Поэтому…, нет. Я ни за что ему не расскажу обо всем, что творится в моей голове.
С губ срывается только один вопрос, который нещадно мучает меня уже целые сутки:
- Зачем Вы это сделали, Дмитрий Сергеевич?
Его пальцы все еще касаются моей кисти, и я не смею пошевелиться. Сижу, замерев, словно мышка перед играющим с добычей котом.
Но декан сам решает прервать тактильный контакт. Убирает руку, и мне вдруг становится как-то пусто и холодно. Мужчина встает, отходит к окну. Смотрит за стекла тяжело и задумчиво.
А потом, будто придя к неожиданному решению, разворачивается ко мне.
Рассекает расстояние между нами двумя большими шагами.
Я подскакиваю со стула словно на автомате. Наверное, инстинкты решили, что, будучи на ногах – я скорее смогу убежать. Так мы и замираем, в нескольких сантиметрах, смотря друг другу в глаза.
Он делает шаг вперед. Я назад. Еще и еще. Пока не упираюсь спиной в холодную стену.
Стена останавливает меня. Но не его. Медленно, словно тигр, он наступает, пока мое тело не оказывается плотно прижато.
От резкого, неконтролируемого скачка адреналина меня окатывает жаркой волной. Боюсь даже помыслить, что декан планирует сделать дальше.
Вынимает руку из кармана брюк, проводит пальцами по моей горящей щеке.
- Не понимаешь, да? – с тяжелой усмешкой.
Его запах начинает пьянить, и я чувствую, что сознание вот-вот снова даст слабину. Отрицательно трясу головой.
- Поцеловал тебя, потому что не смог сдержаться. – продолжил Резников. – Потому что хотел. И ты… - он сделал паузу, заглянул мне в глаза и сверкнул хищным оскалом. – И ты мне ответила, потому что хотела.
- Я… я… - начала задыхаться. То ли воздуха здесь резко стало катастрофически мало, то ли я до того разволновалась, что вот-вот грохнусь в обморок.
Это был странный момент. Мы не смели сделать следующий шаг. Но мысленно, кажется, уже растерзали друг друга.
- Дмитрий Сергеевич…, - мой голос осип. – Нам… нельзя…
- Нельзя… - эхом отозвался декан.
- Давайте… Не будем…
- Не будем… - подтвердил он, но не сделал и малейшей попытки отойти от меня.
Его глаза будто затянулись пеленой похоти и разврата. Декан жадно глядел то на мои губы, то спускал взгляд чуть ниже – туда, где под эластичной тканью моего топа отчетливо прослеживался силуэт напряженной груди.
Ком в горле уже больше напоминал ежа. Ни выплюнуть, ни проглотить. Вдохи я делать могла, а вот выдохи уже выше сил. Кислород так и застывал в легких, ломая изнутри грудную клетку.
Резников порицательно качнул головой. Запустил пальцы мне в волосы. Под черепной коробкой в разные стороны разбежался табун мурашек.
- За какие грехи ты мне послана? – риторически выдал он.
- А что… Я – наказание? – с вызовом переспросила.
- Наказание. – он задумчиво провел большим пальцем по моей нижней губе. А я, будто нарочно, приоткрыла свой рот. Палец тут же проскользнул внутрь и лег на язык. Ощутила вкус его кожи. – Самое сладкое… Наказание… - произнес он, понижая голос до хриплого шепота, пристально наблюдая за каждым движением моих губ.
Оперся локтем о стену над моей головой, и сейчас нависал, словно глыба. Мое хрупкое тело было прижато мужским, большим и могучим. Я знала – у меня нет ни малейшего шанса освободиться, только если он сам не захочет меня отпустить. А он не захочет – это читается в каждом жесте, в каждом движении, и даже в запахе. Запах его становится все тяжелее и давит на меня атмосферой подчинения и послушания…
- Значит, я искушение? – из последних сил пытаюсь сдержать себя. Смотрю на него широко распахнутыми глазами. Открыто и без утаек.
- Самое сильное искушение в моей жизни. – признается он искренне.
- Искушение, это плохо. Всегда. – констатирую я. Голос подрагивает.
- Смотря что стоит на другой чаше весов…
Я на миг прикрываю трепыхающиеся ресницы. Пожалуй, эта самый наш искренний разговор за все время. Настоящее откровение.
