— Ладно, Суханов, ты своего добился. Слушаю… Чему ты там не веришь, скептик блондинистый?
Пришлось повернуться к нему передом, а к окну задом. Делать разворот в машине, когда на ногах сумка огромная лежит, крайне сложно. Но будто кого-то волнуют мои проблемы?
— Разве может быть, что я тебе не нравлюсь?
Ы-ы-ы.
Пф. Я-то думала, он там про алмазы какие-то говорит, а он про камешки лепечет.
Не понравилось, значит, что я ему возле кафе сказала. А чего ожидал, собственно? Подлетел ко мне и давай глазки строить, как кот в марте месяце. Конечно, я его на землю родную спустила. В позу модели встала, руки по бокам выставив, и четко так, внятно сказала:
— Кончай кривляться, чешуйчатый. Ты не в моем вкусе.
Теперь хоть понятно, в чем причина десятиминутной тишины в салоне.
У кое-кого, пальцем не буду показывать на длинноного, гордость задета. Вот он и пыхтит, энергично по рулю постукивая.
— Может, Назарчик, — улыбаюсь, хлопая его по плечу. — Ты мне ни капельки не нравишься. Здорово, правда?
Ой, кажется, ему не здорово. Или не верит словам моим правдивым?
А вообще, поражаюсь я таким людям. Корону на голову напялили — и всё, считают, что мир у их ног. Самому-то точно никто всерьез не нравится. Вон он какой любвеобильный. Наверно, для половины университетских девчонок был временным таксистом. Подвез, зашел на чай с кексом и свалил, мусор по пути не захватив. Ещё удивляться вздумал, почему я не повелась. Да потому что знаю много. Видела. И мозги имеются. Умею спокойно реагировать на красивую мужскую мордашку.
— Здорово, правда? — передразнивает он меня, одной рукой начиная по карманам брюк хлопать.
— Что? Снова телефон потерял? Ты его на шнурок и себе на шею повесь. Буренки с колокольчиком бегают, а Назар с мобильником будет.
— Колокольчиком поделишься? — пыхтит он.
«Не вздумай вестись. Не смей поддаваться на его провокации. Сейчас ты на коне скажешь слово в ответ, тебя с этого коня под зад спихнут».
— Гордость свою, которую ты своим бредом испугала. Ее ищу.
— Аа-а-а. Так это не гордость. Это мания величия. Ничего страшного, если потерял. Не переживай, жить сможешь.
Лошадка сделала прыжок и эффектно перепрыгнула через высокий барьер.
— Одна минута тишины, Немцова. Шестьдесят секунд, и я найду, что тебе ответить.
— Бабники и такую информацию знают? А я думала, они только на деревьях кричать умеют.
А чего это он недовольный? Первый ведь начал. Я, что ли, его просила про ревность какую-то заливать и про любовь дурацкую?
Смотрю, а мы уже к дому моему подъехали, но, кажется, выходить пока не собираемся. Суханов дверь не разблокировал и руки от руля не убрал.
— Ладно, креветка, план такой: с завтрашнего дня ты превращаешься в милую зайку и прекращаешь умничать. Не забывай, мы зефирная парочка, дышать друг без друга не можем. Ну, ты должна знать, что и как делать.
— Откуда? Да я никогда не…
Блин.
Дайте мне флаг в руки, наденьте барабан на шею и отправьте в озеро топиться. Только это спасет меня от резко изменившегося в лице Назара.
— Никогда не… Креветка, что ты никогда не делала? — и снова усмешка отвратная в голосе.
— С дураками не связывалась.
— А если честно?
— Если честно, это не твоего ума дела, противный. Не смей, — угрожаю ему указательным пальцем, когда он рот только собирается открыть. — Серьезно, не вздумай.
Страшно представить, что его извращенный мозг может выдать.
— Хорошо, не буду. Но думать об этом ты мне не запретишь.
— Детский сад.
— Ты всё поняла, любовь моя? Нам проколы не нужны. Отвадим Любаню, убедим парочку ненормальных женатиков, и я снова стану свободным хулиганом.
— Еще раз меня так назовешь, станешь хромым хулиганом. Слушай, мне интересно, зачем тебе это? Нет, я поняла, что тебя типа достали. Но отвалить столько денег за фальшивую девушку? До такой степениЛюбаню боишься?
— Там другая весовая категория.
— Стоп! Стоп! Стоп! Какая еще категория?
