Ознакомительная версия.
– А ты тяни. Или мягко говори, что писаешься, когда он быстро ездит. Это, конечно, романтики поубавит, но хоть общаться станет комфортнее. Хотя есть риск, что он найдет себе девицу помоложе и посмелее. – Катя поерзала и умоляюще состроила подруге глазки. – Татусь, пошли, глянешь последнего моего, а? Мне нужен совет.
– Опять стихи?
– Ты, как девушка, вообще должна позитивно относиться к поэзии, – надулась Морковкина. – Не хочешь, не надо. Я с тобой, можно сказать, самым сокровенным делюсь!
– Пошли, пошли, – испугалась Таня. – Это я так. Переживаю, что дам неправильный совет.
– А ты не переживай и советы давай правильные. Иначе я тебя потом побью за неэффективную консультацию.
– Ой, это что, поэма? – Таня с удивлением посмотрела на экран. – Надо же, сколько у нас одиноких стихоплетов. Ну, ладно, давай почитаем.
На деревьях набухли почки,
Лезет в душу нахально весна.
Жизнь – болото, вода да кочки,
И за счастье – сплошная война.
Я иду, весь в себе, интересный,
Под ногами растаял снег,
Да, очкастый я, нудный, пресный,
Да – ботаник! Но я ж человек!
Скоро зелень укроет ветки,
Скоро грянет грозою май,
Загляну я на чай к соседке,
И скажу: – Вот он я, принимай!
Ну и что – рукава протерты!
И штаны пузырями пусть!
Но иду я по жизни твердо.
И дефолта я не боюсь.
А чего мне его бояться?
Я уверен в завтрашнем дне.
Мне не надо за деньги держаться,
Потому что не дали их мне.
Не упало мне в руки наследство,
И не выиграл я миллион.
Зато было счастливым детство,
И блюду я строго закон.
За окном скоро лопнут почки,
И начнется другая эпоха.
У нас будут с соседкой дочки,
Или мальчик, что тоже неплохо…
– Класс, – выдохнула Татьяна. – А при чем тут соседка?
– Он живет где-то рядом. Наш район по анкете, – пояснила зардевшаяся Катя. – Понравилось, да?
– Позитивненько. А как думаешь, это там такие фигуры речи, или он прямо про себя писал?
– Думаю, про себя. Слушай, а давай ему вместе стих ответный сочиним?
– Не-не-не, – замахала руками Татьяна. – Во-первых, я не умею, во-вторых, это глупо – переписываться стихами. Если вы оба нормальные, трезвые люди и хотите простого человеческого счастья, то надо начинать переписываться в нормальном режиме, не истязая себя рифмами. – Таня лукавила, ей не хотелось писать стихи. Но, начав рассуждать в удобном для себя направлении, она искренне поверила в правильность своего подхода. Человек и себя, и окружающих может убедить в чем угодно, если правильно сложит слова. – Представь, что мы сейчас напряжемся и нарифмуем ему что-нибудь. А вдруг человек не сумеет придумать ответ в заданной форме? Ты же ограничиваешь его возможности рассказать о себе и спросить, что надо. Поэтому, не валяй дурака и напиши ему нормальным человеческим языком.
– Ладно, – покладисто кивнула Морковкина. – Я тоже так думала. Просто первой сдаваться не хотелось
– Женщине сдаться легче. Нам по статусу положено. Мужики – они гордые, как индюки. Им проще в суп, чем признаться в слабости, – просветила подругу Таня.
* * *
Если бы мы так же легко решали собственные проблемы, как чужие! Объективно судить всегда проще, чем пытаться принять правильное решение, находясь в гуще событий.
Таня уволила Лельку. Как только вместо надоевшей сестрицы в ателье появилась обстоятельная, исполнительная тетечка, работа наладилась.
Жила Таня теперь с Иваном и домой не наведывалась, лишь изредка позванивая маме.
– Ты нам пока денег не давай, – сказала мама. – Нам пенсии хватит. Если что-нибудь срочное будет, я сама тебя найду. Надо Ольгу в чувство приводить. Хотя я теперь и не представляю, как это сделать. Я ведь с ней разговаривала. Сказала, что мы с отцом не вечные, у тебя своя жизнь. Говорю, мол, как же ты дальше планируешь. А эта … ай, вот ведь кулема. Говорит, мол, картины свои продавать буду. Вадика я на лето в хороший лагерь записала, на три смены. Я тебя очень прошу, оплати ему, ладно?
– Да не вопрос. – Таня даже возмутилась, что это ставится под сомнение. Племянника она нежно любила. Парень рос смышленым, правильным и не по годам рассудительным. Хотя с такой-то мамашей что еще оставалось?
– Ну и ладно. Хорошо. Ольга, конечно, голодной не останется. Полностью погрузить ее в условия самостоятельной жизни мы не сможем, но хоть в чем-то ограничим. И ты ей, пожалуйста, денег не подкидывай, Танюша!
– Могла бы и не просить, – усмехнулась дочь. – С удовольствием. Давно пора было.
Тане вообще было не до Лельки. У нее назревали неразрешимые противоречия с Ванечкой. С ее любимым, замечательным Ванечкой, который уплывал от нее все дальше, словно рыбак на отколовшейся льдине. И как беспечный рыбак был даже не в курсе, что его давно уносит в открытое море.
Сначала он учил Таню кататься на роликах. Разбив колени и основательно встряхнув мозг, Таня отказалась от затеи кататься по выходным в парке вместе. Потом он притащил скейт, с которого Таня сразу свалилась, разодрав об асфальт ладони. Совместный поход на байдарках с его друзьями оказался еще более чудовищным испытанием. Ледяная вода, мокрые вещи, холодная палатка, полное отсутствие бытовых удобств и комары, выпившие, казалось, всю кровь.
Ванька продолжал радоваться жизни и повторять, что надо ловить и ценить каждое мгновение, получая от него максимум позитива. Загвоздка была в том, что Ванечка этот позитив получал, а Таня уже боялась его непредсказуемых сюрпризов. Хотелось банальности и спокойствия.
Последней каплей стал замечательный июльский день, когда Ванька неожиданно забрал ее с работы и с таинственным видом куда-то повез. Рядом с парком он притормозил и, едва сдерживая ликование, попросил завязать глаза.
– Сегодня будет такое, такое, – шептал он Тане. – Вот сегодня тебе точно понравится!
Татьяна мысленно перебирала все варианты «такого», что ей могло бы понравиться. Они долго шли, потом стали подниматься по ступенькам. Иван что-то нашептывал в предвкушении. Ступенек было невероятно много.
«Ресторан на телевышке? Вид города с высоты? Он хочет подарить кольцо невесты в необычной обстановке? Заняться любовью на маяке?»
Фантазия иссякла. Зато стало прохладно. Ветер рывками дергал одежду и пробирал до костей.
– Вань, мы где? – Адреналин в крови зашкаливал.
– Сейчас узнаешь! Сюрприз! – тихо смеялся любимый.
– А чего у нее глаза завязаны, боится? – раздался неожиданно сиплый голос, и на Таню пахнуло перегаром. – Ну, давай, цепляем ее. Девушка, идите сюда.
– Куда цепляем? – вздрогнула Таня.
Она вдруг вообразила, что Ванька завел ее на подъемный кран, а сейчас привесит к крюку и покатает над стройкой. Таня судорожно сдернула повязку и заорала. Никакого подъемного крана не было. Ее Ванечка, так любивший сюрпризы и считавший, что жить надо ярко, притащил Татьяну на аттракцион, именуемый в народе тарзанкой.
Ознакомительная версия.
