— За меня волнуешься, а сама что не ешь? — спросил он. — Ты же совсем маленькая, просто пушинка, это тебе больше сил нужно. Вон, посмотри!
Айвар вдруг ухватил Олю за тоненькое бледное запястье и поднес ее руку к своей другой руке, широкой, теплой, с мощными пальцами и выпуклыми венами. Контраст между ними был так выразителен, что оба невольно и искренне засмеялись.
— Впечатляет! А можно потрогать? — поинтересовалась Оля и провела по его упругому предплечью. — У вас там все ребята такие богатыри?
— В большинстве, — кивнул Айвар. — Только ты смотри, Оля: такое любопытство иногда доводит белых красивых девушек до беды! Если верить литературе определенного жанра, они потом хотят потрогать еще что-нибудь...
«Господи, что за чушь я несу?!» — ужаснулся он мысленно. Девушка, тем не менее, смотрела на него все так же весело и добродушно.
— Прости, пожалуйста, Оленька, — неловко сказал он, чувствуя, как кровь прилила к щекам. — Ты меня не слушай: у черных парней и юмор, соответственно, черный, что поделаешь...
— Да я так и подумала, — задорно отозвалась Оля. — Ладно, чего ты смутился? Тоже нашел девочку-скромницу! По-твоему, мы тут сидим себе и жизни не знаем?
«Так-то оно так, но Нери я бы уж точно такого не сказал» — почему-то подумал Айвар. Оля тем временем спокойно принялась за еду, и он все-таки решил спросить:
— Послушай, Оль, а у тебя вообще есть парень? Я просто подумал, странно, что ты в такую погоду не с ним время проводишь, а с нами тут возишься.
— Нет, Айвар, я уже полгода как свободна, — улыбнулась Оля, — и знаешь, это довольно приятное чувство. Если хочешь, могу рассказать. Это у меня, собственно, были первые серьезные отношения, до этого только прогулки и поцелуи, как у всех в детстве. А с этим парнем я почти на три года завязла в неофициальной помолвке. Его Глеб зовут, он сын папиного сослуживца. Родители надеялись меня удачно пристроить, в проверенную семью, с нормальным мальчиком — малопьющим, некурящим, работящим. Другие параметры они, похоже, и не рассматривали.
— У Нери очень похожая история, — заметил Айвар. — А что с ним оказалось не так?
— Да с ним-то все так, просто у нас не было ничего общего, ни увлечений, ни тем для разговора, хотя он, по-моему, считал, что женщины не для этого нужны. Поначалу я этого не замечала, а потом мне с ним стало просто душно. Как раз в это время Глеб начал говорить, что он не против жениться, а когда я намекнула, что вообще-то замуж пока не рвусь, и в целом, и за него в частности, вылупил глаза: как это? Все девочки хотят свадьбу, а еще платьице и не работать! И он, такой молодец, готов мне это преподнести от души, а я почему-то не таю от счастья.
— И вы расстались?
— Самое смешное, что тогда еще нет, он дал мне понять, что его великодушное предложение остается в силе. А расстались мы через месяц, совсем по-глупому, как в плохом кино...
— Из-за другой девушки?
— Именно, — кивнула Оля, — причем классической куколки из анекдотов про женскую логику, которая своими запросами быстро загнала его в кредиты. Скоро Глебу это надоело, и он попытался снова со мной сойтись, но тут я уже ясно выразилась, да и отец был на него зол.
— Ну и правильно! Придурок твой Глеб, — заявил Айвар и невольно заметил нежно-розовый след комариного укуса на руке девушки, который она время от времени почесывала, прикрывая легким палантином.
— Не надо, — мягко сказал он и чуть коснулся ее пальцев. Судя по удивленной улыбке Оли, ей это понравилось.
Когда они ехали с Даниэлем обратно, попутно завезя Олю домой, тот неожиданно посмотрел на друга и спросил:
— А что это ты сегодня какой-то... особенный?
— В смысле? — удивился Айвар. — У меня просто настроение хорошее, но что тут странного? Не по Эфиопии же мне скучать! Или ты о чем?
— Но сегодня-то ты прямо сияешь, — заметил Даниэль. — Да ладно тебе, Иви, я к тому говорю, что это классное начало, жить надо на позитиве! А приехал ты совсем другим: не унылым, конечно, но каким-то потерянным, что ли... Сейчас ты, похоже, стал себя находить, да?
