Граф насмешливо улыбнулся.
— Разве я вам не сказал? Вы будете новой гувернанткой Франчески.
Через неделю Тони уже чувствовала себя опять вполне здоровой и настолько сильной, что могла ходить, не испытывая усталости. Она уже спускалась вниз к берегу одна и бродила в чистой теплой воде босиком. Время, казалось, остановилось. Она была предоставлена самой себе и встречалась с остальными членами семьи только за столом. Граф вернулся в Лиссабон, как ей сказали, а так как графиня продолжала звать ее Джанет, ей, по-видимому, ничего не было известно. Все произошедшее казалось просто невероятным, однако у нее пока не хватало сил готовиться к отъезду, поэтому она продолжала оставаться здесь.
Конечно, она задумывалась над тем, почему Поль уехал. Не может быть, чтобы он отказался от мысли легко разбогатеть. На упрямого Поля это было так непохоже!
Вздохнув, Тони решила больше об этом не думать и, взяв купальник, пошла на пляж. Растянувшись на песке, она почувствовала, что ей тепло и спокойно. Она почти забыла ту боль, которую испытывала при мысли о графе.
Здесь ее и нашла Франческа, села рядом с ней и заговорила впервые после той сцены у Тони в комнате.
— Сегодня утром звонил отец, — сказала она, внимательно рассматривая раковинку.
— Вот как! — сказала Тони, которая еще не забыла, как эти делла Мария Эстрада вели себя по отношению к ней.
— Да, и он спросил, здесь ли вы еще. Тони почувствовала, что вот-вот рассмеется.
— А что — он вообразил, что я уже в состоянии уехать?
— Нет, — спокойно сказала Франческа. — Он сказал мне, что вы останетесь здесь на неопределенное время.
Тони села и дотронулась до головы, которая опять начала болеть. Она взглянула на девочку.
— А он сказал вам, почему я остаюсь? Франческа пожала плечами.
— Он сказал, что вы будете моей гувернанткой. Он сказал, что вас зовут вовсе не Джанет Вест, а Антония Морли. Это верно?
Тони вздохнула.
— Тони Морли. Никто не зовет меня Антония. Франческа вздохнула.
— Значит, вы не невеста Поля?
— Нет.
— А мой отец, — она покраснела, — мой отец… он, ну… вы его любовница? Тони вытаращила глаза.
— Конечно, нет! — Она нахмурилась. — Но вы сказали это так спокойно. Я… я всегда думала, что вы, как бы сказать, что вы его ревнуете. Вам было бы неприятно, если бы все было именно так?
Франческа подняла плечи.
— Отец сказал мне, чтобы я не спрашивала вас о… о вещах личного плана. И я подумала, естественно… я просто не знаю, что и думать!
Тони сочувственно посмотрела на девочку.
— Я думаю, вы действительно любите своего отца! — воскликнула она. — Я считаю вас грубой и избалованной, но ведь это не так?
Франческа посмотрела Тони прямо в глаза.
— Я хочу, чтобы мой отец был счастлив! — сказала она страстно. — Если кто-то связан с Полем, то ничто не может заставить меня относиться к этому человеку хорошо. Тони вздохнула.
— Но почему? Скажите мне, Франческа. Франческа покачала головой.
— Нет, я не скажу. Это не моя тайна. Кроме того, вы сами сказали, что мой отец вас не интересует.
— Но все дело в том, — сказала Тони, — что у меня нет абсолютно никакого желания оставаться здесь. Или становиться вашей или чьей-либо гувернанткой.
Девочка испуганно посмотрела на нее.
— Но вы должны это сделать, сеньорита, обязательно!
— Почему я должна это сделать?
— Потому что… потому что он так сказал!
— Ему придется подыскать еще кого-нибудь. Я не хочу здесь оставаться, и вы не можете меня заставить это сделать!
Франческа опять стала рассматривать раковинку.
— Я бы не сказала этого, сеньорита. Тони вскочила.
— Ради Бога, называйте меня Тони, я до смерти устала от слова «сеньорита»! Франческа пожала плечами.
— Хорошо. А куда вы собираетесь ехать? Тони покачала головой.
— Я даже не знаю. А почему уехал Поль?
— Мой отец заставил его уехать. Он заплати ему деньги.
— Что вы говорите!
Франческа взглянула на Тони.
— Неужели вы думаете, что он уехал бы без денег? — спросила она с неожиданно взрослой прямотой.
— Понятно, — ответила Тони со смешком. — Удивляюсь, почему он от меня не откупился таким же образом.
— Не знаю. Все это как-то странно. Тони вздохнула. Она чувствовала озноб, хотя и стояла под ярким солнцем. Она очень хорошо представила себе графа: он мог быть по-настоящему жестоким, и если она вызывала у него такое сильное желание, ее положение было очень уязвимым. Тони могла потерять все, играя против человека, который считал, что серьезного сопротивления она ему не окажет. Тони собрала свои вещи, а Франческа смотрела на нее глазами, так похожими на глаза своего отца.
— Не уезжайте, — произнесла она просто. Тони внимательно взглянула на нее и почувствовала, что ее захлестывает жалость. Девочка уже узнала горе: у нее умерла мать, и ей пришлось жить с человеком, который держится с людьми отчужденно и, может быть, полон горечи из-за того несчастного случая, который оставил на его лице такой ужасный шрам. Она попыталась отбросить эти мысли. Когда кто-нибудь из семьи делла Мария Эстрада пожалел ее, не считая, может быть, старой графини?
— А ваша бабушка?.. — начала она.
— Она не знает, кто вы такая. Вы можете сказать, что преподавали до того, как стали секретаршей. Она плохо знает современную жизнь. У нее не будет причин не поверить вам. Если мой отец так говорит, все так и будет!
Услышав упоминание об отце Франчески, Тони сразу же почувствовала, что ее переполняет неприязнь к нему. Она не останется здесь, она просто не может остаться! Она рискует слишком многим, и внутренний голос подсказывал ей, что в опасности находится не только ее чувство самоуважения.
— Мне… мне нужно переодеться, — сказала она, желая переменить тему.
— Конечно, сеньорита, — сказала она холодно и стала опять рассматривать раковины.
Тони заколебалась, но затем, не сказав ни слова, повернулась и пошла в сторону замка.
Однако несмотря на поведение Франчески на берегу, Тони заметила, что девочка ходит за ней почти повсюду и даже предложила посмотреть окрестности. Так как Тони раньше лишь изредка ездила на лошади в школе верховой езды, она не приняла предложение Франчески ехать верхом.
Поэтому они ходили пешком и разговаривали, и Тони увидела, что с Франческой очень интересно общаться. Девочка избавилась от чувства неприязни, которое было у нее вначале, она болтала обо всем на свете и, в частности, о своей прежней гувернантке, мадемуазель Дюпон, чопорной даме среднего возраста, совершенно неспособной справиться с такой живой девочкой, как Франческа.
