А главное — Платон не собирается никуда уходить!
Но это же нарушение контракта!
Хотя, чему же тут удивляться. Терехову плевать на все контракты мира, если он поставил перед собой цель. И это, походу, в его понимании “вернуть потерянное доверие”…
И как после этого ему доверять?
— Не помешаю? — Платон с наглой ухмылкой заходит в студию и закрывает за собой дверь.
Смотрит на меня все так же пристально, как будто действительно прямо сейчас меня сожрет. Целиком и полностью. Не съест, а именно сожрет, как голодный лев.
Божечки, а я же практически полуголая! Халатик едва прикрывает попу, да и грудь вот-вот выпрыгнет из выреза наружу. Господи, кто придумал этот дурацкий халатик с такой же дурацкой фотосессией?
— А вы, простите, кто? — спустя время интересуется фотограф, слегка хмурясь, пока я по очереди смотрю то на Платона, то на Кима.
Какого черта этот павлин высокомерный приперся на съемку? Неужели…
— Прощаю, — все так же нагло усмехается Терехов, переводя взгляд на парня. — Не против, если я поприсутствую?
— Против! — я влезаю в их диалог, так как Ким, по ходу, в полнейшем недоумении.
Вряд ли понимает, что происходит, да и кто такой Терехов — парня, увы, не проинформировали.
Да кто ж думал, что этот негодяй припрется сегодня на съемку! И чего ему в кабинете не сидится? Обязательно надо нос свой сунуть!
— Раз все “за”… - продолжает Платон, игнорируя мой выпад, но я его все равно перебиваю:
— У тебя есть разрешение? — усаживаюсь на столе, застегиваю две верхние пуговицы, слыша прекрасно, как Терехов насмехается над моими неловкими попытками скрыть свои “прелести” от посторонних глаз.
— Милая моя… — Платон расплывается в улыбке, но я снова его наглым образом перебиваю:
— Я тебе не милая! — кривлюсь, но все равно этот негодяй ржет, как будто хочет меня вывести из себя. — И уж точно не твоя!
— По условиям контракта моя, — Платон усаживается в кресло и закидывает ногу на ногу. — Продолжайте, я мешать не буду. Просто посмотрю.
— Э-ээ… — Ким смотрит на меня, округляя глаза, а я в ответ все сильнее закипаю.
Это уже беспредел какой-то, честное слово. То в кабинете меня провоцировал, заставляя подписать этот чертов контракт, теперь вот на съемки приперся, чтобы я чувствовала себя не в своей тарелке.
Он издевается? Или хочет меня унизить, показав, какое я ничтожество? Ведь прекрасно понимает, что в его присутствии я не смогу работать в полную силу. Начну нервничать, ошибаться…
Да меня от одного его вида тошнить начинает! Неужели Платон не понимает, насколько меня раздражает его наглая физиономия?
— Послушай, Терехов, — я спрыгиваю со стола и поправляю халатик. Опять же под смешок Платона, но я стараюсь не обращать внимания, а то никаких нервов не хватит с этим наглым мажором. — Ты — обычный заказчик, а не собственник. Разницу улавливаешь?
— Пока я плачу деньги, — Терехов, как обычно, умничает в своей любимой нагловато-хамской манере, от чего у меня зубы скрипят и кулаки сжимаются. — То как ты думаешь, имею я право посмотреть, куда мои деньги уходят, или нет?
— Можешь меня уволить! — выдаю довольно громко, наблюдая, как желваки начинают на скулах ходить ходуном. — Я против не буду!
— Помечтай! — фыркает и встает с места, медленно направляясь ко мне. — Будешь работать, как миленькая!
— Ублю… — я вовремя прикусываю язык, понимая, что перегибаю.
Может, Платон и слишком наглый, да и выражается слишком уж по-хамски, но в чем-то он прав. Я могу его ненавидеть, но ведь сама же в этот капкан полезла. Он принял все мои условия, и я теперь не имею права…
— Заканчивай, что же ты замолчала? — он шипит, как змея, а двигается, как хищник, готовый вот-вот разорвать свою жертву.
— Уважаемый, — Платон поворачивается лицом к Киму. — Не могли бы вы на пять минут прерваться?
— Вижу, у вас высокие отношения, — усмехается фотограф, мотая головой из стороны в сторону. — У вас десять минут.
