— Кто такой Эдвард Каллен? — Бен приглашает Эллиот к столу на завтрак.
— Вампир из «Сумерек». — Стряхиваю блеск с рук и живота, затем вытряхиваю тонну из волос. — Отличный фильм. Удивительно, что он так и не получил ни одной награды.
Эшли наливает молоко в стакан для Эллиот и качает головой.
— У тебя ужасный вкус в кино.
— Ты можешь поверить в это дерьмо? — Я показываю на свое все еще сверкающее тело. — Сколько блесток она на меня высыпала?
Бен потирает верхнюю губу, изо всех сил стараясь скрыть свой смех.
— По крайней мере, двадцать галлонов.
— Двадцать галлонов? — Чертова Томми.
В середине нашего вчерашнего выступления, ни с того ни с сего, на меня с неба обрушилась волна за волной золотых блесток. Ливень был настолько неожиданным, что когда я сообразил, откуда он идет, чтобы спастись от него, было уже поздно, и я был покрыт с ног до головы и стоял в куче этого дерьма. Блески были у меня в носу, в ушах, под рубашкой и каким-то образом даже в штанах. Толпа обезумела, посчитав, что это чертовски весело, а Джесси так смеялся, что не мог перевести дух, чтобы спеть.
Я искал ее интриганскую задницу после шоу, но Брент затащил нас на афтепати, на котором мы должны были присутствовать в честь друга Аренфилда. Так что выглядел там как чертово елочное украшение, раздавая автографы и делая миллион фотографий с фанатами. Я стал вирусным хэштегом в инсте. #БлестящийБасист.
Она заплатит за это.
Я опускаюсь на стул у окна и выглядываю наружу, смотря, как команда разгружает оборудование для сегодняшнего шоу.
— Завтра у нас выходной, да?
— Да, в Нью-Йорке.
Хорошо. Это даст мне возможность принять душ в отеле, чтобы попытаться избавиться от всего этого гребаного блеска. Погодите-ка… это? Я наклоняюсь ближе к окну и наблюдаю, как из задней части грузового контейнера появляется маленький роуди.
— Сейчас вернусь. — Я бросаюсь к двери и выхожу во влажный кливлендский воздух.
— Итан, ты… — Дверь закрывается за мной, прерывая слова Эшли.
Томми сразу же замечает меня, и я готовлюсь преследовать ее, если она побежит, но девушка шокирует меня, бросая свои дела и быстро идя ко мне.
— Что ты делаешь…
Я обнимаю ее, прижимаю ее щеку к своей груди, прерывая слова.
— Обнимаю тебя. — Я трусь своим торсом о ее торс, качая головой с довольной ухмылкой, когда золотые блестки сыплются на ее черную бейсболку и рубашку. — Разве тебе не нравятся объятия?
Я продолжаю извиваться, перенося как можно больше блесток со своего тела на ее. И говоря о ее теле, у нее действительно есть грудь под этими объемными рубашками. Я чувствую, как ее сиськи прижимаются к моему животу, кончики твердеют, когда я создаю трение между нами.
— Итан? — Ее голос напряженный и дрожащий. Я отстраняюсь достаточно, чтобы посмотреть на нее. Ее руки напряжены по бокам, а глаза широко раскрыты, когда девушка смотрит на меня. — Ты в трусах.
Я замираю, мысленно оценивая свое тело. Бледно-голубые боксеры. Женщина в моих руках, прижатая ко мне, пока я трусь об нее… и мой член твердеет. Быстро. Тонкий материал моих трусов не оказывает никакого сопротивления.
— Мне так жаль. — Я закрываю глаза и думаю о своей бабушке. Томми пытается выскользнуть из моих рук. — Стой, не двигайся.
— Что? — Она пытается вывернуться из моих рук. — Кто-то может нас увидеть.
— Именно поэтому ты не можешь двигаться, иначе они увидят.
— Увидят что… Боже мой! Ты… это… что?
— Стояк? Да. Ш-ш-ш… перестань говорить и казаться такой восторженной. Это не помогает.
— Восторженной? Я не восторгаюсь, а сгораю от стыда!
Стискиваю зубы.
— Но ты говоришь высоким голосом, который мой член воспринимает как восторженную благодарность. Скажи что-нибудь другое. Говори разочарованно, быстрее.
— Клянусь, я отрежу твое хозяйство.
Я стону, так как даже ее гнев заводит меня.
— Черт, так еще хуже.
— Итан!
Страсть, с которой она произносит мое имя…
— Женщина, ты пытаешься заставить меня кончить? Просто перестань говорить!
Томми рычит и отодвигается как можно дальше, руками я по-прежнему удерживаю ее плечи.
— Бабушка, — выпаливаю я. — Бейсбол. Желудочный грипп. Береты.
— Береты?
— Они такие уродливые. — Меня прошибает пот, я пытаюсь побороть прилив крови к нижней части моего тела. — Тебе стоит носить такие. Так будет легче находиться рядом с тобой.
— Отпусти меня.
Я делаю несколько глубоких вдохов, чувствуя, как кровь возвращается в мой мозг, и отступаю от девушки, стараясь прикрыть все еще твердый член, чтобы не напугать ее.
— Я просто хотел вернуть тебе часть блесток.
Мое лицо становится горячим, что просто смешно. Я был более обнаженным, чем сейчас, перед большим количеством людей и не испытывал никакого стыда.
Она протягивает руки, демонстрируя золотые блестки на своей черной футболке.
— Дело сделано. Теперь, может, ты вернешься в свой автобус, вместо того чтобы демонстрировать миру свои активы.
— Хорошая идея. Увидимся. — Я поворачиваюсь и бегу обратно к своему автобусу, держа свои причиндалы в обеих руках. — Это было чертовски унизительно.
Эшли широко ухмыляется.
— Я пыталась сказать тебе, чтобы ты надел штаны, но ты вылетел отсюда как ракета.
Кстати, о ракетах… Я достаю джинсы и натягиваю их.
— Она тебе нравится. — Эти три маленьких слова исходят от Эллиот, несмотря на то, что она не отрывает глаз от своей книжки-раскраски.
— Нет.
— Да, нравится.
— Нет, не нравится.
— Угу.
— Не-а!
— Каким бы захватывающим ни был этот разговор, нам нужно готовиться к поездке в Научный центр. — Бен жестом приглашает Эллиот присоединиться к нему в задней части автобуса.
Они исчезают за закрытой дверью, пока Эшли берет чашку с кофе и протягивает ее мне.
— Я думаю, что Эллиот, возможно, права.
Я отпиваю глоток кофе и пожимаю плечами.
— Мне не нравится эта девушка.
