Мэгс
Завтрак забыт, я медленно скольжу рукой вдоль его длины, сжимая ее, и наблюдаю за тем, как он смотрит на это. Он в отчаянии, но я не уверена, что ему нужна моя помощь. Каждый мужчина, с которым я когда-либо была, хотел только одного в сексе. Кончить. Вот и все. Секс без этого — что-то незавершенное. Таковы правила, я их понимаю. Я всегда жила с ними. Это основа.
Но все это ново для меня. Я изучала доминирование в теории, но на самом деле я не знаю, что мне делать. Он говорит, что я снова могу оставить его в подвешенном состоянии, и с ним все будет в порядке. Что я должна с этим делать? Секс внезапно превратился в интеллектуальную игру. Он не начинается и не заканчивается одной встречей, чтобы затем ждать следующего раза. Теперь мы постоянно работаем над этим. Моменты, за которые я чувствую себя ответственной. Не уверена, что я была готова к этому, но все равно, теперь я главная.
Он так хорошо держался прошлой ночью, поэтому я должна его поощрить. Все просто, ведь так?
Нет, не так.
Видишь, я не знаю, какая ему сейчас нужна награда. Доставить ему удовольствие? Или дать ему еще один шанс произвести на меня впечатление? Как я должна понять, не спросив его и не разрушив момент? Моя голова идет кругом, мыслями я возвращаюсь к нему. Он тонет в наслаждении, моя рука лениво гладит его, пока одна моя мысль сменяет другую. Он понятия не имеет, что происходит в моей голове. Он просто подчинился.
Мне.
— Боже, ты прекрасен, — шепчу я.
Эти слова сами срываются с языка. Я не собиралась их произносить, но его нуждающийся стон подсказывает мне, что мне нужно делать. Тогда я понимаю. Это действительно радует меня больше, чем кульминация. Он угодил мне — это и есть поощрение. Не только в романах, где легко написать что-то подобное и пресечь недоверие. Но здесь, где все реально, этот живой, дышащий, охрененно восхитительный мужчина хочет порадовать меня больше, чем собственного освобождения.
И теперь я должна подавить стон. Я хочу его так сильно.
Я позволяю ему выскользнуть из моей руки. Мне нравится, что его член стоит сам по себе. Он твердый, как камень, и весь только для меня. Я встаю с кровати и снимаю топ и бюстгальтер. Он пристально наблюдает за мной, и я чувствую себя отлично из-за того, что смогла привлечь его внимание. Я стараюсь притворяться безразличной ради доминирующей атмосферы, но не чувствую, что это правильно. Я действительно не думаю, что это мое. Мне нравятся всякие штучки из БДСМ, но сейчас я нахожусь не в своих книгах и от того, что этот удивительный мужчина привязан к кровати из-за желания угодить мне, я не стану унижать его еще сильнее. Я бы предпочла, чтобы он увидел, как искренне я упиваюсь его взглядом, чем надеялся, что я отнесусь к нему с пренебрежением.
Я перевожу взгляд на него и жадно рассматриваю. Я хочу, чтобы он почувствовал, как сильно я хочу его. Он ерзает под моим взглядом. Я вижу, что он чувствует мой голод, он нервничает. Хорошо. Я хочу, чтобы он чувствовал себя желанным, а не удобным.
Медленно, я стягиваю свои джинсы вниз по ногам и отталкиваю их в сторону. Двигаясь к кровати, мои глаза продолжают исследовать каждый его дюйм, его идеальное тело привязано для моего удовольствия. Я проскальзываю пальцами под тонкое кружево трусиков, которые я надела специально, чтобы привлечь его внимание, а затем избавляюсь и от них. Я опираюсь коленом на матрас рядом с ним и перебрасываю другую ногу через него, мое колено приземляется посреди остатков завтрака. Никакого ущерба для простыней, но я вижу, что он напрягся.
— Ты не хочешь убрать эту дрянь? — нервно спрашивает он.
Я смеюсь. Я знаю, что он не обеспокоен по-настоящему, есть что-то на моем пути или нет. Но я намеренно давлю на него.
— Нет, все в порядке, мне ничего не мешает.
— Ты уверена? — он почти умоляет.
— Может, нужно было завязать тебе глаза, тогда бы ты не пытался всем управлять?
Он смотрит на меня и видит, что это меня забавляет.
— Прости. — Он улыбается.
