Боён, наконец, начал двигаться, словно издеваясь надо мной, и, до конца сняв джинсы, со спокойным выражением лица стал сниматься носки, разбрасывая их по сторонам. Я хотела было показать ему на пижаму, лежащую на столе, чтобы хотя бы её он надел самостоятельно, но этот идиот стал снимать боксёры. На секунду мне показалось, что он опять издевается надо мной, но когда я кое-как различила начало его тату “two minutes ago”, поняла, что он снова предстанет передо мной голым. Глаза рефлекторно зажмурились, и в один момент я даже поняла, что не хочу их закрывать. А когда случайно открыла их, то увидела татуированные ягодицы парня, надевающего пижаму на голое тело. Мозг отказывался различать его наколки, и я лишь бесстыдно любовалась красивым видом на одевающегося парня. Мне и чай не понадобился для того, чтобы почувствовать, как повышается температура тела и болезненно тянет низ живота. Я неосознанно протяжно застонала и быстро закашлялась, неуклюже вставая на ноги. Боён повернулся ко мне, так и не застегнув пуговицы пижамной рубашкой, и я начинала бояться собственной реакции на оголённое тело парня.
— Это, кажется, для тебя, — сказал он тихим покорным тоном, протягивая ночную сорочку, оставленную госпожой Пак.
Я неуверенно кивнула, хватая вещь, и постаралась не ругнуться, заметив то, что белая сорочка была не просто короткой, но ещё и прозрачной.
— И где она только смогла достать это, — пробормотала я, осматривая кусок ткани, и подняла на Боёна взгляд. Встретившись с его издевательской ухмылкой, я быстро спрятала взгляд, бросая сорочку в сторону. — Застегни пуговицы, ты же болен, — произнесла я и сама же принялась застёгивать пуговицы пижамной рубашки, медленно растягивая процесс и случайно касаясь пальцами голой кожи.
— Я же говорил, чтобы ты никогда не трогала меня, — проговорил он сердитым голосом, и я быстро отошла на шаг назад.
Да что это с ним такое? Взгляд Боёна пугал не на шутку, и я уже не думала о том, что он сейчас стебётся надо мной. Его нахмуренные брови и сжатые кулаки вызывали у меня страх и мурашки по телу, и я неосознанно пятилась назад. Я не понимала, был ли сейчас Боён, который ещё в первый день своего отпуска говорил мне, что не любит прикосновения, или это всё из-за высокой температуры. Он продолжал смотреть на меня взглядом маньяка, и, спиной столкнувшись с дверью, я быстро выбежала из комнаты, сдерживая слёзы испуга. В коридоре я чуть не сбила старушку Пак, которая держала в руке чашку чая и настороженно наморщилась.
— Ты вся побледнела. Тебе тоже нездоровится? — поинтересовалась она, прикладывая ладонь к моему лбу. — Эх, глупая молодёжь. Кто ж купается ночью в море в нижнем белье, — она укоризненно качала головой, а я учащённо дышала, стараясь не зареветь.
— Я могу принять душ? — спросила я, кусая губы, и женщина положительно кивнула.
Я хотела было остановить её, чтобы та не шла в комнату, но надеялась, что она сможет успокоить резко переменившегося в поведении парня.
Я проторчала в ванной комнате чуть больше надобного, так и не встав под струю воды. Мне срочно нужно было поспать, но я не знала, смогу ли я сделать это в одной комнате с Боёном. И даже то, что он сейчас не в себе, пугало меньше, чем то, как моё тело реагирует на него.
— Сонхи, — несколько стуков в дверь заставили меня подскочить на месте, и я быстро включила душ.
— Да, я ещё не помылась, — сказала я, открыв дверь старушке, которая держала в руке уже другую сорочку нежно-розового цвета и полотенце. — Боён сказал, что в той сорочке тебе неловко и попросил принести что-нибудь более скромное, — она улыбнулась и покачала головой. — Вот мы в своё время зря времени не теряли, всё время резви…
— Кхм-кхм, — закашлялась я, готовая прыгнуть в объятия к своему соседу за то, что он фактически спас мне жизнь, ведь я думала, что сгорю со стыда. — Спасибо, а то мне не хотелось вас обижать, ведь вы так помогли нам сегодня, — я улыбнулась уголками губ и схватилась за сорочку, боясь, что женщина передумает.