С тех пор Айвар и Даниэль часто ездили гулять за город и с Олей, и с Митей, к которому обе девушки относились почти как к младшему непутевому брату. Парень любил мечтать о чем-нибудь незаурядном, но пока все его замыслы обламывались о собственную неопытность или скепсис родителей. Он подрабатывал в культурно-общественном журнале, посвященном городским проблемам, и знал изнутри много острых вопросов о строительстве, социальном климате и культурном фасаде Питера. Но при этом он подписывал свои статьи чужим именем, считая, что родители и знакомые не одобрят это занятие.
Поначалу он все-таки относился к Айвару настороженно, и когда тот это подметил, Митя простодушно выдал: «Ты меня извини, но как на тебя можно смотреть непринужденно?» Правда, парень тут же устыдился столь некорректных слов, но Айвар только рассмеялся и ответил: «Я же на вас как-то смотрю!»
После этого Митя предложил ему сходить куда-нибудь «выпить пива», и Айвар ответил, что пиво не любит, но пообщаться будет рад. Позвав его в одно из летних кафе на Невском, Митя неожиданно разговорился и сообщил о своих неудачах, после которых ему уже неохота было делиться с родителями какими-то планами.
— Да с чего ты взял? — с недоумением спросил Айвар. — Молодец, что этим занимаешься, сейчас на информации все держится. К тому же, язык у тебя отличный. Сейчас в России книги пишут так, что после них руки вымыть хочется, и не стесняются своего авторства, а ты почему-то стесняешься.
— Ну так это пишут не авторы, а авторессы, — заметил Амелин, — им по призванию положено косить под дур, для которых они, собственно, и работают. А может быть, они сами такие же дуры. Мужику такими вещами заниматься как-то несолидно. Мне отец говорил, когда я мечтал в большую журналистику податься: «Ты бы еще на филфак поступил, чтобы совсем в бабу превратиться».
— А чем мужику надо заниматься, в таком случае? Деньги зарабатывать? Так профессии подобной нет, знаешь ли... Несолидно заниматься тем, что не любишь, и портить себе жизнь. Вот и донеси это до отца, особенно если ты от него не слишком зависишь.
— Ну, пока еще немного завишу, если честно, но у нас в России это как-то в порядке вещей. Денег на то, чтобы снять или купить отдельную квартиру, у меня нет. Что же в таком случае делать?
— Что делать? Скажи ты отцу наконец, что твое дело у тебя хорошо получается, и он, скорее всего, сам тебя после этого зауважает. Не сразу, может быть, но это можно перетерпеть.
— А что, правда хорошо написано? — вдруг спросил парень.
Тут Айвар не удержался от снисходительной улыбки.
— Почему ты у меня-то об этом спрашиваешь? Я же вроде не специалист, хоть и много чего читал. Кому-нибудь еще свои работы показывал?
— Девчонкам показывал, Оле и Нери, они похвалили, — сказал Митя, просияв. — Но это же не в счет, девчонки они и есть девчонки...
— Слушай, избавляйся от того, что тебе отец внушил, ладно? — серьезно ответил Айвар. — У всех свое чутье должно быть, кому можно доверять, а кому нет. Впрочем, у тебя оно, похоже, есть, раз уж ты со мной заговорил?
— Насчет чутья не знаю, но парень ты классный, — ответил Амелин уже по-настоящему уверенно. — Я бы тебя и в спортбар пригласил, только там уже без пива никуда...
— В спортбар не надо, я в футболе ни фига не смыслю, — спокойно отозвался Айвар. — А вот ты к нам в клуб приходи, с Олей вместе. Там сейчас сезон в разгаре, будет на что посмотреть!..
И действительно, вскоре предстоял большой концерт этно-электронной музыки, с участием аутентичных артистов и музыкантов из нескольких стран и использованием эксклюзивных народных инструментов. Организаторы решили, что непременно нужно привлечь и обоих эфиопских парней, и те очень обрадовались этому неожиданному предложению, особенно Айвар, который всегда любил этно-электронику больше других музыкальных жанров.
9.Кто виноват
Подготовка к концерту занимала много времени и Айвару по нескольку дней не удавалось пересечься с Нериной и поделиться с ней впечатлениями. Когда удалось выкроить время, чтобы заехать к невесте, он поспешно собрался, однако открыв дверь клуба, вздрогнул от неожиданности.