— Ким! — я кричу, глядя на парня, в надежде, что мне это снится.
Не бросит же он меня наедине с Платоном! Он не может!
— Но через десять минут она должна улыбаться, — фотограф останавливается рядом с Тереховым, не отводя от него взгляда, — быть полной жизненных сил и энергии, а так же изобразить мне на камеру страсть. Все понятно?
— Последнее гарантирую! — Платон кивает в подтверждение своих слов, а после впивается в меня взглядом. — На все сто процентов, — добавляет, а я даже не знаю, куда бежать и у кого помощи просить.
Щелчок замка, закрытая дверь, и я, как мышь, попавшая в лапы жирному и зажравшемуся коту. Облизывается, желая получить свой лакомый кусочек во что бы то ни стало.
А бедной мышке и помощи попросить не у кого…
— Я позвоню Аделаиде, — делаю шаг назад, не отводя взгляда от Платона.
— Позже, — движется вперед, как айсберг, рассекающий волны.
— У тебя будут проблемы, — и снова отступаю назад, забывая моргать, так пристально и напряженно смотрю Терехову в глаза.
— Плевать, — он все так же давит на меня, делая эти чертовы шаги в мою сторону.
Ни опоры. Ни поддержки. Ничего!
Я просто не могу даже пошевелиться! Особенно когда упираюсь пятой точкой в край стола, и тут же попадаю в кольцо рук Платона.
Да что ж он такой непробиваемый!
Как будто специально хочет меня вывести из себя, доказав всем и каждому, что он, Платон Терехов, слов на ветер не бросает. Сказал же— хочу ее.
Теперь воплощает свои слова в реальность…
— Отпусти меня, — последняя робкая попытка, но Платон не реагирует. — Это бессмысленно и бесполезно, поверь.
— Я просто хотел посмотреть, но ты… — парень запинается, поднимает одну руку вверх и аккуратно заправляет мои волосы за ушко. — Просто смотреть, оказывается, я не могу.
— Ты…
Договорить, как и послать Платона, я не успеваю — его губы накрывают мои, а мужские руки перемещаются на мою спину. Я даже пискнуть не успеваю, как настойчивый язык парня провоцирует мой, заставляя ответить взаимностью.
А заодно не успеваю подумать о том, что уже завтра буду об этом жалеть…
Но сейчас я на каком-то странном автомате только успеваю обнять Платона за шею, ища в нем опору.
Иначе свалюсь прямо на стол!
Глава 20
Платон
Я не сдержался. Просто какое-то помутнение рассудка, и я меня резко переклинило. Да так, что контролировать себя получается с трудом. Точнее, вообще не получается, но я все еще держусь на волоске. Балансирую на грани.
Лишь бы не спугнуть девочку…
— Я тебя когда-нибудь убью, — шепчет Агата, прерывая наш затянувшийся поцелуй, вызывая тем самым у меня негромкий стон.
— Буду ждать, — шучу в ответ, а левая рука продолжает свой путь.
Только сейчас понимаю, что уже пальцами касаюсь края трусиков, задрав короткий халатик. Я бы с удовольствием посмотрел на фотосессию Агаты без одежды.
Еще бы и сам поучаствовал.
— И без рук тебя оставлю, — фыркает девушка мне прямо в губы, вызывая улыбку.
Хотя, вызывает-то она нечто другое, но я мысленно даю себе установку:
“Рано! Держись, Платон!”
Иначе сбежит, а я так и не успею реабилитироваться в ее глазах.
Вот кто бы спросил — нафига оно мне надо? Бегаю, как идиот, чтобы поглазеть на стройные ножки (и не только на них!), пропускаю важные встречи, игнорирую разрывающийся телефон, так как сейчас меня кто-то обязательно в офис затащит.
А я не хочу! Именно сейчас. Мне нужен этот чертов день. Рядом с Агатой. Без работы, клиентов, звонков, секретаря, наставлений отца, ворчания юриста, а так же насмешек Кирилла.
Я просто хочу понять. Одно единственное. Большего пока не прошу.
Чем эта девочка так зацепила? Что уже который день сносит башню, и я не могу ни на чем сконцентрироваться.
Только мысли о ней…
— Ты перешел черту…
— Не сдержался, — нехотя убираю руки и отстраняюсь, заглядывая малышке в глаза. — Извини.
