— Чего это ты? Или завтра ехать куда надо? — все так же пряча лицо, спросил Иван.
Анюта чуть было не ответила колкостью на колкость, но вовремя взяла себя в руки.
— У меня компьютер сломался. Не посмотришь?
— Если сломался, чего на него смотреть — груда железа.
— Ты не понял. Что-то с системой. Не загружается. А сама я в системах ничего не понимаю. Я же не программист, а пользователь.
Глебов ответил не сразу. То ли не хотел мириться с ней, то ли предложенная задача ему была явно не по силам и он соображал, как бы половчей выкрутиться из неудобного положения.
— Ладно, попробуем, — наконец сказал Иван и опустил газету. Глаза их встретились. — Но учти, — вскочив на ноги, заявил он, — я тоже не системщик. Я проблемщик. Улавливаешь разницу?
И Анна повела проблемщика к себе, начав уже в коридоре нагружать его своими проблемами.
— Похоже, одним подозреваемым у нас стало меньше, — сказала она.
— У нас? — с сарказмом переспросил Глебов, но Аня на такую его реакцию обращать внимания не стала, пусть сначала выслушает ее до конца.
— Я сегодня... в общем, я встречалась с Кутлером, — продолжила она, уверив себя, что разницы никакой: разговаривала по телефону или разговаривала лично. — Знаешь... он догадался, что Степанида Пушкина — это Анна Венгерова.
Анюта распахнула перед Иваном дверь в свою комнату.
— Что?! — воскликнул Глебов, остановившись прямо на пороге.
— Ты проходи, проходи. — Ваня сделал шаг и снова остановился. Было видно, что эта новость заинтересовала его чрезвычайно. — Все не так плохо, — не делая пауз, докладывала Анна. — Мы с ним дипломатично пообщались и договорились оставить друг друга в покое. Я сначала расстроилась... как же, отказался помогать, а потом подумала, что этим своим отказом... своим признанием, что узнал, кто я такая, Кутлер невольно доказал, что он меня не подставлял.
— Логично, — согласился Глебов, сделал еще несколько шагов и вновь остановился. — Настоящий вор на его месте воспользовался бы моментом и нарыл тебе кучу доказательств, что виновата во всем уборщица тетя Глаша. Хотя... — Иван запустил пятерню в волосы, — Кутлер мог просчитать ход твоих мыслей и тогда... тогда его признание — это как раз доказательство того, что он виновен!
— Ну, это уже чересчур! — возразила Анна.
— Пожалуй, что и чересчур, — опять согласился Иван, сделал последние три шага, сел за компьютер и включил питание. — Кто там еще остался? Засосов, Лисицина и Игумнов?.. Кстати, насчет Игумнова... — встрепенулся он, но продолжения не последовало.
— Что насчет Игумнова? — не выдержав, спросила Аня.
— Да так... — отмахнулся Глебов. — Значит, осталась эта троица основных, плюс пара десятков человек прочего бесперспективного материала... И все — на тебе. Я бы на твоем месте все же не вычеркивал Кутлера из списка, а вписал последним.
«Издевается! И с Игумновым — тоже издевается!»
Компьютер повел себя так, как и требовалось — завис. Глебова это дело сразу же заело, и он ввязался в борьбу.
— У тебя фирменный диск с системой есть? — спросил Иван, на пятой минуте этой ожесточенной борьбы.
— Нет, — не стала облегчать ему задачу Анна. — Ни диска, ни даже загрузочной дискеты.
Ваня бросил на нее заинтересованный взгляд.
— Я был о тебе лучшего мнения, — сказал он. — Жаль, у меня забрали портативник на пару дней. Можно было подсоединить его к твоему комку и — без проблем.
На десятой минуте был вынесен, наконец, приговор.
— Одно из двух, — похлопав дисплей по «щеке», сказал Глебов, — либо у тебя посыпался жесткий диск, что маловероятно, либо ты случайно что-то удалила...
И дальше последовала небольшая лекция о живучести операционных систем, вполне достойная проблемного программиста. Хитрость, к которой прибегла Анна, чтобы уличить Глебова во лжи, не удалась.
— Так значит, ты ездила на встречу с Кутлером? — выключив компьютер, спросил Иван.
— Да, — подтвердила она. — Он поставил условие — один на один и никому, куда я направляюсь.
— Что же получается? — виновато улыбнулся Глебов. — Выходит, я зря тебя обидел?
— Выходит, зря, — вынуждена была согласиться Анна.
Тут же последовали искренние извинения, а вслед за ними и предложение вернуть отношения на прежние рельсы.
— Ничего против не имею, — ответила Анюта.
— Я срочно рисую себе корочки и подключаюсь. Хватит бездействовать. Пора заниматься делом, — горячо заявил Иван.
— Ты хотел что-то сказать про Игумнова, — напомнила Анна. — Что ты хотел сказать?
На сей раз Глебов отмалчиваться не стал. Оказалось, что он случайно встретил сегодня охранников из «Валькирии», разговорился с ними и узнал кое-что интересное. Вчера Игумнов всенародно похвастался, что отхватил в казино крупный куш.
«Так, так, — оценила Аня информацию. — Значит, бездействовал ты... А с охранниками, которых (так я и поверила!) случайно встретил, очередную беседу провел. Может, и не только с ними. Выходит, от агентства тебе все же что-то надо! Что?!»
Но вслух она сказала совсем другое:
— Ты намекаешь, что таким образом Игумнов узаконил деньги, которые от «Миссии» получил? Что это он ворюга?
— Намекай, не намекай, но есть возможность поймать его за руку. Не так уж и трудно навести справки, отхватывал он куш или нет. Если да, то его смело можно занести в конец списка вслед за Кутлером. Если нет, значит, денежки непонятного происхождения. И скорей всего, от нее — от «Миссии». Тогда можно смело брать утюг...
— Слушай, хватит со своим утюгом! И как ты собираешься наводить справки? В городе этих казино — на каждом углу. По телефону точно ничего не узнаешь. А лично... объезжать их все — жизни не хватит.
— Не хватит, — подтвердил Глебов. — Но если знать, какое именно казино обыграл Игумнов, хватит одного вечера. И я знаю, какое казино пощипал наш клиент.
— Знаешь?! Откуда?! — удивилась Анна.
— Да все оттуда же, от корешей моих — охранников, — заявил Иван. — Игумнов, оказывается, однолюб. И единственную любовь его зовут казино «Голд флеш».
Анюту резануло то, что Глебов назвал охранников из «Валькирии» корешами. Значит, он не сомневался в том, что она все еще верит в их уголовное прошлое. Значит, «кореша», встретив Ивана сегодня, рассказали ему все, все, все об Игумнове и ни слова о том, что к ним со странными вопросами приставала Стеша Пушкина? Да говорил ли он вообще с ними? Если нет, тогда откуда он знает про Игумнова? Зачем сослался на охранников? И что же, в конце концов, ему надо?
Запугать себя до смерти Анне не удалось. Да, Глебов — темнила. Но почему он не мог встретиться сегодня с охранниками? Вполне мог. Те были ни где-нибудь на Гавайях, а в городе, улицу перекрывали. А что он их корешами зовет... Может, они сами его обманули, что сидели. Или просто ей не стали говорить о своем уголовном прошлом...
