бы, совершенно обычного жеста я почему-то ужасно смутилась, хотя вроде бы – что тут такого? Просто у Беляева этот жест получился не неприличным, нет, а каким-то многообещающим, что ли… И снова пауза, которая с каждой секундой становилась всё более напряжённой. Во всяком случае для меня, так как Беляев, судя по невозмутимому виду, не испытывал совершенно никакого дискомфорта.
– А почему именно этот ресторан? Там так вкусно готовят? – попыталась завести светскую беседу я, старательно строя фразы так, чтобы избежать прямого обращения. Ну не могу я сказать ему «ты»! Не могу!
– Да, там хорошая кухня, достойное обслуживание и прекрасная винная карта, – Дмитрий Васильевич охотно поддержал предложенную для беседы тему. Наверное, ему тоже было не очень комфортно от повисшего молчания. А может, просто сказывается хорошее воспитание.
– Европейская? – всё так же светски поинтересовалась я, сделав вид, что это ну вот очень-очень важно, какая там кухня.
– Скорее, традиционная русская, – Беляев был безукоризненно вежлив. – Особенно им удаётся рыбное меню. Ты там не бывала?
– Откуда бы такое счастье! Конечно, нет, – я улыбнулась и вдруг совершенно неожиданно поняла, что успокоилась. Вот просто совершенно успокоилась. Раз – и всё. Волнения как не бывало. Действительно…чего я распереживалась? Мне что, очень нужно расположение великого и ужасного? Нет. Я плохо выгляжу? Нет. Мне платить за этот ужин? Нет. Я нарушаю какие-то морально-этические нормы? Нет. Так чего я тогда волну гоню? Сама придумала – сама испугалась? Похоже на то. Настроение сразу улучшилось, и я с интересом посмотрела в окно машины. Мы плавно катили по Дворцовому мосту, потом миновали площадь и свернули на Невский.
Оказалось, что ресторан «Мезонин» расположен над знаменитым «Елисеевским» магазином. Мы поднялись по старинной витой лестнице на второй этаж и тут же были препровождены вежливой девушкой к столику у окна. Дмитрию Васильевичу она улыбнулась как старому знакомому, точнее, как постоянному клиенту. На меня же взглянула с плохо скрываемым любопытством. Её взгляд не остался незамеченным моим спутником, и он счёл необходимым пояснить:
– Обычно я бываю здесь с другой дамой, с моей женой, Вероникой. Поэтому Дарья так удивлена.
Я благоразумно промолчала, плохо понимая, как нужно реагировать на эти слова, если реагировать вообще. Хочется ему подразнить гусей – кто я такая, чтобы ему в этом мешать? Тем временем приветливо улыбающаяся девушка Дарья принесла меню, и я, наверное, первый раз отчётливо ощутила ту пропасть, которая лежит между мной и Беляевым. В том мире, где живу я, не бывает порций салата «оливье» за тысячу рублей, даже если этот «оливье» со стерлядью. А в мире Дмитрия Васильевича не едят шаверму. И вряд ли наши Вселенные когда-нибудь пересекутся. Да и надо ли?
– Что ты выбрала? – прервал мои философские размышления Беляев, – Рекомендую стейк из оленины, очень недурён. И жульен из краба.
– На твоё усмотрение, – я обворожительно улыбнулась удивлённо приподнявшему бровь Дмитрию. – Полностью полагаюсь на твой вкус.
– Хорошо, – он с определённым недоверием посмотрел на меня, видимо, удивляясь внезапной смене настроения и неожиданной уступчивости.
Сделав заказ, он откинулся на спинку стула, который, как и вся мебель в этом ресторане, уже сам был произведением искусства, и вдруг спросил:
– Как ты думаешь, у твоего друга хватит финансовых возможностей для того, чтобы водить сюда Веронику?
Я молча смотрела ему в глаза, честно пытаясь осмыслить всю серьёзность ситуации, в которой по собственной дурости оказалась. И, соответственно, все последствия этого опрометчивого поступка лично для меня. Что же получается? Получается, что Беляев прекрасно знал о связи Макса с Вероникой? Значит, подходя ко мне на презентации, он уже предполагал, что моё появление там не случайно. Тогда возникает следующий вопрос: а зачем подошёл-то? Мог спокойно покинуть мероприятие, вынудив Макса придумывать иные варианты. И тогда, глядишь, я и не оказалась бы впутанной во всё это. С другой стороны, что теперь рассуждать, как оно могло бы сложиться, как говорится, что получилось – то и получилось. Нужно о другом думать: как выйти из этого неоднозначного положения с минимальными потерями.
– То есть ты знаешь… – я поняла, что мой молчание становится почти неприличным, – Давно?
– С самого начала, – Беляев равнодушно пожал плечами. – Не он первый, не он последний, как ты понимаешь. Но до него всех устраивало положение вещей, и никто не старался развести нас. Здесь твой дружок оказался более шустрым, чем его предшественники.
– Ты так спокойно об этом говоришь, – я с недоумением покачала головой, – тебя что, совершенно это не беспокоит?
– То, что он спит с Вероникой? Нет, не беспокоит. Неприятно, но не более того. Нас с ней изначально связывали не столько чувства, сколько взаимная деловая поддержка. У неё было то, в чём на тот момент нуждался я, а я обладал тем, что необходимо было Веронике. Скажем так: наш брак основан на общности интересов, а не на любви. Но мне не нравится, когда меня «играют втёмную». И у меня тоже вопрос, Лера: как давно об этой интриге знаешь ты?
– Часа четыре уже, – я задумалась, – наверное, это не очень давно? Честно говоря, у меня самой в этой всей истории вопросов гораздо больше, чем ответов.
Беляев кивнул и замолчал, так как нам принесли заказанную еду, оказавшуюся действительно невероятно вкусной.
– Знаешь, я очень рад, что ты изначально не была в курсе задуманной твоим другом комбинации, – Дмитрий Васильевич говорил, задумчиво рассматривая, как в бокале с вином, название которого я, естественно, не запомнила, переливаются огоньки ещё не снятых новогодних гирлянд. – Это было бы для меня серьёзным разочарованием. Ты мне понравилась именно своей непосредственностью, отсутствием общепринятых штампов и искренностью. И моё предложение остаётся в силе.
– Зачем тебе это? – я говорила тихо, но Беляев меня услышал.
– Что именно – «это»? – он улыбнулся, а в глазах прыгали озорные смешинки. – Зачем мне молодая и красивая любовница? Не находишь, что это довольно странный вопрос?
– Не нахожу, – я твёрдо вознамерилась прояснить до конца хотя бы эту ситуацию. – Ладно бы ты меня планомерно охмурял, а потом бы всё случилось само собой… Но вот так – по договорённости…Ну согласись, странно как-то…
– Не соглашусь, – Беляев откровенно развлекался, чем бесил невероятно, – Само собой никогда ничего не происходит, или ты думаешь, что это вот так и бывает всегда: спонтанно и внезапно, по велению сердца и в порыве чувств?
– А разве нет, – я даже слегка растерялась, – мне всегда казалось, что именно так всё и происходит…
– То есть ты предполагала, что люди, серьёзно занимающиеся бизнесом, заводят подруг импульсивно, так сказать? Понравилась – начал ухаживать –
