонка собирается воровать твои продукты, — громким шепотом сообщила она Рашу.
У меня вспыхнули щеки. Черт, почему я вдруг смутилась? Это было глупо. Бэбс пьяна вдребезги, кого волнует, что она там думает?
— Она здесь живет и может брать все, что захочет, — сказал Раш.
Я оглянулась. Раш не спускал с меня глаз.
— Она здесь живет? — удивилась Бэбс.
Раш ничего не ответил. Я решила, что эта свидетельница наутро ничего не вспомнит.
— Не верь ему. Я нежеланный гость и живу у него под лестницей. Если я о чем-то его прошу, он всегда говорит «нет».
Я не стала ждать, что ответит на это Раш, и зашла в кладовую. Один-ноль в мою пользу.
Доев последний бутерброд с арахисовым маслом, я стряхнула крошки с колен и встала с кровати. Пора было заехать в магазин и пополнить свои запасы. Бутерброды с арахисовым маслом мне надоели.
У меня был выходной, и я не знала, чем заняться, просто лежала и думала о Раше и о том, как глупо повела себя накануне вечером. Что должен был сделать парень, чтобы доказать, что хочет быть просто другом? Раш не раз говорил, что ничего большего он не желает. Я должна была перестать вести себя так, чтобы он воспринимал меня иначе. Вечером я его провоцировала. Не надо было этого делать. Он не хотел целовать меня. Мне даже не верилось, что я его об этом просила.
Я открыла дверь и вышла из кухни. В нос ударил аппетитный запах жареного бекона. Если бы не Раш, который стоял у плиты в пижамных брюках, я бы полностью отдалась этому волшебному аромату. Но голая спина Раша отвлекла меня от мыслей о беконе.
Он посмотрел на меня через плечо и улыбнулся:
— Доброе утро. Как я понимаю, у тебя сегодня выходной.
Я кивнула и замерла на месте, гадая, что на такой вопрос ответил бы друг. Мне больше не хотелось нарушать наше соглашение. Я решила играть по его правилам. В любом случае жить у него осталось уже не так долго.
— Вкусно пахнет, — сказала я.
— Достань две тарелки. Я сделал убийственный бекон.
Я пожалела, что съела бутерброд с арахисовым маслом до того, как вошла в кухню.
— Спасибо, но я уже поела.
Раш опустил вилку и повернулся:
— Уже поела? Ты же только что встала.
— Я держу в комнате хлеб и арахисовое масло. Съела бутерброд, перед тем как выйти.
Раш нахмурился и внимательно на меня посмотрел:
— Почему ты держишь хлеб и масло в комнате?
Потому что не хочу, чтобы его бесконечные гости ели мои продукты. Я так подумала, но, конечно, не сказала, а произнесла совсем другое:
