Она запихнула бутылку белого вина в морозилку (не забыть бы про него, а то закончится тем, что вся квартира будет заляпана взорвавшейся массой замороженного гороха в вине), убрала черные кружевные трусики, которые кто-то повесил на доску для объявлений, и спрятала свои платежные извещения. Хорошо. Почти все. О Господи! А я? Она окинула взглядом свое крайне несексуальное облачение в виде полотенца и помчалась вверх по лестнице.
Нет времени на то, чтобы красить губы в чем мать родила. Пудра… шелковое платье в японском стиле? Нет, уж очень претенциозно. Джинсы и футболка, симпатично и в обтяжку. Отлично! Босиком? Да, в стиле Брижит Бардо.
Итак, спустя двадцать семь минут Эми сидела за кухонным столом, просматривая посвященный искусству раздел «Телеграф» и попивая вино под негромко поющего Стинга, так, словно была рождена для этого. Словно она всегда накладывала полный макияж и брила ноги только затем, чтобы усесться за кухонный стол.
Эми успела прочитать большую часть новостей кино и немного о телевидении, когда в дверь наконец позвонили.
— Прости, что опоздал, на мосту ужасная пробка. — Видение в светло-сиреневом хлопковом одеянии с мокрыми волосами и застенчивой улыбкой стояло на пороге ее дома. Мой бог!!!
— Да ничего, проходи, — она устремилась вверх по лестнице очень быстро, чтобы не оставить Орландо возможности долго разглядывать ее заднюю часть, которая, как ей казалось, следовала за ней на расстоянии в пару десятков метров.
Они извлекли рекламку ресторана из корзины для бумаг и заказали столько индийской кормы и вкуснейшего индийского хлеба Нан, что любой махараджа был бы счастлив. Когда привезли заказ, они разложили еду на кухонном полу и уселись, скрестив ноги, с тарелками на коленях.
Эми словно загипнотизированная наблюдала за руками Орландо, когда он накладывал себе рис. Его кисти были крупными и изящными одновременно, с небольшим золотистым пушком, а запястье украшал солидный циферблат часов на коричневом кожаном ремешке. Но не часы так приковывали ее взгляд, а то, как они сидели на его загорелом и сильном запястье. О, а эти предплечья! О, этот мягкий изгиб мышцы под завернутым рукавом хлопковой рубашки! Никогда в жизни Эми не видела ничего более сексуального! Она ерзала на месте в рассеянности и предвкушении. Давай же, Орландо, я теряю терпение!..
— Как там Гарди? — спросила она наконец, пытаясь подавить в себе желание запрыгнуть на него.
— Хорошо. Не могу сказать, что это лучший период в моей жизни, но, тем не менее, все идет хорошо.
— А как актерский состав в целом? — Эми попыталась вытянуть из Орландо хотя бы какую-нибудь информацию о партнерше.
— Все в полном порядке, мы неплохо ладим.
— А исполнительница главной женской роли?
— Нормально, роль Юстасии отлично ей удается. Орландо явно был плохо знаком с женской природой. Эми только и мечтала услышать, как непривлекательна и скучна Тиффани. Да ведь и он сам хотел сказать ей об этом, но боялся показаться злобным женоненавистником. Ох уж это недопонимание!
— На самом деле, это одна из причин, по которым я пришел к тебе.
О боже, у них роман! Он, конечно, имеет на это полное право. Ведь между нами вроде бы и не происходит ничего, но…
— Мне придется уехать вместе со всей командой. — У Эми оборвалось сердце и камнем упало в низ живота. Она почувствовала тошноту.
— Правда?
— Ненадолго, всего лишь на месяц. Мы едем в Новую Зеландию. Освещение в Дорсете действительно никуда не годится, поэтому режиссер решил, что нам стоит поехать в Окленд.
— Прости за это замечание, но у Окленда и Дорсета не так уж и много общего, — Эми вся напряглась. Ее голос стал ядовитым и резким.
— Эта уловка популярна среди команд, которые хотят немного попутешествовать. Преподнеси все так, словно освещение лучше на другом конце земного шара, и хей-хо — айда в поход!.. Прости.
— Не извиняйся. Я хочу сказать, передо мной извиняться не обязательно. Ведь между нами ничего не происходит, так ведь?
Вот. Она сделала это. Облекла свой параноидальный бред в форму слов, которые прозвучали с такой горечью, словно она была злобной старой девой.
— Эми, я не знаю, что сказать. Я думал, что все идет хорошо. Когда я вернусь из Новой Зеландии, мы могли бы видеться чаще, если хочешь.
Эми была в нерешительности. Ей несколько раз в жизни давали отставку очень замысловатым образом, но такого слышать еще не приходилось. Чтобы при первом же намеке на затруднения человек улетал в противоположное полушарие?
С другой стороны, все актеры — люди эксцентричные. Безумцы с профессиональными странностями. Стрелка термометра в ее мирке, в котором только недавно бушевало пламя чувств, резко опустилась до комнатной температуры и поползла ниже. Снежная королева.
— Ты мне абсолютно ничего не должен, Орландо. Ты — свободный человек и можешь ехать в другой конец земного шара, когда пожелаешь. — Бедный парень, а он то думал, что все идет хорошо!
— Эми, я не прошу у тебя разрешения уехать, я просто спрашиваю, будем ли мы видеться, когда я вернусь.
— Главное, что ты не спрашиваешь, можно ли тебе поцеловать меня, — Эми затряслась всем телом в припадке истерического смеха. Она просто не могла поверить, что сказала это. Орландо озадаченно улыбнулся, не понимая шутки.
— Просто мы с Люсиндой как-то на днях разговаривали о мужчинах, которые спрашивают, можно ли им тебя поцеловать. Мы с ней гадали, существуют ли еще такие на планете, — она вытерла слезы из уголков глаз и снова разразилась смехом. Орландо только молчал и доброжелательно улыбался, ожидая, пока Эми успокоится.
— Я так понимаю, мне спрашивать не нужно, — сказал он наконец, нагнувшись и взяв ее за запястье. Эми резко притихла, и они поцеловались.
Tristesse после соития. И кто только выдумал этот термин? Le petit mort — маленькая смерть? Нет, это тоже за пределами моего понимания. Французы так мрачны в своих высказываниях о сексе! Они, наверно, воспринимают его слишком серьезно, думала Эми, покрывая легкими поцелуями плечо Орландо.
Какое наслаждение — экспериментировать с его телом! В ее постели лежал секс-символ, и этот факт был крайне волнующим. Но с другой стороны — это же Орландо, добрый и слегка неуклюжий Орландо, который выглядел таким задетым, когда она изобразила равнодушие. Милый! Она нежно поцеловала его шоколадно-темный сосок. Как было бы здорово, если бы он и впрямь был шоколадным! Помните старинную шутку об идеальных женщинах, которые после секса превращаются в пиццу? О, если бы мужчины становились шоколадными, она бы умерла очень-очень счастливой и толстой! Забудьте petit mort. Mort от жира — более вероятно.
