— Бро — это единственное, что сказал его друг, но это, казалось, говорило о большем.
Плечи Кинга были прижаты к ушам, руки в карманах, когда он пинал траву.
— Я знаю, что это нужно сделать. Мне не нравится это дерьмо в ЭБА, просто говорю. Я, блять, много работал, чтобы попасть сюда, Мут.
Мут. Подходящее имя. Он хмыкнул в ответ.
— То есть, блять, я понял. Никто не связывается с Падшими. Но делать это в школе — некрасиво. — проворчал Кинг, запустив руки в волосы, отчего они стали еще более беспорядочными.
— Может, ни до чего и не дойдет. — предположил Мут, но Кинг бросил на него взгляд «серьезно», и даже он не выглядел слишком убежденным.
— Кинг, дружище!
Все наши взгляды устремились на Карсона Джентри. Он был самым богатым мальчиком в Академии Энтранс-Бэй, а также одним из самых красивых. Его ресницы впивались в брови, а радужка глаз была золотисто-коричневого цвета, настолько глубокого, что девушка могла бы провалиться в нее, как в патоку. У него были хорошие волосы, хорошие зубы и тело, отточенное бесконечными тренировками по футболу. Девушки из ЕBА любят его больше, чем кого-либо. Или любили, пока не появился Кинг Кайл Гарро в своей кожаной куртке, с золотыми волосами и порочной ухмылкой.
Как один, Кинг и Мут устремили на него свои подбородки.
Это не было отработанным движением, но оно кричало о крутости так, что высокомерие богача Карсона Джентри померкло.
— Ну что, у вас есть хорошие вещи? — спросил он их.
Адреналин бурлил во мне до тех пор, пока волосы на затылке не встали дыбом.
О, Боже мой.
Неужели я была свидетелем того, о чем думала?
Я лихорадочно искала выход из ситуации. Если бы мне удалось ускользнуть до того, как я действительно что — то услышала, мне не пришлось бы сообщать об этом, верно?
Но не было никакого способа проскользнуть незамеченной по узкой дорожке или проскользнуть незаметно между кустами у стены. Я была худенькой, но не такой уж крошечной.
— Может быть. Зависит от того, какую информацию ты для меня добыл. — прорычал Кинг.
Его голос был на октаву ниже, чем его обычные чарующие тона, почти всегда наполненные смехом, даже когда он не был смешон или забавен. Сейчас он был мрачным и сильным. Дрожь пробежала по моему позвоночнику, оставив после себя ощутимую боль.
— О чем ты говоришь, дружище? — спросил Карсон с тревожной улыбкой.
— Не твой человек, Карсон. Слышал, ты получаешь свое дерьмо от какого-то другого дилера. В чем дело? — спросил Кинг.
— Не знаю, где ты это услышал, чувак, но это неправда. — повторил Карсон, неловко переминаясь с ноги на ногу.
Я ненавидела, что один из моих учеников просит наркотики, но особенно я ненавидела то, что это был Карсон. Он был смышленым ребенком с грустными глазами, возможно, из-за синяков, которые, как он часто утверждал, были получены на футбольных тренировках, но тренер и учителя лучше знали, что они были получены от его дико непопулярного в городе отца.
Кинг и его друг обменялись коротким взглядом, который был лишь мимолётным контактом, прежде чем Мут сделал один большой угрожающий шаг вперёд. При его огромной массе, шестифутовом миниатюрном Халке с жесткими черными волосами и огромной татуировкой на шее в виде какой-то красной рептилии, меня не удивило, что дрожащая ухмылка Карсона исчезла, сменившись выражением «о боже, я сейчас обделаюсь».
Он умоляюще поднял руки.
— Чувак, один раз я получаю товар от кого-то другого, а ты выходишь из себя?
Кинг встал, прислонившись к стене, и разжал руки, полностью отвернувшись от меня и повернувшись лицом к Карсону.
— Выхожу из себя? Если ты думаешь, что это я «выхожу из себя», тогда тебе лучше приготовиться, потому что если ты не скажешь мне через две гребаные секунды, кто тебя поставил, я покажу тебе, как это выглядит на самом деле, когда я выхожу из себя на твоей заднице.
— Эй, эй, блять, ладно! — практически заорал он, когда Мут медленно двинулся к нему, вжимая его в стену. — Я купил немного травки у парня по имени Гектор.
— Мексиканец — пробурчал Мут.
Кинг проигнорировал его, все его тело было жестким и излучало ярость, но у меня было чувство, что это значительное озарение.
