В ответ я успела лишь всхлипнуть, когда Алекс начал медленно погружаться в меня. Его неспешные движения толкали меня в пропасть, руки на бедрах стали требовательнее сжимать и притягивать к себе, и я чувствовала, как волны удовольствия подкатывают ко мне, когда его губы снова накрыли грудь.
Алекс
—Да…— разрешает она протяжно, и на ее шепот откликается каждый натянутый нерв моего тела, сводя с ума от желания.
Она в моих руках. Сама. Расслабленная и одновременно возбужденная. Обнаженная, теплая, близкая. Опьяненная страстью. Настоящая. Ее ладонь тянется к моему лицу, а я тянусь к раскрытым на вздохе губам. Ловлю их осторожно, сдерживая себя на остатках самообладания, но едва касаюсь шелковой кожи, едва чувствую сладкий вкус удовольствия, проникший в кровь… со стоном вхожу в нее, медленно, теряя голову. Готовый проклясть себя за несдержанность, когда внезапно понимаю, что она отвечает с не меньшей страстью. Тянется к моему рту покусывая губу, с не меньшей силой обнимает руками спину, прижимая к себе. Отзываясь, увлекая. Руки скользят по бедрам, а мои губы опускаются к манящей груди. Откидывает голову, разводит колени, притягивая меня к себе за ягодицы
— Я хочу тебя, Алекс… Хочу … - шепчет она
Слова, срывающие меня с предохранителя, подстегивающие тело к освобождению от сдерживаемого напряжения, заставляющие сердце в ответ на них ударяться о ребра с двойной силой, лишая дыхания.
Да! Черт! Только со мной! Со мной!
Господи, Златовласка, как же долго я ждал! Кажется, годы. Слышал голоса многих, был со многими, а отозвался лишь на шепот, закравшейся в душу зеленоглазой колдуньи.
Двигаюсь медленно, еле сдерживаясь, держа раскрытыми губами ее губы, заглатывая ее стон удовольствия до последнего звука новым толчком побуждая еще больше раскрыться для меня. Горячая и отзывчивая. Стонущая подо мной.
—Ммм— выдыхает она, прочерчивая твердыми ноготками кожу на спине, скрещивая вокруг моих бедер свои ножки, и я тут же прячу в изгибе ее открытой шеи рваный выдох. Она уже скользит пальчиками к затылку, зарываясь ими в мои волосы, выдыхает, притягивая меня к себе, опаляя жарким дыханием ухо. Я нахожу мягкие губы и вновь заставляю Златовласку ответить мне протяжным стоном. С трудом оторвавшись от нее, честно предупреждаю, осторожно прикусывая нежную кожу на запрокинутом подбородке, жадной рукой прогибая ее под талией к себе.
-От твоих стонов просто уносит, я не продержусь долго. Ты и так сводишь меня с ума. Ты невозможно…
—Я тоже…— тонкие ноготки царапают лопатки, соскальзывая вниз, сердце девушки гулко бьется о мою грудь,— тоже не могу…
- Господи!— Я чувствую, как она сжимает меня, задерживает вздох, распахивает широко глаза… и отпускает себя, тихонько вскрикнув, нанизывая на бьющееся во мне желание волны своего удовольствия, словно пульсирует внутри вокруг меня. Я буквально задыхаюсь сам, растворяясь в ней, отвечаю хриплым стоном.
- Я тебя так охрененно чувствую, это - запредельно, - шепчу ей на ушко. - Черт! - буквально дрожу всем телом.- Я — умер! Но очень счастливым! - хриплю со стоном, покусывая ее нижнюю губу
Нежно целую Златовласку, крепко прижимая к себе, чувствуя переполняющее удовольствие от нашего общего с ней финиша встретившихся желаний, понимая, что теперь готов биться за нее со всем миром
***
- Марина,— я отрываю от нее губы, спускаю руки по плечам и приподнимаю нежно упругую грудь, наполнившую мою ладонь,— Ты чудо! -Провожу большими пальцами по соскам, наблюдая, как затуманиваются ее глаза, просто задыхаюсь от эмоций и возбуждения, которые вновь захлестывают, склоняю голову и играю с грудью губами, вызывая ответный трепет. Сжимаю гладкие ягодицы, оглаживаю разведенные для меня бедра, пока не чувствую, что готов войти в нее снова.
-Это безумие…безумие! Надеюсь, ты простишь мне мой аппетит. Потому что я не могу тобой насытиться.
Больше я не буду спешить, какой бы силы голод ни владел мной и каким бы призывным блеском ни горели сейчас в сумраке ее зеленые глаза. Я хочу насладиться близостью с ней. Хочу, чтобы позволила мне медленно пройти каждый шаг на пути к взаимному удовольствию, принимая мое неостывшее желание.