— Ты, главное, амулет не забудь надеть, — она ухмыльнулась и с намёком во взгляде подмигнула мне. — Спокойной ночи, мы с мужем плохо слышим, не волнуйтесь, — сказала она и, не дав мне что-либо ответить, ушла в свою комнату.
12. Хризантема
Душ определённо пошёл мне на пользу. Я чувствовала себя не просто свежее и свободнее, но и немного отдохнувшей. Всё напряжения сегодняшнего дня смылось вместе с водой, и мне оставалось лишь заснуть, чтобы на утро не вспоминать все мучащие меня мысли о смерти Боёна и его бредового состояния. Вытирая на ходу волосы полотенцем, я робко открыла дверь, боясь встретиться с ещё одним нераскрытым до этого обличием своего соседа, но выключенный в комнате свет дал мне понять, что тот уже спит. Это значительно облегчило мне задачу, так как уже не было сил видеть то, как себя ведёт без того странный Квон. Я зашла в комнату и в темноте отыскала один из стульев, чтобы развесить на нём свою одежду. Сорочка госпожи Пак была удобной и, самое главное, скромной. Я пыталась различить свободное место на матрасе, чтобы кое-как лечь у краешка, но зрение в который раз подводило меня. И лишь глухой стон парня давал знать, что он лежит не у стенки. Я даже не удивилась его выбору места, иначе с ним было бы слишком просто. Мне надо было кое-как переместиться к стенке, и, опустившись на колени, я ладонями прокладывала себя дорогу, чтобы случайно не задеть Боёна. Я была на редкость внимательной и аккуратной и без происшествий смогла «дойти» до подушки. Но когда пальцы случайно задели влажные пряди парня, я застыла в одном положении, мысленно борясь с совестью и усталостью. Его голова всё ещё была мокрой, я должна была её высушить. И пока я думала о том, что бы я сделала, если б у меня были лишь соседские чувства к этому человеку, тело с особой энергией вставало за тем, чтобы взять из нижней полки полотенце. Конечно, я не смогла справиться с этой задачей по-тихому, несколько раз открыв не ту полку, и умудрилась удариться коленом об ручку уже нужной полочки.
— Соник? — Боён, само собой, проснулся на мой не совсем тихий мат, и, взяв полотенце, я быстро приблизилась к парню, сев у его головы.
— Спи, всё хорошо, — прошептала я, аккуратно поднимая его голову, чтобы подложить под неё полотенце.
Я чувствовала непривычные ощущения лишь от того, как осторожно протирала полотенцем его волосы, слегка массируя им его голову.
— Я всё испортил, да? — спросил он через несколько минут тишины, что его голос прозвучал слишком громко для меня.
— Не знаю. Наверно, нет, — честно ответила я и реально не знала, злюсь ли я сейчас на парня за то, что ночую сегодня не в Сеуле.
— Я же могу всё исправить? — продолжил он, одной ладонью остановив мою руку, которая всё не прекращала круговые движения по его голове.
— Может, не нужно ничего исправлять. И так всё хорошо, — я улыбнулась уголками губ и очень хотела, чтобы он увидел мою улыбку.
Моё желание оказалось слишком сильным, поэтому мне оставалось лишь прикоснуться к его губам робким поцелуем, чтобы показать, что я совсем не злюсь на него, лишь б ему стало лучше.
— А это за что? — поинтересовался он, и я различила в его голосе ухмылку.
— За то, что больше не несёшь бред, — выпалила я первое, что пришло в голову, хоть мои слова имели смысл. Он глухо рассмеялся и, прижавшись ладонями к моей талии, повалил меня на матрас, что я от неожиданности прикрикнула. — Боён, не смей делать глупостей! — пригрозила я шёпотом, надеясь, что старики Пак реально плохо слышат.
Кое-как переместившись к стенке, я сразу же пожалела об этом, ведь теперь была прижата всем телом парня без шанса быть освобождённой из его плена.
— У нас с тобой разные понятия глупости, — хихикнул он и накинул на меня одеяло. Только сейчас я заметила, что хозяйка дома дала нам лишь одно одеяло. — Соник, я иногда разговариваю во сне, — сказал он и, словно пытаясь утешить меня от этой новости, положил свою ладонь мне на талию, чуть приближая к своему телу.
