Нет, слава Богу, все это не про меня.
Только бы курить еще бросить, и вообще будет отлично. Пока организм справляется, но спорт и курение — малосовместимые вещи.
Обессиленно повалившись на кровать, уставился в потолок невидящим взглядом. Сегодня в качалке, пытаясь забыться, я выжал из себя все соки, нагрузил мышцы как надо… но все равно недостаточно.
Потому что перед моими глазами все еще стояло ее лицо.
Лицо одной из моделей. Гламурной дивы, не думающей ни о чем, кроме нарядов. Искусственной. Пустой. Умелой манипуляторши, ловко дергающей парней за невидимые ниточки.
Такой же, как все они… Худшей из всех.
Пришла сегодня домой пьяная, шатаясь. Вернулась со свидания. Встречалась с другим…
Вскочив с кровати, я в ярости смахнул вещи со своего стола. Пнул корзину для мусора, так что мелкие бумажки разлетелись по всей комнате. Я не знал, куда деваться от этой злобы, не знал, что мне делать, чтобы выбросить из головы мысли о ней…
Отец был абсолютно прав ‒ то, что люди назвали любовью, делает из нас идиотов. Вынуждает творить глупости, которые иначе мы никогда бы не совершили. Но это не мираж, и ее образ в моей голове не стал идеальным.
Это наркотик. Это зависимость. Это притяжение, которому невозможно сопротивляться.
И я не знаю, чего хочу больше ‒ обладать ей… или стереть ее в порошок.
Только знаю, что на вкус ее губы были как счастье. Как рай…
Рай, который я ни с кем не хочу делить.
* * *
Ника
Проснувшись утром, я с трудом поборола желание прогулять сегодняшние занятия. Нет, дело было не в похмелье ‒ мы с Евой вчера выпили всего одну бутылку на двоих. Голова не болела, меня не тошнило. Разве что во рту был неприятный привкус, и слегка плыло перед глазами, но это ерунда.
Нет, похмелье тут было ни при чем. Просто мне до безумия не хотелось снова разбираться с нашим любовным многоугольником.
Я, Давид, Сашка и… Вандал.
Третьяков вчера устроил мне настоящую сцену ревности, как будто я была его девушкой. Я до сих пор вспоминала его взгляд, когда он тряс меня, спрашивая, «Кто это был?», снова и снова, и расфигачивал Евин букет. Вспоминала с невольным волнением и замиранием сердца. И все же я понимала, что ревность — это не показатель любви. Страсти — да. Одержимой страсти — возможно. Но не любви.
А такие как он, популярные парни, всеобщие любимчики, мажоры, ни в чем не знающие отказа, могут помешаться на девушке просто потому, что ей хватает сил сопротивляться им.
Что же касается Давида… Я уже много раз все это и с Евой обсуждала, и в голове проворачивала. Сердце твердит мне одно, здравый смысл, разум, гордость ‒ другое. И мне совершенно понятно, что именно из этого я должна слушать.
Но конечно, Третьяков ‒ не единственный, мысли о ком не давали мне покоя.
Вандал обещал, что не остановится. Что я буду его и только его…
Вчера по дороге в ресторан я успела прочитать несколько статей, посвященных социопатам и психопатам, или людям с диссоциальным расстройством личности, как их называют врачи. Просто, чтобы понять, с кем имею дело.
Так вот, простыми словами, и тот и другой тип личности отличает антисоциальное поведение, бунт против общества, гордыня (они считают себя особенными, избранными), патологическая ложь, неумение строить прочные эмоциональные связи, порой агрессия, жестокость и крайняя жестокость.
Но социопат, в отличие от психопата, способен испытывать какие-никакие угрызения совести (что все равно не удерживает его от антисоциального поведения), но оправдывает свои поступки в собственных глазах и винит во всем окружение.
Социопат может быть очень обаятельным и харизматичным, но при этом раздражительным, вспыльчивым, импульсивным, может с трудом контролировать вспышки агрессии (вам никого не напоминает это описание? Например, парня, которому я отдала свое сердце? Мне, увы, да…).
Психопата же вычислить может быть практически невозможно. Такие люди отличные актеры и прекрасные лгуны. Не способны испытывать угрызения совести, всегда действуют только в собственных корыстных интересах.