Я приподнимаюсь на локте и, нависаю, накрываю пальцами ее мягкие, чуть припухшие губы. Глядя в глаза, очерчиваю линию скул, спускаю руку в томной ласке вдоль шеи к груди… к животу… ниже… Задерживаю там, в развилке стройных ног, встречая легким поцелуем ее участившееся дыхание и собственную влагу… Я хочу, чтоб она чувствовала, что я схожу с ума, касаясь ее. Теряю голову. Пропадаю. Она лежит без движения, позволяя мне смотреть на нее, трогать, ласкать, наслаждаясь атласом кожи там, где она особенно горячая. Толкаю в нее пальцы, поймав губами короткий вдох, прислоняюсь лбом к виску, провожу языком к маленькому аккуратному ушку. Осторожно прикусываю зубами мочку уха, сжимая руку между разведенных ног, глубже проникая в нее, наблюдая, как она сминает простынь кулачками, прогибая спину, дурею слыша ее тихий стон
- Моя хорошая, ты такая чувствительная, - шепчу в самое ушко, покусывая его.- Невероятная. Мне нравится смотреть на тебя
Замирает и распахивает глаза, а я понимаю, что она близка к разрядке, и, не сдержавшись, вновь целую ее, теперь уже настойчиво требуя ответа, веду языком по ее щеке, зарываясь носом в волосы, лаская рукой ее снизу.
— Ты невозможно сладкая, когда на грани — хрипло шепчу ей в ушко
Ее колени сгибаются и подрагивают, и я жду, когда она позовет меня. Опускаю губы к шее, касаюсь языком твердой горошины соска.
-Черт, Марина,— уткнувшись лбом в ее лоб, прижимаю к себе, сбившись в дыхании от ее пальцев, скользнувших на мои плечи,— я так…
Но она опережает меня.
—…хочу тебя. Алекс, пожалуйста!— запрокинув голову, призывно стонет, жадно приникая к моему рту, и я накрываю ее тело своим, резко вхожу.
Моя. До последней клеточки, вся.
Марина
Что это голод? Похоть? Распутство? Мы просто не можем насытиться друг другом.
Я откровенно улыбаюсь, глядя на вскинутые брови моего шального любовника. Это было со мной впервые, чтоб я так горячо и страстно отдавалась.
Палец Алекса раскрыл мои губы, погладив их.
— Я чувствую себя голодным котярой, перед которым поставили очень аппетитное блюдо. Очень! И он никак не может определиться,— укладывает меня на подушку, накрывая собой,— вылакать ему его или вылизать — звучит двусмысленно и бесстыдно
Теплые губы прикоснулись к моим.
Я вскидываю взгляд и смотрю в синие глаза, тянусь ладонью к уже колючей щеке.
-Было классно, - признаюсь честно. - Ты коварный искуситель, и умелый любовник, - он довольно улыбается в ответ.
- Скажи, самый лучший! - поддразнивает меня.
И опять…Мы начали с губ, но заканчивать не собирались. Я гладила тугие мышцы спины, царапала кожу, постанывала и выгибалась, потому что сдерживать себя не было никаких сил. Он проник в меня осторожно, но брал с желанием, и я страстно отвечала, сорвавшись на пике стоном его имени…
— Марина, — Алекс смотрел на меня, растянувшись рядом, после очередного раунда секса, такой сильный и уверенный, поглаживая мою грудь, вдруг сказал, — Ты совершенна
***
- А почему мы без презервативов? - внимательно смотрю на него. Ты на столько доверяешь мне? Или себе?
- Сладкая моя, я — чистый. Так, только с тобой. Я хочу чувствовать тебя. Ты такая…как фейерверк. Яркая. - опуская на меня глаза, внимательно всматриваясь серьезно произносит он.-Только с тобой! А тебе я доверяю безгранично, - подтягивает меня выше к себе, целует в губы, опрокидывает на подушку , нависая сверху:
— Ты , как французская меренга,— поцеловал меня в нос.— Такая же воздушная, вкусная и хрупкая, как мечта!
— Думаешь? - лукаво улыбаюсь ему. - Чья мечта?- Он так и не выпустил меня из своих рук после всего. Притянул к себе, уложив на свою грудь, мягко прижимая голову щекой к груди, так что я могла слышать стихающее биение сильного сердца, чувствуя кожей спокойные движения его пальцев, время от времени пробегающие по моим позвонкам, перебирающие у шеи волосы. Мне тоже сложно сдержать себя, и даже сейчас я глажу его твердую рельефную грудь, очерчиваю ноготком линию крепкого плеча.
