А может быть, он знал, что это Тимур действительно не посмотрит на меня после подобного. Почему-то мне казалось именно так. Слишком уж он был гордым и властным собственником. Денис не имел к Старцеву никакого отношения, а Смолянов — это личное. Это человек, которого он не переваривает, ненавидит. А Тимур меня слишком хорошо читал, и если бы у нас действительно было что-то с его врагом, он бы понял. Я в этом уверена.
Часы показывали шесть утра, и я решила сделать то, что мне было несвойственно — побегать. Не знала, чем еще себя занять в такую рань. А еще… мечтала очистить разум от надоедающих мыслей. Слышала, что бег очень хорошо помогает перестать думать о том, о чем не хочешь.
Бегун из меня был такой себе, поэтому я останавливалась каждые триста метров, чтобы перевести дыхание, но упрямо продолжала бежать вдоль Катуни по извилистой тропинке все дальше и дальше от нашего домика.
В какой-то момент, выдохшись окончательно, села на поваленное дерево, склонив голову к коленям.
— Неожиданно, — раздался резкий голос рядом.
Я вздрогнула, поднимая взгляд.
Передо мной в спортивном костюме, с раскрасневшимися щеками стоял Аркадий Смолянов. Судя по его внешнему виду, он тоже в этот ранний час бегал.
Что ж, для своего возраста он действительно выглядел достаточно подтянуто и ухоженно. Видимо, активно за собой следил.
— Утренняя пробежка — хорошее начало дня, не так ли? — криво усмехнулась я.
Мужчина ничего не ответил, лишь продолжил еще более внимательно меня разглядывать, как будто нарочно упрямым взглядом пытаясь вызвать во мне дискомфорт. Я поежилась, обнимая себя за плечи, и выше вскинула подбородок.
— Знаешь легенду про керинейскую лань? — неожиданно прозвучал голос Аркадия. Он сделал уверенный шаг вперед и сел рядом.
— Нет, — тихо ответила.
— Керинейская лань с золотыми рогами и медными ногами была неутомимой в беге. Ее называли “Золотая лань”. Они никогда не знала усталости и могла в быстроте поспорить с горным ветром, — зазвучал ровный и спокойный голос. — Геракл должен был ее поймать и доставить живой. Он год преследовал ее, но так и не смог поймать, — с усмешкой сказал Аркадий. — Лань была любимицей Артемиды, и Геракл боялся ее разгневать. Но в итоге, чтобы поймать лань, выстрелил ей в ногу.
Я, затаившись, смотрю на профиль Смолянова. Он, в свою очередь, куда-то вдаль.
— Зачем вы мне это рассказываете?
Он резко повернулся, встретившись со мной взглядом.
— Напомнила ты мне эту лань, — усмешка, от которой что-то внутри едко сжимается.
Хочу ли я знать ответ на этот вопрос? Не уверена. Но все же спрашиваю.
— Почему?
— Он не может остановиться в попытках тебя поймать. А ты в попытках убежать, — схватив меня за подбородок, резко проговорил он.
Я непонимающе нахмурилась.
— Ваш сын?
— Причем тут мой сын? Старцев, конечно, — рука сильнее сжимается на челюсти, причиняя боль. — Запомни, деточка. Я знаю о нем все. Абсолютно. Два года назад я помог ему от тебя избавиться. Но ты настырная, вернулась, — зло, яростно звучит его голос. — Мой сын, как малолетний болван, все пытается, как в детстве что-то кому-то доказать, насолить, поиграть в чужие игрушки. Но запомни, Старцев не разведется с моей дочкой. Никогда. Я не дам. Готова быть простой шлюхой для него?
— Отпустите, — прерывисто выдавила, пытаясь дернуть головой.
Смолянов, наконец, убрал руку. Там, где только что были его пальцы, все ныло.
— Я не претендую на Старцева, — вздернула подбородок, упрямо не отводя взгляда.
— А на кого претендуешь? На моего сына, что ли? — со смешком ответил он.
— А это не ваше дело.
Он резко подался вперед, так, что я непроизвольно отшатнулась.
— Глупая-глупая лань. Запомни, деточка, лань может только убегать, но никак не бороться. В этой жизни все происходит так, как хочу я. Деньги и власть, знаешь ли, все решают. — Он резко встал. — Я бы посоветовал тебе исчезнуть из жизни моей семьи. Как можно быстрее. А то мне может надоесть твое присутствие, и тогда придется помочь тебе исчезнуть.