— Хорошо, теперь расслабься.
Он кивает.
Я еще не устроилась на нем и все еще стою на коленях. Я держу его в руке и крепко сжимаю, слегка поглаживая. Я такая мокрая только от одного его вида и хочу, чтобы он узнал об этом. Это может быть его наградой за последнюю ночь. Он порадовал меня, и я хочу, чтобы он почувствовал мою благодарность.
Начинаю направлять его головку, и он напрягается.
Он прочищает горло.
— Презервативы в комоде.
Я поднимаю брови.
Он сглатывает.
— Кто сказал, что ты окажешься внутри?
Он останавливается.
— Извини, я…
— Мне что, заткнуть тебе рот?
Я чувствую, как он твердеет прямо в моей руке. Этого достаточно, чтобы я поняла, что идея пришлась по вкусу, и он опять стонет. Я не могу скрыть улыбку.
— Я хочу узнать обо всех твоих фантазиях, Уилл, — говорю я ему, даже не задумавшись. — Я хочу знать все.
— Ты уверена? — задыхаясь, спрашивает он.
— Да. Я хочу знать, чтобы мы могли воплотить их в жизнь вместе.
Он тянет запястья на себя.
— Пока все, что мы делали, было хорошо.
Я с вызовом наклоняю свою голову.
— Просто хорошо?
Его щеки краснеют.
— Прекрасно.
— Очевидно, нет, — я качаю головой, наклоняюсь над кроватью и дотягиваюсь до нижнего белья.
— Нет, нет, я не имел в виду… — Он замолкает, когда я заталкиваю свои свернутые в клубок трусики ему в рот. Он просто смотрит на меня, его грудь поднимается и быстро опадает. Его член пульсирует в моей руке.
Я улыбаюсь.
— Лучше?
Он медленно кивает, его взгляд прикован ко мне. Его дыхание — единственный звук в этом доме. Не могу поверить, что мы зашли так далеко. Вчера я размышляла, сможем ли мы когда-нибудь снова стать не просто друзьями, а теперь мы раздвигаем все возможные границы.
Теперь, когда его навязчивые разговоры, наконец, прерваны, я опускаюсь на него, ненадолго направляя его в мои складочки. Но достаточно долго для того, чтобы его глаза широко распахнулись, а его тело напряглось, когда его чувствительная головка прошла между моих губ и стала скользкой от моего возбуждения. Но я не позволяю ему попасть внутрь. Его головка проскальзывает между моими губами, а затем я убираю руку и скольжу киской вдоль его члена. Он вздыхает, и начинает расслабляться.
Вес моего тела прижимает его член к животу, и я покачиваю бедрами, скользя вверх и вниз по его длине, потирая клитор его твердостью. Он только мой, для моего удовольствия, мечтающий отдать себя мне. Я стону, когда начинаю понимать, что я не могу проиграть. Я получу свое удовольствие, а он получит свое.
Я кладу руки ему на грудь и начинаю принимать его.
Я хочу сказать ему что-нибудь непристойное, но звуки скольжения киски по его члену как будто гипнотизируют меня, поэтому я теряюсь в них и ощущаю только его твердость подо мной.
Мои ногти впиваются в мышцы на его груди, пока он извивается, а его бедра приподнимаются вверх, неуловимо, но с постоянным ритмом. Я чувствую дрожь от его подавленного желания противостоять мне. Я удерживаю его там, сражающегося с самим собой, пока использую его идеальное тело, чтобы кончить. Это то, чего он хочет, и я дам ему это.
Его приглушенные стоны становятся хриплыми и быстрыми между затрудненными вдохами, он близок, но я знаю, что он будет пытаться сдерживаться. Мои собственные стоны свободны и чисты, я приближаюсь. Я сильнее впиваюсь пальцами в его грудь, пока двигаюсь на нем, и приближаюсь к краю, чувствуя, что он становится тверже, а затем ощущаю однозначный пульс его освобождения между нами. Он с хрипом стонет в мое нижнее белье, и я продолжаю раскачиваться, двигаясь уже ради собственного удовольствия и игнорируя его.
Сквозь свое прерывистое дыхание я слышу его хрипы, переходящие в полные мольбы стоны, ведь я не перестаю раскачиваться, сквозь меня все еще проходят волны удовольствия, и я планирую прокатиться на каждой из них. Но это слишком для него, слишком чувственно.
