Ознакомительная версия.
– Заполните, пожалуйста.
Конечно, можно было ее опросить и заполнить самой, но для чистоты эксперимента следовало проверить, как она пишет в плане орфографии, пунктуации и лексики. Печальный опыт с Дашей, складывавшей слова с горем пополам, доказывал, что бывает всякое.
Но и тут Светочка не осрамилась.
Осчастливленная Татьяна еще раз оглядела доверчивое недоразумение, ютившееся на углу стола, и летящей походкой двинулась к шефам. На входе в кабинет она слегка сбавила шаг, вдруг усомнившись в своей везучести и побоявшись подвернуть ногу в преддверии похода в ресторан – это было бы вполне в ее духе.
Потом последовала веселая суета с представлением Светочки начальству, рассказами про фирму в исполнении Юрия Михайловича, подробное изложение ее секретарских обязанностей и пожеланий начальства.
Света пребывала в эйфории. Состояние легкой пристукнутости никак не желало покидать ее. Света Гуськова чувствовала себя, словно бегун, регулярно заканчивавший эстафету последним, но однажды вдруг пришедший к финишу первым по причине внезапного схода с дистанции абсолютно всех соперников. Она плохо понимала, что ей говорят, ничего не видела, так как очки запотели после попытки попить предложенного Татьяной чаю. Чай оказался обжигающе горячим, и пить его не было никакой возможности, зато видимость ухудшилась невообразимо. Света по незнанию протерла очки пальцами, отчего стало только хуже, но это не имело значения. Она тряслась от радости и пыталась вслушиваться в чужие голоса. Информация лавой скатывалась на нее, но огибала мозг, словно вода парафин. Да и не хотелось ей ничего слушать. Надо было скорее бежать домой, рассказать все Ирке, тете Верочке, а главное – Марковой! Пусть лопнет от зависти! Она, Света, устроилась именно работать, а не быть дешевым приложением ко временному бойфренду. Она теперь сама себе хозяйка. Впереди маячили перспективы карьерного роста, огромная зарплата и прочие вдохновляющие перспективы. Марковой такое и не снилось!
– Светлана, – дошло до ее сознания, – когда вы сможете выйти на работу?
– Сейчас, – убежденно кивнула Света. – Прямо сейчас могу!
Она преданно посмотрела на Татьяну, которая казалась самой главной. Интуитивно Света понимала, что надо завоевать расположение этой тетки, чтобы та помогла на первых порах.
– Сейчас не надо, – мягко сказал Юрий Михайлович. – Но ваше рвение похвально. Приходите завтра.
– Приходите завтра, приходите завтра, – пела Светочка по дороге домой.
В метро обнаружилось, что ветер основательно разметал прическу, тщательно уложенную в крысиный хвостик колечком, и теперь девушка была похожа то ли на бешеного ежа, то ли на горгону Медузу, но такие мелочи уже не могли испортить ее солнечное настроение.
– Ну вот, день закончился. – Семен вышел, нервно потирая руки и фальшиво насвистывая.
Красавец, робеющий в вашем присутствии и не уверенный в своей неотразимости, – мечта любой женщины. Из такого можно вить веревки и печь пирожки. Собственно, как и из такой же женщины. Только стеснительные мужчины встречаются намного реже закомплексованных женщин. А если у кавалеров и есть комплексы, то сильный пол с лихвой компенсирует количество своих старательно скрываемых сомнений тщательным культивированием еще большего количества комплексов у подруги жизни. На всякий случай, для профилактики – чтобы не зарывалась!
– Закончился, – счастливым голосом подтвердила Таня. Робость испарилась, и ей уже хотелось идти хоть в ресторан, хоть в цирк, хоть в планетарий. Хотя, конечно, последние варианты были менее приемлемы, так как похвалиться перед Ведеркиной ни цирком, ни планетарием не получится. Татьяна даже представила, как Наташка заливисто гогочет, комментируя новость.
– Планы не изменились? – глупо краснея, уточнил Сеня, с отсутствующим видом разглядывая ксерокс. Что делать, если она сейчас ответит, что изменились, Крыжовников не представлял. Зачем спросил?
«Он им подсказывает ответ, – вспомнился знаменитый монолог Жванецкого. – Пива нет? Пива нет!»
– У меня не изменились. – Татьяна потянулась, краем глаза отметив, что Семен стыдливо отвел глаза. Уж что-что, а потягиваться, выгибая спину и выставляя бюст, Татьяна умела мастерски. Каждая женщина умеет делать что-то, что парализует сопротивление самца. Кто-то красиво раздевается, кто-то завораживающе улыбается, кто-то потрясающе целуется. Некоторые дамы «берут города» голосом либо зазывно мурлыкая, так что у мужчин мурашки бегут по позвоночнику, либо запугивая ором, от которого стынет в жилах кровь и отнимаются ноги, после чего жертва уже не в силах бежать. Процесс в данном случае не важен, важен результат.
У Крыжовникова результат был налицо: он шнырял глазами, то уговаривая себя не пялиться, то снова проверяя, не обман ли вся эта роскошь, запихнутая в пиджак.
Ночевала Татьяна дома. Продолжению банкета помешало кстати (или некстати?) всплывшее воспоминание о фиолетовом лифчике. Зато они так долго и по-юношески пылко целовались в машине Семена Сергеевича, что этот факт полностью уравновесил несбывшиеся фантазии.
– Ма, ты откуда такая встрепанная? – удивилась Карина, с сомнением разглядывая родительницу.
– Кто у нас сегодня в шкафу? – вопросом на вопрос ответила Татьяна, пытаясь скрыть улыбку и пустоту в мыслях, так как это шло вразрез с педагогической направленностью беседы. Дочь надо приструнить, чтобы была в тонусе, но больше всего хотелось упасть в кровать и вспоминать его глаза, запах его одеколона, его руки…
– У тебя помада размазалась, – не отреагировала на укол Карина.
Быстро справившись со смущением, Таня невпопад пояснила:
– Это я случайно… э-э-э… об стену.
– Ну-ну, – дочка фыркнула. – Так и представляю, как ты неверными шагами бредешь по лестнице, а лицо везешь по стене.
– Что за идиотские шутки?! Ты как со мной разговариваешь?
– От тебя вином пахнет. А про стену – ты первая начала. Просто ассоциация такая возникла. Я тут недавно видела, как дядя Миша с третьего этажа домой возвращался. Сначала он разговаривал с дверным проемом, выясняя, кто кому должен уступить дорогу, а потом полз по стене. Кстати, женский алкоголизм опаснее мужского. Он практически не поддается излечению. – Карина развернулась и ушла в свою комнату, оставив обалдевшую Татьяну в одиночестве.
– Да я всего бокал выпила… Праздник был на работе! – запоздало крикнула она в закрытую дверь.
– Все так говорят. Я тебе не судья. Все, я спать хочу, не о чем разговаривать, – холодно сообщила дочь, и светлая полоска под дверью погасла.
Ознакомительная версия.
