тайно похитил Аидоней, с изволенья пространоногремящего Зевса. — улыбнулась Росс. — Мариночка моя любимая Персефона. Понимаешь, в чем дело, она повелительница, но только подземного царства, и если бы не отец Марины, то моя дорогая Персефона была маминой девочкой, но увы, архетипично, но все же, она предрасположена не действовать, а находиться под влиянием других, что делает её податливой в своих поступках и, увы, но пассивной в отношениях. — её взгляд опечалился. — Нин, она пришла ко мне застенчивым и наивным ребёнком. Только представь, ко мне к тогдашней двадцатилетней соплячке приходит сорокалетняя женщина с жуткой психологической проблемой и я понимаю, что именно не так, но самое главное, я понимаю, что мы с ней одной крови. Она потеряла всё: своё главное детище, потеряла доверие к отцу, к бывшему мужу и в какой-то степени к жизни, но я смогла поднять её с колен. Она пришла ко мне, когда потеряла всё. Когда я впервые понаблюдала мою милую Персефону со стороны, то, знаешь, что увидела? К ней тянутся мужчины неопытные, как она сама, но я смогла направить это течение реки. Её хрупкость, её невинность стала привлекать крутых нравом мужчин. Мариночка очень любит, когда мужчины обращают на неё внимание, но ей не хватает страсти. Как только «Пандора» познакомила её будущем мужем, знаешь, что произошло? — улыбнулась Росс.
— И что же? — заслушавшись Викторию я нащупала скамью и буквально плюхнулась. — что же было дальше?
— Может быть, ты помнишь её мужа? — улыбнулась Росс. — ах, вы же лично не знакомы, да оно и к лучше, если честно. — вздох. — это наш Аид. Понимаешь, к чему я это? Стоило им встретить друг друга всего один раз, чтобы Марина завила мне «он будет мною соблазнен», и она начала свою игру, совершенно не догадываясь, что Аид уже безумно влюблён в неё. Знаешь, он видел Марину всякой: рыдающей у меня на плече, весёлой, открытой на беседах «вишнёвых разговоров» и такой естественной. Видел её дикой и беззаботной, и понимал, что она его противоположность и до безумия жаждал, чтобы наша малышка Персефона заполнила собой пустоту в его сердце.
— Да, но ведь Персефона не входит в пантеон двенадцати избранных. — вдруг протрезвела после сладкой истории я.
— Как и Электра, правда? — улыбнулась Росс. — так мы договорились на счёт твоей поездки? Организация оплатит тебе всё и ко собственно, ещё и на личные расходы, а Камилла ещё и предоставить тебе любой товар на выбора, как подарок от «Пандоры».
— Бесплатный подарок из магазина секс-шоп? — улыбнулась я. — даже не так… — вздох. — бесплатный подарок из магазина секс-шоп от организации на которую я работаю?
— Так ты доверишься нам? — улыбнулась неестественно Росс, словно пытается убедить меня заглотить понятную только ей наживку. — доверишься ли ты мне?
— Почему ты сама не можешь поехать на открытие магазина? — на секунду я засомневалась. — а? Вик?
— Хочешь моей предельной честности? — продолжила улыбаться Росс.
— Я думала, что между нами нет секретов. — ухмыльнулась я. — ведь когда делишь одного мужчину в постели иметь личные тайны уже как-то глупо. Тебе так не кажется?
— Ужасно страшно не иметь возможности управлять ситуацией самой, и я не могу отказаться от контроля над ситуацией сложившейся вне нашего штаба. Нин, знаешь, я опасаюсь за Камиллу и именно поэтому отправляю её на открытие магазина подальше из города. Я опасаюсь за её моральное состояние, ибо её отец задумал играть по очень тонкому льду, и если Камилла узнает. — Росс покачала головой. — поэтому, я и хочу, чтобы ты побыла вместе с ней.
— Ты можешь толком объяснить, что происходит? — начала настаивать я, зная её дурацкую привычку тянуть кота за хвост отходя от сути своими многозначительными паузами, и вздохами, словно создавая драматизм ситуации. — что он натворил?
— Вообще мой муж говорит, что это не моё дело, но все же… — Росс вздохнула. — если быть краткой, то буквально неделю назад буквально у ворот «Пандоры» меня перехватила женщина просящая, как она сама сказала: «Аудиенцию у хозяйки Пандоры» и, как ты понимаешь, я пригласила её к себе. Дальше мы долго говорили, и только к моменту, когда она подписала между нами договор я узнала, что эта особа никто иная, как мать Камиллы. Естественно, отказать ей в помощи я не могла, а тем более, когда мы уже заключили договор и она заполнила анкету, но неприятное послевкусие осталось и сегодняшним днём только усилилось, ибо за моей спиной был составлен план воплощения сексуальных мечт её матери в начале которого стоял Стас. Знаешь, что теперь меня смущает? Буквально за час до нашей с тобой встречи, мне звонит Марина и говорит, что эта дамочка забрала свою анкету, разорвала с нами договор и ушла. Я хочу остаться здесь и разобраться в сложившейся ситуации. Скажем так, подобные эксцессы выбивают всю мою работу. Если Настя у нас глупышка, то она глупышка, что мнит себя королевой, но продолжает довольствоваться маленькими победами. Пусть хотя бы это вернёт её самооценку на средний уровень, но то, что произошло в ситуации со Стасом несколько меня настораживает. Поэтому я хочу, чтобы ты была рядом с Камиллой. — закончил Росс сопровождая каждое предложение несколько секундной паузой и вздохами.
— Оу, — хмыкнула я. — если он решит вернуться к бывшей жене…это сломает Камиллу.
— Пополам. — покачала головой Росс. — как и потенциальная встреча с Артуром может сломать тебя, поэтому, пожалуйста, подумай прежде чем рваться к нему, хорошо? Как бы я не любила тебя, и как бы не питала уважение к Артуру, но, пожалуйста… — Вика вздохнула. — пообещай мне, что будешь думать прежде чем тонуть в этом омуте.
— Обещаю… — уверенно произнесла я по подлому скрестив пальцы за спиной.
* * *
Ноги его невольно дрогнули, но лишь на мгновение у дворца Богини Геры, но он знал свою жену, знал, какой он была…врываясь в покои супруги, он уверенно направился к широкому балкону за которым была одна лишь бездонная пропасть и вид на всю Грецию. Зевс нашёл её здесь…Богиня небрежно обернулась на прикосновения ветерка до щиколоток и Зевс стремительно ускорил шаг и изящные брови Геры удивлённо изогнулись видя такую наглую самонадеянность супруга. Зевс вздохнул. Золото…оно не греет, как и не греет любовь громовержца вовсе. Оно обжигающе холодное, оно словно ноша тяжёлое, оплетающее нежную фигуру Геры, как оплетают кандалы виновника темницы, но
