— Никаких больниц, — отвечает Элио.
— Я знаю, знаю, — с горечью комментирует врач. — Мы не хотим облегчать эту задачу.
Он открывает холодильник. Внутри лежат пакеты с гелевым льдом и несколько пластиковых медицинских пакетов, наполненных кровью.
— Вон там, в шкафу, есть подставка для капельницы, — говорит он мне. — Принеси ее сюда, пожалуйста.
Пока я достаю металлическую подставку, врач протирает спиртом участок кожи на животе Козимо. Затем он достает из медицинского ранца шприц, держит его в вертикальном положении, двигая помпой и выпуская из иглы немного жидкости.
— Будет немного больно, — произносит он, а затем добавляет с легким юмором висельника. — Но, конечно, не так сильно, как когда тебя подстрелили.
Пока он делает укол Козимо, я ставлю металлическую подставку рядом с койкой.
— Здесь хорошо.
— Вы имеете в виду, что я выезжаю на дом? — шутит доктор. — Только для моих самых особенных клиентов.
— Вообще-то, такого не было уже полгода. Я почти начал надеяться, что мои услуги больше никогда не понадобятся.
— Очень жаль, док, — шутит Элио.
— Да… жаль всех, — бормочет доктор.
Глава 18
Адриано
Конспиративная квартира Агрелла представляет собой трехэтажный дом в одном из самых бедных районов Флоренции. Соседи не стали бы звонить в полицию, если бы услышали пару выстрелов.
А дюжину?
Они бы позвонили.
Полицейские могут появиться через несколько минут после первого выстрела, так что нам нужно действовать быстро — войти и выйти.
Единственное, что нас успокаивает, это то, что большая часть департамента полиции сейчас находится в отеле, а значит, меньше копов может приехать на вызов.
В обычных условиях Никколо мог бы просто позвонить нашим знакомым в полицию и попросить их явиться с опозданием на полчаса.
Но после перестрелки в отеле я сомневаюсь, что полиция будет принимать заявки.
Cosa Nostra должна поддерживать мир.
Именно поэтому полиция может позволить себе закрывать на нас глаза: мафия должна вести себя тихо и поддерживать порядок. Таким образом, копы могут заниматься грабителями, взломщиками и уличными бандами.
Ну, вы понимаете — неорганизованная преступность.
Но то, что произошло в отеле, было очень даже организованным.
Это была резня… кровавая бойня.
Беспорядочная.
И уж точно не «тихая».
Это означает, что полиция не собирается оказывать нам какие-либо услуги в течение некоторого времени.
Поэтому рейд на конспиративную квартиру должен пройти гладко, иначе он может еще больше усугубить ситуацию.
Наши Мерседесы припаркованы в переулке в конце квартала. Все выходят из машин, достают из багажников бронежилеты и дробовики.
Дробовики лучше всего подходят для такой ситуации. Не надо целиться, как из пистолета. Только Ларс остается со своим Глоком.
Когда все надевают жилеты, я негромко произношу.
— Джорджио, Флавио и Реми остаются у машин и держат их заведенными. Все остальные поднимаются наверх.
— Даже если там есть лифт, мы воспользуемся лестницей. Входная дверь, скорее всего, заперта, так что Марко ее откроет. Потом он поднимется со мной до самого верхнего этажа на случай, если нам понадобится взломать и этот замок. Ларс, у тебя есть инструкции для нас?
За много лет до встречи с Дарио в итальянской тюрьме, Ларс служил в спецназе шведских вооруженных сил. Он единственный из нас, кто специально готовился к подобным операциям.
— Мы пойдем по одному, — тихо говорит Ларс. — Последними будут Лоренцо и Рокко. Они останутся на первом этаже и будут охранять наш тыл. Предпоследние — Эмилио и Томмазо. Вы остаетесь на лестничной площадке второго этажа и следите, чтобы нас не застали врасплох — на случай, если Агрелла арендовали и второй этаж. Все остальные следуют за мной, Адриано и Массимо наверх.
— Если услышите выстрелы, НЕ СТРЕЛЯЙТЕ. Стрелять можно только в том случае, если вы видите цель. Если все испугаются и начнут стрелять, мы в конце концов перебьем друг друга. Повторяю: не стреляйте, пока не убедитесь, что это враг, и не возьмете его на мушку. А теперь постройтесь.
Мужчины выстраиваются в шеренгу. Вид у всех мрачный.
Я занимаю переднюю позицию, рядом со мной стоит Марко. Он является лучшим взломщиком замков, о чем, я уверен, он сейчас жалеет.
— Я должен идти первым, — шепчет мне Ларс.
— Я тот, кто решил это сделать, поэтому я и иду первым, — отвечаю я.
— Я обучен этому, а ты — нет.
— Тогда убедись, что ты меня прикроешь.
Ларс неохотно кивает. Он смотрит на мужчин, чтобы убедиться, что они готовы, затем шепчет:
— Время идти.
Мы выдвигаемся вперед.
Быстро идём по переулку, держа ружья прижатыми к боку.
Я не беспокоюсь о том, что на пути могут оказаться невинные прохожие. Это не тот район, где люди гуляют после наступления темноты, если только они не замышляют ничего нехорошего.
А все, кто замышляет недоброе, разбегаются, как только видят, что мы приближаемся.
Если в Италии в темное время суток по улице идут 14 парней с оружием, то это могут быть только два варианта: полицейские или Cosa Nostra. В любом случае, любой, кто живет поблизости, побежал бы в противоположную сторону.
Я не прекращаю оглядываться в поисках людей Агрелла.
Но никого не вижу.
Нет и камер наблюдения. Они бы выделялись на фоне осыпающейся бежевой штукатурки здания.
А вот внутри, наверное, камеры есть.
Агрелла узнают о нашем приближении, но избежать этого невозможно. Если мы отключим электричество, это тоже их насторожит.
Я молюсь Богородице, чтобы тот, кто следит за камерами, был пьян или дремал.
Улица жилая, но пустынная. В соседнем квартале есть движение, но не перед нужным нам зданием.
Мы подходим к входной двери, представляющей собой металлическую решетку на петлях.
