– Что значит «д.в.с.»?
– Дюймов в секунду.
– Молодец. Что такое «наложенная запись»?– Теперь он опять что-то распечатывал.
– Понятия не имею. – Мне уже все обрыдло.
– Одно и то же интервью, записанное в двух разных местах и сведенное воедино позже. – Он просматривал напечатанное. – Что такое «очередь»?
– Не знаю. – Я решила, что с меня довольно, и встала.
– Музыка или речь, которая следует за предыдущим отрывком эфира без связки и объяснения. – Он сложил распечатанный листок пополам. – Что такое «Лирек»?
– Не знаю, и знать не хочу! – взорвалась я. – Мне все равно.
– Портативный катушечный магнитофон, очень старая модель, но все еще используется для О-Би. Что такое О-Би?
– Тампоны? – предположила я и подняла с пола сумку. – Это все скучные технические термины. Мне не обязательно их знать. Я хочу делать репортажи, а не работать звукорежиссером. Извините, что отняла у вас время. Попытаю счастья где-нибудь еще.
Только я схватилась за дверную ручку, как Джек протянул мне свернутый листок бумаги. Я взяла его и развернула.
– Так-так, – сказал Джек. Он стоял за столом и буравил меня взглядом своих темно-карих глаз. – Это сообщение о марше протеста защитников природы в Ламбетё. Там планируют построить гипермаркет и проложить новый отрезок шоссе, поэтому зеленые подняли шум.
– Знаю! – загорелась я. – Потому что моя ма... – Я прикусила язык. Нет, маму лучше в это не вмешивать. – Читала в газете, – соврала я.
Джек заложил руки за голову и откинулся в кресле:
– Хочу, чтобы вы туда съездили и собрали информацию. Грохот бульдозеров, выступления протестующих – не больше шести – в качестве дополнения к интервью, которое мы выпускаем в эфир завтра. Моя ассистентка, Моника, найдет вам магнитофон. – Он опять уткнулся в экран компьютера. – Держите провод покрепче, чтобы не трещал, и помните: нельзя подносить микрофон ко рту ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Когда вернетесь, я попрошу одного из выпускающих, чтобы помог вам смонтировать репортаж. – Он серьезно посмотрел на меня. – Ничего страшного, если у вас возникнут маленькие проблемы. Но если завалите репортаж, никогда больше не попадайтесь мне на глаза.
Так и началась моя карьера. Поскольку мама была в Ламбете – она участвовала в благотворительной кампании «Экологика» и знала каждого из протестующих, – мне удалось записать отличные выступления. Джек обрадовался, что у меня все так здорово получилось, и я стала внештатным репортером. Через неделю у меня было новое задание. Вскоре я уже делала большие репортажи, иногда очень сложные. Вы представить не можете, сколько времени я на них тратила. Не думала, что расскажу кому-нибудь об этом. Случалось, я ночами не спала. Потом, через несколько месяцев, произошло то, о чем я мечтала: одного из репортеров переманили на четвертый канал, в программу новостей, и я заняла его место. С тех пор прошло три года. Мне казалось, что в моей жизни все идет гладко. Я влюбилась в свою работу на радио, потом влюбилась в Доминика.
– Это пвавда девьмо! – еще раз взвизгнула Мелинда, когда я просочилась в комнату для переговоров и юркнула в кресло – в первый день после возвращения.
– А мне понравилось предложение Уэсли, – возразил Джек.
– Спасибо, Джек, – промямлил Уэсли. – Ты, правда, так думаешь? – Тут он заметил меня и улыбнулся: – При-и-вет, Минти. – На физиономии его изобразились жалость и беспокойство. – Послушай, Минти, я только хотел сказать...
– Уэсли! – рявкнул Джек. – Будь добр, скажи нам, кто станет гостем программы, посвященной астрологии.
– Ну... – затянул Уэсли. – Ну... – У него никогда не водилось мыслей. Его мозг был девственно чист. Он только выпятил губки и уставился в пол.
– Может, позовем какого-нибудь астролога? – подсказал Джек.
– Точно! – воспрял Уэсли. – Супер! Чудесная мысль. Эту женщину из еженедельника «Стар»!..
– Шерил фон Штрумпфхозен? – вмешалась я.
– Да. Спасибо, Минти.
– Она ни на что не годится, – с горечью поведала я.
– Минти, послушай, – завел Уэсли. – Я только хотел сказать...
Я почувствовала, что заливаюсь краской, сердце выскакивало из груди, но Джек опять осадил Уэсли:
– Какие у тебя еще идеи?
– Ну... – протянул тот. – Ну... – Он неуверенно провел рукой по редеющим волосам, поиграл с пуговицей рубашки. Закатил водянистые глазки к потолку и, как хомячок, смешно поцокал зубами, но вдохновение все не приходило.
– Еще у кого-нибудь будут предложения? – напрягся Джек.
Тишина. Как обычно, выпускающие не имели понятия, о чем речь. Они все взвалили на Софи, нашего нового социолога. Только что закончила Оксфорд, Неудержимо амбициозна и остра на язык – им только стекло резать.
– Софи, ты готова помочь коллегам? – обратился к ней Джек.
Софи сверилась с содержимым своей папки, заправила волосы за уши и вернула на переносицу съехавшие очки в тонкой проволочной оправе.
– Сегодня поступило сообщение о наркомании среди школьников, – решительно вступила она. – Кроме того, организуется компания в поддержку магазина «Барт». Я просмотрела каталоги издательств. На этой неделе выходит новая биография Бориса Ельцина – я запросила экземпляр. И, разумеется, через три дня объявят список претендентов на премию Тернера.
– Превосходно, – похвалил Джек. – Что-нибудь еще?
– Да. Я говорила с агентом Питера Гринуэя и договорилась об эксклюзивном интервью. У него выходит новый фильм. Также нас ждет специальный репортаж с Эдинбургского фестиваля[41].
– Молодец! – одобрил Джек. Но Софи еще не закончила:
– Один из членов труппы Королевского оперного театра ушел на пенсию. И я хотела бы обратить ваше особое внимание на очень интересное новое исследование, которое показывает, что популярность брака падает, – оживленно продолжила она. – Статистика свидетельствует: количество заключаемых браков опустилось до небывало низкого уровня. Я подумала, что Минти могла бы сделать репортаж о развенчании свадебного мифа. По-моему, это захватывающая тема, и...
Джек хотел, было вмешаться и даже открыл рот, но его опередила Мелинда.
– Как можно пвосить об этом Минти? – возмутилась она. – Бедняжку только что бвосили в цевкви!
Мое лицо стало пунцовым, живот свело судорогой. Проклятая Мелинда! Безмозглая корова! И тут, к моему ужасу, Мелинда встала и положила толстые, унизанные кольцами пальцы поверх огромного брюха:
– По-моему, сейчас мы должны быть очень добвы к Минти. Потому что она только что певежила настоящий квизис. Кошмавное, кошмавное унижение. И я хочу сказать, Минти, что восхищаюсь твоей хвабвостью! – Она наконец-то заткнулась, села и одарила лучезарной улыбкой всех присутствующих, словно предвкушая аплодисменты.