— Где ты о нем слышал? — спросил Кинг.
— Чувак — проскулил Карсон.
Кинг подошел ближе и спокойно поднял Карсона за рубашку в воздух, после чего сильно ударил его о стену.
Мой вздох был заглушен искаженным хныканьем Карсона. Я понимала, что уже не время что-то делать с происходящим, но не могла заставить себя сдвинуться с места. Дело было не столько в том, что мне было страшно, хотя и в этом. Проблема была в том, что я боялась лишь настолько, чтобы разжечь желание в глубине живота. Монстр, дремавший в моем нутре, как дракон Спящей Красавицы, урчал, потягивался и зевал, как тогда, когда я наблюдала подобную сцену с Кингом на парковке продуктового магазина. Как и тогда, она хотела принять участие в действе, посмеяться в лицо испуганному сопляку, который посмел трахнуть такого прекрасного Кинга. Она хотела упиваться их силой, купаться в страхе Карсона и попробовать свои силы в манипуляциях.
Это была полная и абсолютная лажа.
Крессида, которой я была, жила не для того, чтобы пугать людей, она даже не жила для того, чтобы запугивать их. Я помогала старушкам переходить улицу, пекла печенье для соседей и сидела со студентами, когда им нужно было выговориться. Я делала это, потому что была хорошим человеком.
Только Кинг заставил меня захотеть быть не таким уж хорошим человеком.
Он заставлял меня предаваться всему тому, что искушало Еву: сексу, обжорству и корысти. Кинг был моим яблоком, моим сатаной, моим окончательным падением из благодати.
И пока я стояла там, завороженная его жестокой властью, я ненавидела себя.
— Черт, ладно, я не слышал о нем, ясно? Он нашел меня на заправке «Эвергрин». Сказал, что если я захочу найти его снова, то он будет именно там. Но я не захотел, ясно? Его дерьмо ничуть не лучше твоего. — лепетал Карсон.
Но я была уже сыта по горло, горела от стыда и пыталась потушить пламя.
Поэтому я приняла необдуманное решение.
Я выбежала из кустов.
Или, по крайней мере, попыталась выйти.
Но на мне были непрактичные, но невероятно красивые кожаные сапоги на высоком каблуке, в которых мои ноги в оливково-зеленых брюках для верховой езды выглядели потрясающе, и я споткнулась. Неудачно. Я провалилась сквозь кусты и упала на руки и колени прямо позади троицы, которая повернула головы, чтобы посмотреть на мой позор.
— Миссис Айронс? — Карсон скривился, наполовину убитый, наполовину взволнованный, потому что он понял, что я была его спасительницей, даже если у меня это ужасно получалось.
Смущение зажгло мою кожу, как ожог второй степени, но я выпрямилась с минимальной неловкостью и сжала руки в кулаки на бедрах.
— Да, Карсон, миссис Айронс. Та самая миссис Айронс, которая только что стала свидетелем сделки с наркотиками и нападения на другого ученика на территории школы.
Надежда Карсона исчезла с его лица, когда он понял, что тоже попал в беду. Кинг и Мут не двигались.
— Уберите руку с горла мистера Джентри, мистер Гарро, и вы оба пойдете со мной. Что касается тебя, — обратилась я к Муту — я бы убралась отсюда, пока мне не пришлось выяснять, кто ты и что здесь делаешь, а потом звонить твоим родителям.
Сквозь ярость возмущения я наблюдала, как злобное лицо Мута расслабилось настолько, что едва заметно улыбнулось.
— Конечно, мисс Айронс.
Мой рот открылся, когда он повернулся на каблуке, подбородком указал на Кинга и скрылся из виду за зданием. Ярость во мне разгорелась еще ярче, когда я поняла, что Кинг рассказал обо мне своему другу.
— Джентльмены, — практически прокричала я. — Следуйте за мной в кабинет директора.
Академия Энтарнс-Бэй входила в десятку лучших подготовительных школ страны, поэтому обучение в ней было до смешного дорогим, а кампус — великолепным. Кабинет директора Адамса был, наверное, самым красивым кабинетом, который я когда-либо видела в своей жизни, а Уильям был юристом, так что я повидала их немало. Нижняя половина стен была отделана панелями из глубокого красного дерева, а остальные были выкрашены темно-синей краской, другие цвета школы отражались в желтых подушках на кожаном диване, изумрудно-зеленых шторах и пышных серо-зеленых коврах. Сам Адамс сидел в огромном кожаном кресле с мягкой спинкой и трубкой, которая, остывала на своем месте на эмпирическом столе.