Социопатами, как правило, становятся вследствие какой-то душевной травмы, полученной в детстве, жестокости родителей (правда, многие исследователи все же считают, что у расстройства есть генетические предпосылки). Психопатия это часто врожденное.
Не буду утверждать, что то, что я прочитала ‒ это истина в последней инстанции. Я просмотрела кучу статей на эту тему, и встретила много противоположной взаимоисключающей информации. К тому же реальных людей и их характеры довольно трудно классифицировать и подогнать под какие-то шаблоны.
Например, знаменитый Эйч Эйч Холмс, построивший «дом убийцы», в котором различными способами убивал, расчленял свои жертвы ‒ прекрасный пример жестокого социопата. В детстве его часто подвергали домашнему насилию, видимо, именно это и послужило причиной его душевного расстройства. Он был очень обаятелен. Много раз женился. Был ловким и хитрым мошенником. И он не был ни раздражительным, ни импульсивным.
Во всех прочитанных мной статьях психологи давали один важный совет ‒ встретите на своем пути социопата, держитесь от него подальше. Такие люди способны ловко манипулировать партнером, планомерно уничтожать его самооценку, разрушать личность. Это не лечится и не поддается контролю. Социопат ‒ это навсегда.
Я вздохнула.
И почему мне становится так грустно, когда я вспоминаю этот совет? Может быть, Давид Третьяков социопат, а может, просто наглый мажор.
Я в любом случае должна держаться от него как можно дальше.
* * *
Уложив волосы и накрасившись, надев короткую бордовую юбку, рубашку, модный галстук, черный кардиган, черные же чулки и взгромоздившись на каблуки (которые в повседневной жизни я ношу не столько для создания ошеломительного образа, сколько для тренировки походки модели ‒ в конце концов, до школы мне было идти всего ничего), я, наконец, вышла на улицу. Но не успела пройти и половины пути, как меня догнал он.
Парень, которого я никак не могла выкинуть из своей головы.
― Привет, Ника. Как всегда, отпадно выглядишь, ― в его зеленых глазах блеснуло что-то, мне показалось, он с трудом заставил себя произнести эти слова.
― Спасибо! Ты тоже, ― с легкой усмешкой оглянула красавчика. ― И кто ты сегодня, Третьяков, доктор Джекилл или мистер Хайд?
С ним никогда нельзя было предугадать, как он поведет себя дальше. Будет наглым, будет грубым? Или снова чересчур обаятельным? Нахамит, попробует унизить… или решит соблазнить?
Я не могла не приходить в волнение всякий раз, когда он оказывался рядом. И это были одновременно и беспокойство… и радостное возбуждение.
Увы, я ничего не могла с собой поделать.
― Сегодня я с миром. Может, уже прекратим ругаться?
Этого я могла ожидать. Он еще вчера пытался закончить эту войну, а уж теперь, после того, как увидел меня с другим… Видимо, постарается завоевать мою симпатию и усыпить бдительность. Но это не значит, что его отношение ко мне изменилось.
― Ну, да. В прошлый раз ты говорил, что тебя от меня тошнит. А до этого угрожал натравить на меня полшколы. Прости Давид, но я тебе не верю.
― Что ты цепляешься к словам? Ничего такого я не имел в виду, просто случайно вырвалось.
― Это ты так извиняешься? ― прищурила глаза.
― Нет, ― усмехнулся. ― Просто говорю, что не имел в виду ничего плохого. К тому же, по идее, я вообще не должен просить у тебя прощения. Ты сперла мой ноутбук и сказала, что это моральная компенсация за все, что я сделал. Мы квиты.
Я подавила вздох. И с чего вообще мне пришло в голову требовать от него извинений? Я ведь все равно не поверила бы ему, даже если бы он в слезах посыпал голову пеплом. И была бы полной дурой, если бы поверила, после всего, что произошло между нами за эту короткую школьную неделю.
― Хорошо, ― я улыбнулась. ― Квиты так квиты. Так чего ты хотел, Давид?
― Мой отец уезжает в командировку, так что завтра я устраиваю вечеринку в своем пентхаусе. Придут баскетболисты, да и почти все наши одноклассники. И ты приходи!