Немая пауза, как в лучших фильмах перед взрывом бомбы.
— Суханов, ты мне точно всё рассказал?
— Конечно всё. — Щелчок, и двери открыты. — Не кипятись, креветка, не то сваришься. Ты ж Любашку видела. Вот я и говорю, другая весовая категория. С тобой сравнил. Ты ведь у меня пушинка. А вообще, хватит на морозе стоять. У меня организм слабенький, потом будешь горчичники мне ставить на голое тело. Засмотришься еще…
— Да кому ты нужен?
— Ну, не знаю. Ты ведь никогда не… А тут кубики. Потрогать захочешь.
— Скорее руку себе в серную кислоту засуну, чем до тебя дотронусь.
Какие мы ранимые. Стоит только сказать, что не считаешь его мечтой всей своей жизни, как он тут же глаза прищуривает. Я прям уверена, что в этот момент он кидает меня в багажник и на окраину города везет, для милой встречи с ямой и лопатой.
— Посмотрим.
— Посмотрим.
— Да откуда ты взялась вообще?
— Главное — не откуда, главное — для чего. Тебе на радость, Назарчик. А теперь пошли, пока я не передумала носками с тобой делиться.
— Не нужны мне носки твои. Можешь просто лифчиков в пакет накидать, и достаточно.
— Ты извращенец или всего лишь псих? На мои лифчики ты только во сне смотреть будешь. Понял?
Боже, с кем я связалась? Вот что с людьми халява делает. Они ради нее идут на сделку с развратниками. Квартирка, знай, я тебя не брошу. Потерплю гада этого. Зато мы потом с тобой целый год расставаться не будем.
Я пошла, Суханов за мной. К лифту подходить, так он меня обгоняет и перед лицом становится:
— Светильники новые?
Чего? Какие еще светильники? Вверх смотрю и не понимаю, новые они или старые.
— Суханов, а ты к врачу ходил? Голову проверял?
Эй, а где он? Взгляд на лифт, который уже захлопывается, с крокодилом в кабинке.
Вот гад. Без меня ко мне домой уехал, паразит противный.
Вызываю следующий и чуть ли не ногти себе грызу в ожидании его. Что Суханов задумал?
Больше всего бесило другое. У него, оказывается, ключики есть.
У СУХАНОВА. Вот это я попала.
— Я ж говорил, что квартира подруги моей матери. Она запасные ключи у меня на всякий случай хранила, — поясняет наглец, видя замешательство на моем лице. — Можешь не волноваться, успокою ее и скажу, что в квартире идеальный порядок. Кстати, не хочешь с веником ко мне в гости зайти?
— Веником я тебе по горбу заеду.
Не, вот как так можно? Приперся без приглашения, почти развалился на диване и лежит, принцессу изображая.
— Подъем. Собирайся — и на выход. Там тебя девчонки заждались. Стоят на морозе возле универа и таксиста своего дождаться не могут.
— Сначала вещи, потом девчонки. Домой заскочу, а после уже поеду на поминки личной жизни.
— Чего?
— Говорю, будешь ночью звонить, могу трубку не взять.
Пффф. Испугал лису кроликом.
Хватаю пакет из кухни, кидаю в него расческу, тюбик с кремом и шнурок один, от белых кед. Уж не знаю, для чего, но мало ли. Вдруг парень решит советом воспользоваться и телефон на него повесить.
— На, — отдаю свои особо «ценные вещи» и пальцем на дверь показываю. — Ключи оставляй и иди.
— Всё, что ли? Как кто-то поверит, что у меня ночуешь, если увидят только это?
Не, вот сейчас точно достал.
— А с чего кто-то вообще должен думать, что я ночую у тебя? Ничего подобного. Мы об этом не договаривались. Даже врать о таком не вздумай, иначе без хвоста оставлю.
— Ты, значит, правильная?
— Да иди уже. Мне, может быть, тоже хочется поминки устроить, а кто-то мешает.
— Не скучай. Но думаю, скучать по мне ты будешь.
Выталкиваю охламона и на пол приседаю. Если он меня за час так вымотал, что завтра-то начнется? Суханов ведь чудик, спокойно жить не любит.
Глава 24
Утром проснулась с ощущением, что день будет удачным. Пока в университет собиралась, песенку себе под нос напевая, не удержалась и все-таки взяла в руки бинокль. Никого. На вражеской базе следов нахождения врага не обнаружено.
