будет стоять рядом со мной в этой семье, кто будет вести ее с благодатью и уверенностью. Есть только одна женщина, которая может это сделать, и ее нет в твоем нелепом списке.
Она стоит, положив руки на бедра, как очаровательная, разъяренная пикси, и резко выдыхает.
— Если у тебя уже есть кто-то, почему ты просто не сказал об этом? — Ее голос становится ниже, почти напряженным, и у меня в груди сжимается сердце. — Кто она, чтобы я могла заказать для тебя несколько публичных свиданий.
— Ты, — говорю я и удивляюсь тому, как расширились ее глаза.
— Ч-что? — Она качает головой. — У нас нет времени на эти игры. Просто скажи мне, кто она, чтобы я могла делать свою работу.
Я наклоняюсь вперед, практически возвышаясь над ней, даже в сидячем положении. — Это не шутка, мисс Харт. Это будете вы.
— А если я откажусь? — насмехается она, в ней просыпается дух.
— Не откажешься.
— Так уверенно. Что ж, я скажу «нет». Я бы не вышла за тебя и через миллион чертовых лет. Помнишь, я считаю тебя бессердечным засранцем, или ты так часто встречаешься с девушками, что уже забыл?
Я игнорирую ее слова, зная, что уже победил. Что для нее нет другого выхода еще до того, как начался этот разговор. — Здесь есть свои правила. Я должен быть женат не менее года, мы будем жить вместе, и ты будешь спать в моей постели.
Ее щеки вспыхнули красивым розовым цветом. — Зачем мне это делать?
— Потому что я подпишу твои документы на визу.
У нее перехватывает дыхание, и она отступает назад, осознавая реальность ситуации. Я ухмыляюсь, зная, что это предложение, от которого она не может позволить себе отказаться.
— Я… я… должна идти.
Она резко поворачивается и выбегает из моего кабинета. Я отпускаю ее, зная, что она вернется ко мне. Зная, что я получу именно то, чего хочу.
Я прикуриваю еще одну сигару. Мисти Харт станет моей женой. Хочет она этого или нет.
Мисти
Николай достаточно умен, чтобы не разговаривать со мной во время короткой поездки до моей квартиры. Я выпрыгиваю из машины, как только мы останавливаемся, и не позволяю ему открыть мою дверь. В дверном проеме стоит мужчина, одетый во все черное. Я замираю, пока не вижу значок службы безопасности на его жилете. С каких это пор в моей дрянной квартире есть швейцар? Мысли в голове проносятся слишком быстро, чтобы я успела понять, что он называет меня по имени, открывая дверь. Все, о чем я могу думать, — это о дерзости Деймона, попросившего меня выйти за него замуж. Нет… шантажировать меня. Как он смеет брать то, что мне нужно больше всего, и держать это у меня над головой. И почему? Почему именно я? Что я могу дать ему такого, чего не могут дать бесчисленные более подходящие женщины из списка его матери? Всю дорогу до дома у меня покалывает спину, тяжелое чувство, что за мной наблюдают, бренчит в затылке, но когда я поворачиваюсь, там никого нет.
Соберись.
Я топаю прямо на кухню, громко щелкая каблуками по виниловому полу. Мне нужно выпить, и немедленно. Я не беру стакан, а делаю глоток текилы прямо из бутылки. Я кашляю от жжения в горле, но это не мешает мне сделать еще один глоток.
Он думает, что может делать все, что захочет. Что ж, к черту его, к черту его предложение, к черту его шантаж. В голове мелькают картинки, как он прижимает меня к стеклу в своем клубе, зарывая руку между ног, и мне приходится потереть бедра друг о друга. Я игнорирую это. Речь идет не о влечении. Речь идет о контроле, и я собираюсь вернуть его себе.
Я достаю телефон, просматриваю контакты и пишу Картеру, прежде чем успеваю отговориться.
Я: Приходи сегодня вечером?
Картер: Да, черт возьми. Во сколько?
Я: Сейчас.
Мне нужно сделать это, пока моя смелость не иссякла. Я должна доказать себе, что сама выбираю, что будет дальше. Я ввожу свой адрес.
Картер: Я буду там через пятнадцать. Не могу дождаться, когда увижу тебя.
Я бросаю телефон на стойку и упираюсь локтями в прохладную поверхность, подперев голову ладонями. Я игнорирую голос, кричащий мне в затылок, что это совсем не то, чего я хочу. Что какая-то извращенная, сломанная часть меня в восторге от идеи выйти замуж за Деймона. Вот почему я должна это сделать. Я должна вытеснить это, чтобы никогда не сдаваться. Только не тому, кто погубит меня. Потому что это именно то, что он планирует. Ему не нужна жена. Ему нужна кукла, которая будет идеально стоять на его руке. Я поняла, что в его мире мне не место, много лет назад, и больше не повторю этой ошибки. Неважно, что у меня перехватывает дыхание от одного его взгляда или что мои трусики становятся все более влажными, чем дольше он за мной наблюдает.
Я научилась выживать. И что-то подсказывает мне, что я не переживу Деймона.
Мисти
При звуке стука Картера у меня в животе зарождается страх, и я понимаю, что это ошибка, еще до того, как открываю дверь. Каждая моя жилка кричит мне, что это неправильно. Сколько бы раз я ни говорила себе, что Деймон меня не держит, я знаю, что это ложь. Несмотря на то, что он контролирующий, эгоистичный засранец, который родился с серебряной ложкой во рту, какая-то часть меня вцепилась в него. Хочет получить именно то, что он предлагает, и более чем готова заплатить за это. Меня тянет к нему, тянет обратно, когда я осмеливаюсь уйти. Какая-то часть меня жаждет узнать, каково это — быть его, позволить ему владеть частью меня.
— Мисти?
Картер снова стучит.
Я открываю дверь. Больше ничего не остается делать. Я просто впущу его, объясню, что плохо себя чувствую, извинюсь за то, что потратила его время, и больше никогда не буду говорить об этом.
Я открываю дверь, и передо мной предстает хоккеист ростом более шести футов. Он одет небрежно, но красиво. Рубашка, темные выстиранные джинсы. Не могу удержаться, чтобы не сравнить его с Деймоном, и он оказывается на высоте. Смирившись с неизбежной неловкостью, я приглашаю его войти.
Взгляд Картера скользит по моим ногам, по короткому подолу моего темно-фиолетового платья и наконец переходит на мое лицо. Его глаза прикрыты, а