- Но… Ведь на другой чаше весов Ваша жена… И дочь… Ваша семья. – вздернула подборок. Вспомнить об этом сейчас – единственный шанс остановить, то, что происходит. Но даже просто сказать об этом титанически тяжело. Потому что сейчас не хочется разговаривать. Хочется броситься в его объятия молча. Без слов. И я не могу потопить в себе это желание. Его будто кто-то высек в моей душе, и теперь этот стыд перманентен.
- Только… - он на секунду засомневался в том, что хочет произнести. Но все же сказал. – Только дочь.
- А Светлана…? – я не смогла скрыть облегченного выдоха. Его слова придали мне смелости. Но окончательно разожгли любопытство.
- У нас… - Резников раздраженно закинул голову к потолку. – Не получилось.
- Но…
- Я не обманываю тебя. – прорычал, чуть срываясь. Приблизил лицо настолько, насколько это было возможно. – И я хочу тебя. Прямо здесь и сейчас.
Сердце зашлось в шумных ударах. Кровь начала циркулировать в два раза быстрее.
Эти слова не мираж. Он действительно их произнес. Признался. Открылся. Только… Что дальше?
В голове один за другим начали проноситься вопросы. Что будет после? А если, кто-то узнает? Готовы ли мы к такому? И еще миллион разных «Что» и «Если». Но ни один не зацепился в сознании. Просто, потому что я нашла четкий ответ на первый – мне плевать, что будет дальше. Я тоже хочу. Прямо здесь и сейчас.
Решительно выдохнув, я осторожно убрала его руку.
Сделала шаг к двери.
На миг его лицо окрасилось серым цветом разочарования. Но…, только на миг. Он быстро взял себя в руки. Скупо кивнул, давая понять, что принимает мое решение.
Внутри себя я улыбалась, хотя на лице, уверена, ни выражалось ни грамма эмоций.
Быстро достигла двери. Замерла на секунду, не оборачиваясь.
И вместо того, чтобы выйти, повернула на два оборота замок изнутри.
Этот звук отпечатался в памяти как точка не возврата. Последняя инстанция, поле которой уже не получится сделать вид, что ничего не было.
Облизала пересохшие губы. Медленно обернулась. Он не спускал с меня глаз.
Выражение лица поменялось на спокойно - самоуверенное. Его взгляд будто гипнотизировал. Энергетика буквально сносила с ног.
И мне до боли в груди хотелось вновь прикоснуться к этой строгости и серьезности. Увидеть, как маски слетают. Как он наслаждается мной. Как сходит с ума от нашей безумной близости.
Молча, без единого слова, я сама подошла к нему.
Вскинул руку. Провел пальцами по скуле. Спустился ниже – на шею. Невесомые прикосновения скользнули вглубь декольте, вырывая из моей груди глухой, рваный вдох.
Вторая рука прошлась по бедру, задирая край юбки вверх.
Между ног все пульсировало от напряжения и желания. Это что-то животное. Что невозможно контролировать разумом…
С его легкой подачи одна лямка моего топа спустилась вниз. За ней последовала вторая. Очертил руками предплечья, спустился к запястьям. Заставил поднять руки вверх.
Покорно подчинилась ему, ощущая как мягкая ткань одежды скользит по животу, ключицам, лицу, обнажая меня.
Он запускает руку мне за спину, и тут же рассеивает бюстгальтер, продолжая смотреть в глаза. Крошечный предмет гардероба падает к нашим ногам. От легкого холода соски напрягаются. Я чувствую, как волны желания всё больше распирают меня изнутри.
Каждое его движение неспешное, но последовательное. Будто план был прописан заранее и теперь декан ни на шаг от него не отступает. В этом он весь – даже когда что-то пойдет не по плану, окружающие будут смотреть на него и думать «Всё так и задумано».
Я мысленно улыбаюсь своим глупым размышлениям. И позволяю ему расстегнуть молнию на моей юбке. Вскоре она бесшумно падает на пол.
Он обходит меня со спины. Интуитивно делаю шаг к столу.
Кладет руку на мою спину. Заставляет нагнуться. Перед глазами темнеет от остроты ощущений – я в одних трусиках!
Ложусь грудью на лакированную деревянную столешницу. Слышу, как расстегивается молния его брюк, и звенит пряжка ремня.
