лет? А этот мужик довел тебя за одну встречу. Ну, разве так можно? Разве этого ты хотела?
– Нет…
– Ну и пошел он. Я не хочу, чтобы кто-нибудь делал тебе больно. И ты сама – не позволяй. А этот Сергей еще поймет, какую классную девушку упустил. Поверь, точно поймет, только будет уже поздно.
Я кивала и слушала Олю. Потом достала телефон, зашла в Телеграм. «Был 10 минут назад». И даже теперь – не извинился. Был в сети и не нашел нескольких минут, чтобы объяснить, что произошло…
«Заблокировать контакт». К черту.
Будто бы ножницами нитку обрезала – чик, и слезы вдруг прекратились. Зато осталась пустота внутри – и гигантская обида, которую некуда деть.
– Ты молодец. Ты сильная. Справишься. – Оля обняла меня еще раз, и мы просидели так еще долго-долго, пока меня не поглотил сон.
Что случается, когда исчезает цель? Руки опускаются, потому что не понимают, куда нужно грести. Тебя сносит потоком бытовых бессмысленных задач, и ты по привычке плывешь в них, не понимая, куда движешься.
Так случилось и со мной, с той лишь разницей, что я не плыла, а практически тонула. Сразу после злосчастной ночи написала редактору сайта и попросила, чтобы меня «отправляли везде где можно». Просто чтобы не сидеть дома, не находиться наедине с собой, не позволять мыслям сворачивать на дорожку, где мы с Сергеем хоть недолго, но шли вдвоем. Пока он не уехал в разгар свидания, не назвав причину.
А еще я сделала скидку постоянникам – чтобы забить пустые окошки в своем расписании съемками. Погода наладилась, больше не было дождей, а под летним солнцем люди обожают фотографироваться на природе. Иногда они даже готовы оплачивать выезд куда-нибудь, чтобы получить крутые кадры. Я не глядя соглашалась на все. Снять девушку в стогах сена? Хорошо. Парень хочет спортивные фотографии с воркаут-площадки? Отлично. Беру всё!
Правда, пока не знаю, когда пришлю снимки – и об этом я предупреждаю каждого обратившегося. Чтобы выслать фотографии, их сначала нужно обработать, хотя бы минимально, а это – несколько часов работы в одиночестве. А в одиночестве мне оставаться никак нельзя. Сразу всплывают в памяти свои «кадры»: как мы с Сергеем обнимаемся возле его дома, как он небрежно бросает мне, полураздетой, ключи на кровать. Как я громлю его спальню. За последнее мне временами становится стыдно, но потом я сама себя останавливаю от этого чувства: заслужил. Нельзя было так поступать с девушкой, которая явно к тебе не равнодушна.
В такой рабочей суете и прошло несколько недель. Сердечко перестало биться на каждом входящем звонке. Была слабая, с каждым днем все более угасающая надежда, что Сергей передумает, обойдет блокировку в Телеграме и позвонит мне – расскажет какую-нибудь невероятную причину, почему он сбежал. Я поверю, мы вместе над этим посмеемся, и тогда…
– Наташ, на завтра план такой, – диктует редактор по телефону, а я записываю адреса и время мероприятий, на которых должна побывать. Мартышкин труд – все равно он продублирует потом все письменно. – Вот на последнее особенно важно не опоздать, но надолго можешь не задерживаться. Обычная пресс-конференция.
– Поняла, – киваю я. Пресс-конференция – это когда несколько чуваков сидят за столом час или два, не меняя позы. Снимать действительно нечего, их можно щелкнуть и на телефон. Но, видимо, шеф буквально воспринял мою просьбу завалить меня работой, и я была ему благодарна.
К вечеру закончились все дела, и мы с моим верным Марком Третьим, забитым новыми снимками, идем домой. По пути я заглядываю в магазин и беру пару бутылок воды.
Кое-что еще изменилось в моей жизни за эти несколько недель. Я конкретно взялась за себя. Тут помогла Оля, сказав что-то в духе: «Тусь, если тебя накроет так же, как после расставания с Максом, я сдам тебя в дурку. Не смогу видеть тебя такой опять».
И она права. После того как мне разбили сердце в первый раз, я превратилась в тень человека. Подсела на ежедневное винишко, могла часами смотреть идиотские ролики на ютубе. В общем, морально разлагалась. Тут мне удалось перехватить первые тревожные звоночки.
Алкоголь? Ага, ща-ас! Никакого алкоголя, Туся. Ввязалась в очередные неудачные недоотношения – терпи последствия, не затмевая разум.
Забить на себя? Больше ни за что. Даже в редкие дни, когда не нужно было выходить на улицу, я все-таки выходила и гуляла положенные десять тысяч шагов. Проводила перед зеркалом каждое утро, замазывая круги под глазами от бессонных ночей.
Ролики на ютубе? Да. Обучающие. Все подряд. Начала с приемов в фотошопе и лайтруме – хотя и без подсказок давно умею пользоваться этими программами – и как-то незаметно перешла на смежные темы. Подписалась на несколько платных лекций по теории искусства. Попыталась что-то подшаманить в плане дизайна, украсила свой аккаунт – и он перестал быть похожим на поделку первоклассницы-фотографа. Купила себе графический планшет и вспомнила свое давнее хобби – еще более давнее, чем фотографии. Когда-то в школе я рисовала, причем довольно неплохо, но родители начали давить с учебой, и от хобби пришлось отказаться. Сейчас же оно внезапно всплыло, и я по вечерам, если не оставалось других дел, разбиралась с анимацией.
Посмотрела несколько роликов с выставок фотографий – с таких, которые проходят в больших городах. При всей своей любви к фотографии, я никогда не задумывалась «прыгать выше головы». А ведь кто-то воспринимает это дело как искусство, умеет преподнести серию снимков не хуже, чем картины. Причем идеи могут быть самыми простыми в исполнении: например, на одной из выставок девушка развешала по музею якобы фотографии – а на самом деле это картинки, сделанные нейросетью. Очень живые, неидеальные. Была приписка про «эффект зловещей долины»: даже когда знаешь, что это творение искусственного интеллекта, все равно кажется, будто снимки настоящие. Из-за этого в голове возникает неприятный диссонанс.
Я впервые подумала о том, что и сама хотела бы однажды сделать свою выставку. Про Москву и Питер даже говорить бесполезно – туда, наверное, попасть нереально, даже в самый плохонький музей. А как насчет нашего города? Со скуки я начала рисовать эскизы, как бы оформила свою выставку.
В общем, делала все что угодно, чтобы не свихнуться. Забивала голову знаниями, которые, возможно, не пригодятся.
Оля вернулась с работы чуть позже меня. Традиционно зашла в зал, кинула сумочку на диван и упала.
– Вот