— Вы мне угрожаете?
— Предупреждаю, деточка. Всего лишь предупреждаю.
И после этой резко брошенной фразы, Смолянов развернулся и, насвистывая, пошел прочь. Я шокировано смотрела ему вслед, совершенно не понимая, что сейчас произошло. Случившееся было слишком неожиданным, непонятным. Его слова… я прокручивала их раз за разом в голове, и всё равно не верила в то, что услышала.
“Напомнила ты мне эту лань”.
“Он не может остановиться в попытках тебя поймать. А ты в попытках убежать”.
“Старцев не разведется с моей дочкой. Никогда. Я не дам”.
“Готова быть простой шлюхой для него?”
“Глупая-глупая лань. Запомни, деточка, лань может только убегать, но никак не бороться”.
Впервые я встречала такого человека. Кажется, прогнившего до самого основания.
Возвращалась обратно медленным шагом, приводя свои мысли и эмоции в порядок.
Собиралась ли я жаловаться Смолянову на его отца? Пожалуй, нет. Смолянов был упрямцем не меньше Тимура, и неизвестно, как бы отреагировал на то, что его отец пытается за него решить, что он должен делать. Мне показалось, что Аркадий все знает — про меня и Старцева, про планы на месть своего сына. Знает слишком много. И он просто разрешает своему сыну поиграть в месть, уверенный, что ничего стоящего и серьезного Костя не сделает. А может быть, именно поэтому стоит все ему рассказать? Чтобы он разозлился, завелся? А если все будет наоборот? Узнав, что отец в курсе, Смолянов даст заднюю?
Я не могла рисковать. Разговор со Смоляновым-старшим хоть и напугал меня, но при этом взрастил во мне тихую, упрямую ярость. Для всех для них я была этой самой глупой ланью. Для Смоляновых, для Старцева. Они забавлялись, зная, что я слабее, понимая, какую власть и силу имеют. И Аркадий прав — все ждут, что я убегу. Ведь это логично, это то, что я умею хорошо. Но я так не поступлю. Не в этот раз.
— Что с твоим лицом? — спросил Смолянов, когда я вошла в наш дом.
— А что с ним?
— Какое-то оно кровожадное, — с усмешкой, так похожей на отцовскую, сказал он.
Я ничего не ответила, прошла мимо, в ванную, чтобы сходить в душ.
Остаток дня пролетел очень быстро. Мужчины уехали на охоту. Мы остались небольшой женской компанией из пяти человек — Элиона, Лидия, которых я уже знала. Еще с нами была та самая молодая девушка, которую я видела на ужине в доме Аркадия. Оказалось, что она — его жена и младше меня на четыре года. Я постаралась скрыть изумление, но такая разница в возрасте была для меня слишком большой и непонятной. Девушка выглядела кротко и невинно. Я просто не могла понять, как она выживала рядом с таким властным и тоталитарным мужчиной как Аркадий Смолянов. Две другие женщины сопровождали друзей Смолянова, но я даже не запомнила их имени.
Для нас была запланирована прогулка на лошадях. Я, желая оказаться как можно дальше от ядовитых взглядов жены Старцева, которые она периодически на меня бросала, в какой-то момент отстала от компании, а потом и вовсе попросила мужчину, едущего со мной рядом и контролирующего коня, поменять маршрут.
Так мне удалось побродить по лесам в одиночестве, если не считать провожатого, а потом незамеченной вернуться в домик, где я дождалась возвращения Смолянова.
Он пришел с охоты навеселе, взбудораженный. Но мне безумно повезло, потому что по его планам мы не собирались на ужин, а возвращались в Москву немедленно. Я выдохнула с облегчением и сказала, что готова. Он с удивлением посмотрел на мой уже собранный чемодан, упаковкой которого я занималась, пока ждала его возвращения.
Смолянов ушел попрощаться с отцом, не заставляя меня идти с ним, за что я была ему очень благодарна.
— Тебе нужно продержать Старцева не меньше двух дней без связи. Утопи его телефон. Или сделай так, чтобы он его потерял. И не дай купить новый, — инструктировал меня Смолянов уже в самолете.
— Ты думаешь это реально? — нахмурившись, спросила.
